Саймон Грин - Восход Синей луны [litres]

Верховный маг сидел у подножия главной лестницы и пил вино прямо из бутылки. Руперт направился было к нему, но остановился, заметив, что маг смотрит куда-то вдаль рассеянным взором.

Винные пятна виднелись на его одежде, он слегка раскачивался из стороны в сторону в такт старинной песне, которую напевал себе под нос. Руперт немного понаблюдал за магом и понял, что надеяться на него бесполезно. «Маг не виноват, что он не человек из легенды, в которого его превратили менестрели». Он вспомнил, как Джулия опиралась на руку Харальда, как они смотрели друг на друга. Руперт махнул рукой и стал спускаться по лестнице. Он прошел мимо мага, но тот даже не заметил принца.

Руперт прокладывал себе путь через плотную толпу, рассеянно кивая и улыбаясь тем, кто обращался к нему. Он понимал, что ему следует вести себя, как подобает принцу: попытаться сплотить армию, подбодрить солдат и ополченцев, но не мог заставить себя делать это. В его устах эти слова прозвучали бы фальшиво. Вот Харальд с легкостью справился бы, он бы похлопывал гвардейцев по спине, говорил им утешительные лживые слова, обещал бы фермерам и торговцам военные почести и награды и вечную славу тем, кто погибнет в бою. Руперт выглядел усталым и задумчивым. Он слишком много сражался с демонами, чтобы питать хотя бы какие-нибудь иллюзии относительно предстоящего сражения.

Руперт подошел к одной из старых конюшен. Огромное строение казалось неестественно тихим и заброшенным, хотя чувствовалось, что обитатели покинули его не так давно. Все окна были заколочены, а единственная дверь заперта. С водосточных желобов гроздьями свисали сосульки, а на подоконниках и пороге лежал снег. Руперт вытащил ключ, который дал ему Сенешаль, и отпер дверь. Она медленно открылась, ответив принцу целым набором протестующих скрипов. Внутри было темно, тихо, неподвижно. Руперт взял факел из прикрепленной к стене скобы и медленно вошел в конюшню.

– Дракон! – тихо позвал он. – Это я, Руперт.

Ему никто не ответил. Руперт поднял факел повыше и увидел, как в глубине конюшни тускло сверкнула темно-зеленая чешуя. Принц медленно приблизился к спящему дракону. Беспокойные тени метались вокруг огня, отбрасываемого факелом. Воздух был сухой, спертый. Дракон, свернувшись, лежал в гнезде из грязной соломы, положив голову на хвост и обернув себя крыльями, словно огромным изумрудно-зеленым одеялом. Тяжелые крылья шевелились в такт медленному дыханию дракона. Руперт вставил зажженный факел в ближайшую скобу в стене и наклонился к голове дракона. Большие золотистые глаза были закрыты, а широкий ухмыляющийся рот немного приоткрыт. Руперт протянул руку, замер на секунду, а потом нежно постучал по костлявому лбу чудовища:

– Дракон! Это Руперт, мне надо поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.

Дракон продолжал безмятежно спать. Руперт присел посреди грязной соломы и уставился на спящее чудище, чувствуя себя покинутым и одиноким. Отчаяние нахлынуло на него. В глубине души Руперт всегда верил, что дракон будет с ним рядом, когда он придет за ним и попросит еще раз сразиться с Черным лесом. «Мне надо было раньше понять… Сначала Джулия, потом Верховный маг, а теперь дракон». Нет, он не был в обиде ни на одного из них. «Но как оказалось бы хорошо, если хотя бы кто-то из них оказался со мною рядом!» Руперт тихо вздохнул, вспомнив, как гордо возвышался дракон на поляне Черного леса, изрыгая пламя на демонов. А потом он вспомнил, как дракон, распростершись, в изнеможении лежал на той же поляне с наполовину оторванным крылом, а по бокам его сочилась золотистая кровь. Дракон умирал во тьме потому, что доверился Руперту, а принц завел его в Черный лес.

– Спи, мой друг, – тихо произнес Руперт. – Я не имею права тревожить тебя.

Он встал на ноги, взял факел и направился к двери конюшни. Замешкавшись, он оглянулся на спящего дракона, хотел попрощаться с ним, но не стал. Руперт вышел из конюшни и плотно прикрыл за собой дверь. Из темноты до него доносилось сопение спящего дракона.

Верховный маг наклонился, взял со ступенек бутылку и снова приложился к горлышку. Вино было отвратительным на вкус, но маг ленился сменить его. Он чувствовал, как напиток проникает внутрь, но сколько бы он ни пил, голова отказывалась подчиняться воздействию алкоголя. Взгляд мага был туманен, ноги слегка дрожали, а мучительные воспоминания по-прежнему не оставляли его. «Более или ме…» Маг помрачнел и раздраженно потряс головой, пытаясь вспомнить слова песни, которую напевал. Почему-то они все время ускользали от него, а маг терпеть не мог, когда ему не удавалось что-то вспомнить. В памяти у него теперь образовывалось все больше и больше провалов. Случалось, конечно, что он забывал какие-то мелочи, но такого никогда не было. «Старею, – мрачно подумал он. – Или я слишком много пил. А может, и то и другое. Да, скорее всего, так оно и есть. – Он еще отхлебнул из бутылки, облив вином подбородок. – Я очень хочу вспомнить слова той песни. Элеоноре она всегда очень нравилась».

…Они вместе стояли на балконе и наблюдали за фейерверком. В тронном зале праздновали победу. Легкий летний ветерок развевал одежды мага и лениво поигрывал пшеничными волосами Элеоноры. На ней было голубое с золотом платье, однако маг не мог вспомнить цвета ее глаз. Менестрели пели песню, но ее почти не было слышно из-за несмолкаемой болтовни придворных. Маг внимательно следил за фейерверком. Он всегда сердился, когда что-то шло не по плану. «А они с норовом, эти фейерверки». В небе разорвалась ракета, и ее огни, разлетевшись, приняли форму львиной головы. Маг улыбнулся. Элеонора прильнула к нему. «Но я не могу вспомнить ее глаза!»

– О, как прекрасен этот фейерверк!

– Благодарю вас, ваше величество.

– В такую ночь, господин маг, мы можем обойтись без церемоний. Называйте меня Элеонорой.

– Как пожелаете… Элеонора.

– Так-то лучше. А вы не хотите мне назвать свое имя?

– Узнать имя колдуна – означает получить власть над ним.

– Простите. Я этого не знала.

– Вы не могли этого знать.

– О, взгляните! Да это целый водопад! Ваша фантазия поистине беспредельна. Прекрасная, волшебная ночь!

– В самом деле, Элеонора.

– Не думаю, что когда-нибудь я была более счастлива. Иоанн с победой возвращается с войны, собран богатый урожай… а мой лучший друг устроил такой великолепный фейерверк в честь дня моего рождения! А менестрели поют мою любимую песню! Потанцуйте со мной, господин маг. Пожалуйста!

– Я… не уверен, что смею… Двор…

– Тогда потанцуем здесь, на балконе. Только мы одни.

Аромат ее духов ударил ему в голову. Они танцевали вместе, рука в руке, лицом к лицу, медленно двигаясь в такт музыки. Фейерверки сверкали золотыми и серебряными огнями. Когда он поцеловал Элеонору, она затрепетала, но не отстранилась.