Николай Айдарин - Танг [СИ]

Соназга и крагера я нашёл в соседнем трактире — не том, где мы хотели встретиться. Они не спали, ждали меня за одним из столов и пили крепкий чай.

— О, а вот и он, — проворчал соназг Вьяти. — Не прошло и двух лет.

— Вернулся же! — крагер тут же поставил фофан своему приятелю. — Проспорил! Молдура мне в печень, кажись, он без товара…

При упоминании бога загробной жизни я ощутимо вздрогнул. Решительно подошёл к ним, сел за свободный стул и выпил оба их чая залпом. Вода оказалась огненной, но я даже не ощутил, как он мне сжёг язык и глотку. Почувствовав под собой хоть какие-то удобства в виде кривого стула, я начал отключаться — усталость брала своё.

— Без товара, — пробормотал я, кладя руки на стол, а уже на них свою голову.

Всё ещё саднившая и горевшая шея, обнажившись, стала приятно охлаждаться.

— Хреново, — услышал я голос Вьяти.

— Хреново?! — воскликнул Альтер. — Да нас теперь четвертуют, потом бросят собакам, а после сожгут их дерьмо и развеют пепел по ветру! А это ещё что?..

Он грубо схватил меня за волосы и отодвинул ткань слева возле шеи, обнажая мою полученную в кустах рану. Не знаю, чем она его так заинтересовала — у меня не осталось сил на любопытство, даже глаза с трудом могу открыть. Удивительно, что я ещё не отрубился, видать, меня ещё беспокоит моя дальнейшая судьба.

Разлепив веки, я увидел, что хладнокровный и до этого спокойный Вьяти побледнел, а Альтер вскочил со стула и начал быстро пятиться в дальний угол пустой комнаты. Моя рана так серьёзна?

Я задал этот вопрос, не на шутку забеспокоившись.

— Г-глянь в зеркало, — заикнувшись, ответил Вьяти и указал на висевшее возле стойки трактирщика с выпивкой мутное давно не протираемое зеркало.

Я встал и на негнущихся ногах медленно подошёл к нему. Воображение уже вовсю рисовало возможные варианты того, что у меня сейчас было на шее, начиная от загноившейся и закишевшей трупными червями страшной раны и заканчивая обнажившимися жилами и позвоночником. Но, учитывая, что сейчас левую сторону шеи мне жжёт не так сильно, как когда я только выбежал из города, можно не рассчитывать на худший вариант. Всё равно я сдохну через день от рук Зары, так какая разница? Хотя, хотелось бы помереть, не мучаясь сильно. И быстро, например, чтобы мне проломили череп или свернули шею.

В грязном зеркале я едва разглядел свой силуэт, поэтому я протёр его мокрым рукавом куртки, после чего задрал воротник и повернул голову вправо, чтобы получше разглядеть то, что у меня там было. Зря.

— О Великий и Всемилостивейший Цейрин, пощади и спаси верного воина своего! — с небывалым ужасом выдохнул я.

И это чувство оказалось куда сильнее того, которое я испытал в том доме, ибо то, что было у меня сейчас на шее, предвещало мне беды куда худшие, чем просто увиденный сектантский гобелен.

Цейрин, как всегда, промолчал, видать, мои беды для него были мелкими и несущественными. Козёл.

У меня на шее из-под одежды в окружении красной и вспухшей кожи выглядывала свежая чёрная татуировка в виде Символа Молдура.

— Ты зачем её сделал? — Альтер предпочитал при разговоре со мной смотреть куда угодно, но только не на меня. Хотя его взгляд невольно возвращался к моей шее через каждые несколько секунд, словно крагер надеялся на то, что это — морок, галлюцинация. — Да и когда успел только, ночь ведь на дворе!

— Не делал я её! — с жаром воскликнул я.

— Я знал, что от тебя будут одни неприятности! — проворчал Вьяти. — От людей всегда одни неприятности, вы притягиваете их как мёд мух.

— Что ты там вообще делал? Я думал, ты собирался догнать «Клыков»!

— А ты думаешь, я не пытался?! — рявкнул я него. — Это всё ваш сумасшедший город! Проклятый лабиринт, дурацкие бродяги, шлюхи и прочие… чтоб вас всех Молдур побрал!

Я осторожно потрогал шею с левой стороны, где была татуировка. Кожу слегка защипало при моём прикосновении, но жар уже спал окончательно, да и опухоль проходила. Что бы это ни было, оно точно появилось в тот момент, когда я вошёл в тот дом. Похоже, о нём ходит дурная слава, недаром же вокруг него столько брошенных домов, должно быть, там витает какое-то проклятие, оставленное этим самыми сектантами. А я, вломившись в эту хату, его активировал — и получил. И что со мной будет дальше?

— Татуировка как татуировка, — задумчиво пробормотал Вьяти, разглядывая мою шею. — Символ Молдура, конечно — неудачный выбор, но это, в конце концов, просто рисунок, разве нет? Что может быть плохого в рисунке?

А он прав. Конечно, обстоятельства, при которых она появилась, не внушают никаких положительных чувств, но что может со мной случиться из-за простой татуировки? Жара нет, опухоль спадает, а никаких других признаков того, что я проклят и скоро умру страшной смертью от неё, нету.

— Добром это не кончится! — заверил меня крагер. — Я бы на твоём месте вырезал её или выжег.

— Что?! — возмутился я. — Да не буду я себя уродовать! Вырезать, тоже мне, придумал! Да я сдохну после этого от заражения в такой-то помойке!

— Уродовать? — усмехнулся Альтер. — Ты себя в зеркало видел? Да от твоего вида сейчас крепкие мужики будут в страхе шарахаться, а дети вообще в штаны наложат! Хоть прикрой шею, не могу на неё смотреть.

— А ты не смотри! — посоветовал я ему. — Я же её не вижу, вот и ты не смотри.

— Ты это прохожим скажи, когда мимо будешь идти. И стражникам, а то они могут неправильно понять, ещё чего доброго на месте потроха выпустят.

— Заткнись, а! — не выдержал я.

Но ворот куртки поднял. Наверное, недостаточно высоко, поскольку Альтер только скривился, по-прежнему пялясь на мою шею, хотя ещё выше поднять воротник я не мог. Да, надо будет с этим что-нибудь придумать.

— Во, есть идея! — обрадовался крагер. — Я в твоей сумке кое-что видел, так что сейчас мы всё… быстренько…

Он достал из-под стола мой походный мешок и начал бесцеремонно в нём ковыряться. Будь у меня там деньги, я бы в весьма грубой форме осадил его, но сейчас пусть уж лучше роется. Тем более что он что-то там придумал.

Несколько секунд спустя он достал из моего мешка кусок белой и чистой тряпки, которую я рвал, когда мне нужно было перевязать раны. Крагер с треском разрываемой ткани оторвал широкий лоскут, после чего подошёл ко мне и обмотал мою шею им.

— Так гораздо лучше, — удовлетворённо кивнул он, отойдя на пару шагов и оценив свою работу.

— Жарковато, — сомнительно заметил я.

Это у себя на родине я привык ходить с шарфами и большими повязками в половину лица — морозы у нас зимой стояли крепкие, а здесь зимы оказались гораздо мягче, и ничем подобным за время моего путешествия мне не приходилось пользоваться ни разу.

— Точно, — согласился со мной соназг, скептически посмотрев на повязку. — За раненого сойдёт, но стоит ему вспотеть, как она начнёт сползать вниз, и тогда будет видна верхняя часть. Вот, смотри!