Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

Нависший над головой Залом, или как там его, двинулся куда-то в сторону. Холодные капли текли по моему лицу, забирались под одежду. Лиска встала, я видела, что она недовольна, это ощущалось в ее чуть напряженной позе, скупой линии стиснутого рта. Ее силуэт на несколько мгновений скрылся за струями воды. Странно, я была уверена, что, как только этот «мэтр» уйдет, девушка отведет на мне душу.

Залом подошел ближе, словно нарочно показался на глаза. Высокий, широкоплечий…

— Тысссс, — зашипела я, разглядев лицо.

Удивительно гладкое, знакомое и незнакомое одновременно. Казум-мельник, Казум, старший Волотков, Казум, что ходил за нами по пятам. Казум и совсем не Казум.

Что это? На него наложили чары? Опоили?

Мужчина скользнул застывшим взглядом полудохлой рыбы по моему лицу, груди, рукам. Склонился к животу, и там поселилось сосущее чувство беспомощности, коснулся лежащей рядом руки. Я снова увидела пятно рыжей грязи на его домотканых штанах.

Я ведь уже видела его, именно этого Казума-Залома, видела у того дома и, помнится, удивилась равнодушному взгляду.

Ладонь кольнуло, раз, второй, третий… А потом боль острой иглой вошла в палец, коснулась кости и заставила меня мысленно заорать. На деле же вышло привычное:

— Аххшшшш!!!!

Помилуй, Эол, спаси и сохрани!

Залом выпрямился, в узловатых пальцах было зажато толстое сапожное шило. Дождь быстро смывал с острия капли крови. Улыбаясь, мужчина, взял мою руку в свою, поднял так, чтобы я ее видела, и вогнал шило под ноготь большого пальца.

Я кричала как никогда в жизни. А они не слышали. Орала, металась, запертая в неподвижном теле, издавала шипящие невнятные звуки.

— Ты что творишь, идиот? — закричала на похожего на Казума мужчину Лиска и дернула за руку, заставив отпустить мою ладонь.

Рука упала вместе с воткнутым шилом. Рукоять стукнулась о камень, посылая новую волну боли в обездвиженное тело. Я скулила, и вместе со мной скулила моя кошка, худая и облезлая, та самая, что так хотела убежать в лес и спрятаться, только ее скулеж чередовался с рычанием.

— Совсем ума лишился? — спросила девушка. Залом не мигая смотрел на нее. — А впрочем, зачем я спрашиваю, ты ведь даже не понимаешь, чертов юродивый, — пошел бы лучше кого-то из местных выпивох привел, они обычно тебя слушаются. Ну не совсем тебя…

Она наклонилась, выдернула шило и резким движением отбросила в темноту. Залом повернул голову и молча пошел куда-то, скрывшись за струями дождя. Мы встретились взглядами с Лиской. В моем была боль, в ее — брезгливость и раздражение.

Рион, Михей, Вит! Эол, я даже согласна на твое божественное вмешательство в виде молнии! Кто-нибудь, кто угодно, вытащите меня отсюда! Ну же, парни, вы же знаете, где должна быть принесена последняя жертва, так почему еще…

Молния, зародившаяся в черных бугрящихся тучах, разделила небо надвое и ударила в землю за кладбищем. За миг до этого волоски на теле встали дыбом, губы мгновенно высохли, мир показался ломким, как кусок слюды.

Удар Эола. Вспышка и гром, от которого внутренности словно сплющились. Мир зазвенел и стал белым-белым. Говорят, когда Эол хочет наказать грешника, он бьет по земле небесным огнем. Наверное, поэтому старуха-маслобойщица в Солодках, увидев на горизонте грозу, вечно трясла палкой, то ли призывая кару на наши головы, то ли радуясь, что на этот раз досталось кому-то другому.

Я заморгала, вода заливала глаза, мир снова потемнел. Внутренности неохотно вернулись на место.

— Первый удар, — прокомментировала, тряся головой, Лиска. — Мэтр начал ритуал. — Между тонкими пальцами сверкнуло узкое лезвие. — Тебе повезло, увидишь то, что простым смертным и не снилось.

Кошка, что жила во мне, прижала уши и зарычала, девушка склонила голову и прищурилась, словно могла видеть… или… действительно могла?

— Знаешь, это даже символично, приносить жертву на этой могиле. Уверена, матушка совсем не против такой компании.

Матушка? Орька-прачка? А Лиска, значит, вовсе не Лиска, а та самая Аська-рыжуха, непутевая дочка, что сбежала с заезжим магом? А теперь вернулась… И что? Люди ее не узнали? Вряд ли. Или Лиска кого-то еще может называть матушкой, какую-нибудь кикимору? С нее станется.

— Злишься? — с интересом спросила она. — Вижу, что злишься.

«Мне больно. Я до чертиков напугана. Мне надоело глотать дождевую воду, и еще безумно чешется задница», — вот что я могла ей ответить, а на деле выдала очередное:

— Хааассс!

Губы не слушались, язык казался чужим. Мы с кошкой оскалились. Боль дергала руку, словно больной зуб опухающую челюсть.

А Лиска вдруг задрала верхнюю губу и оскалилась в ответ. В ней тоже жил зверь, зверь крови или зверь магии. Он походил на ласку, небольшой, юркий, подвижный, с острыми меленькими зубами. Мое рычание сменило тональность. Рычание, которого никто не слышал. Кроме Лиски. Но ведь Рион говорил… Хотя какая разница, он говорил много всякой ерунды.

— Удивлена? — насмешливо спросила девушка, склоняясь к моему лицу. Боль в руке и не думала утихать, ладонь горела, посылая эфемерные языки пламени чуть ли не к плечу. — А ты думала, что одна такая? Я тоже маг, — скривилась она. — Это они сказали, только мой резерв настолько мал, что впору завидовать травнице. Но я нашла способ все исправить.

Я смотрела на зеленые глаза, на потемневшие от влаги волосы. Да, она нашла. Я помнила, что рассказал Тамит о своем брате. Тот отдал силу девушке с таким же кулоном. Способ «забери у ближнего» далеко не нов.

Руку в очередной раз свело от боли, кошка внутри мяукнула. Правая рука оставалась неподвижным бревном, а вот левая, та, куда втыкал шило Залом, горела. Я чувствовала каждый палец, ладонь, локоть, плечо…

— Осуждаешь? Зря. — Лиска коснулась острием ножичка ключицы, подцепила цепочку, звякнули звенья. — Я посмотрю на тебя, когда ты поймешь, что сможешь все вернуть, Поймешь, что даже чаровник без резерва может колдовать. Это в первый раз я ошиблась. — Нож поднялся к горлу. — С молодым мальчишкой-магом, у которого были старший брат и семья. — Она задумалась, вспоминая. — А если забрать природные силы необученного или не подозревающего о своем даре человека, то можно усилить магические возможности без всяких неприятностей вроде печати смерти. Правда, только на время…

Я не осуждала. Честно, просто сейчас было не до ее моральных терзаний. Рука горела, я попыталась согнуть пальцы, и, когда они коснулись ладони, едва не закричала. От боли и восторга. Но, спасибо отвару из елики, с непослушных губ сорвалось лишь шипение, которое Лиска истолковала по-своему.

— Да, этот путь долог, труден и, что уж говорить, грязен. Но мы нашли его в старых рукописях. Нашли ответ на наши вопросы. — Голос девушки зазвенел от восторга. Именно с таким апломбом наш смирт грозил старосте и всем остальным огненной карой Эола. — Нашли неисчерпаемый источник магических сил. Не только для меня, для всех. Для Тарии!