Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

— Поэтому он так странно стреляет? — спросила я.

— Как? — недовольно поинтересовался Вит.

— Иногда стреляет, иногда нет, словно…

— Сам выбирает цель, — пораженно закончил Рион. — Я слышал о таких артефактах.

— А теперь и видел. — Чернокнижник лег на спину, заложил руки за голову и посмотрел сквозь кроны на темнеющее небо.

Стрелок приподнял руку и коснулся приклада арбалета с величайшей осторожностью, словно впервые.

— А помните, как знаки накопителя каменели в Багряном лесу? — Рион начертил пальцем в воздухе спираль.

— Каменели? — повернулся к нему вириец. — Уверен?

— Уверен. Я рисовал… — Чаровник замялся. — Айку учил. Пытался… — Чернокнижник поднял брови. — Перестань, ладно? — попросил его парень. — Сам знаю, учитель из меня аховый. Пока.

— Взрослеешь, — поразился Вит, но без злости. — Рисовал, а дальше что?

— Пытался научить ее сбрасывать в накопитель энергию.

— И как? — казалось, ему и вправду интересно.

— Не знаю, — вынужден был признаться чаровник. — Знаки просто каменели, и все.

— И все? Все? — Чернокнижник вдруг рассмеялся. — И сколько таких окаменевших знаков вы оставили в том лесу?

— Восемь? — спросил у меня Рион. — Десять?

Вит продолжал смеяться, словно был не в силах остановиться. Я бы попросила объяснить столь смешную шутку, если бы не боялась, что, попав в поле зрения чернокнижника, снова заставлю его темные глаза заледенеть. Смех мне нравился куда больше.

— О Рэг, — проговорил вириец через минуту. — Так теперь в Багряном лесу проложена цепочка артефактов-накопителей. — Он выдохнул и предложил: — Хотите, поспорим, через пару лет эту цепочку назовут «Михеевой», — (стрелок поднял голову). — А еще через десять этот путь получит название «великого».

— О-о-о, — только и смог произнести будущий артефактор, хорошо хоть перестал повторять «я маг».

— А через двадцать — «легендарного». Вместо Айки энергию сбрасывал Михей и этим «взломал» Багряный лес, словно замок казны.

— Что? — не понял Рион.

— Путешествуя, маги смогут черпать энергию из артефактов, обороняться от нечисти. Эти ваши рисунки теперь, будто вешки на болоте, что отмечают торный путь. Багряный лес перестанет быть непроходимым. А все благодаря необученному искуснику.

— А капище? — все-таки спросила я. Вит даже не повернулся, я почти ощутила идущую от него волну недовольства.

— И капище он, — кивнул Риону вириец, словно спрашивал он, а не я, — только до сих пор не знаю как.

— Осколок, — догадался чаровник.

— Я о него палец поранил. — Михей, лежа на животе, продолжал поглаживать приклад арбалета.

— На крови, значит, — кивнул Вит. — На крови оно сильнее всего получается, особенно если мысли правильные в голове.

— А какие — правильные? — спросила я.

— Это знают только искусники, — ответил Рион и со значением посмотрел на стрелка.

— Я просто выбраться хотел, и от погани так противно стало…

— А чего ж молчал-то, раз противно? — поинтересовался Рион.

— Так чего ж тута говорить-то, раз сами господа чаровники помалкивают? — Михей развел руками и тут же поморщился от боли.

Подрала его та тварь знатно, без целителя заживать будет долго, седмицы две, если не три. Долго он еще будет спать на животе и вздрагивать от каждого движения. Но самое главное, что будет.

— Видимо, хороший ты парень, Михей, — констатировал Вит. — И мысли у тебя хорошие, раз без обучения такое вытворяешь. Даже интересно, что же дальше с тобой…

Он не договорил. Я не дослушала. Мы просто вскочили на ноги. Вит с загоревшимся алым глазами, а я, шипя и скаля клыки.

В Волотках я все время ожидала, что вот сейчас, в эту минуту, дасу придет в наш мир. Придет и вывернет наизнанку. А в этот миг на вечернем привале почувствовала себя так, словно демон неслышно подошел сзади и деликатно постучал по плечу.

— Что? — закричал Рион. — Я с вами двумя с ума сойду!

Михей вцепился в арбалет и стал натягивать тетиву.

— Он сказал, что мы все равно проиграем, — напряженно проговорил Вит, вглядываясь в подступающие сумерки.

Там, под сгущающейся тенью леса, что-то дрожало, что-то…

— Кто сказал? — не понял Рион.

— Как будто мы во что-то играем. — Вит бросился к лошадям.

— Да кто говорил-то? И что? — Чаровник растерянно вертел головой.

— А она сказала, что мы все — покойники, — добавила я, борясь с желанием завыть.

Тьма, клубившаяся вдоль узкой тропки, казалась почти живой, почти осязаемой. Там, откуда мы пришли, что-то с треском разорвалось, словно ветхая ткань, истончившаяся от частых стирок в ледяной воде. Оборвалось, задев что-то важное внутри. Жизнь. Я вдруг осознала, что где-то там лопнула чужая нить жизни. Одна, вторая… Глаза Вита загорелись алым. Третья, четвертая, пятая. Там, во тьме, кто-то убивал людей, быстро, легко, играючи. Не замедляясь и не останавливаясь, я бы даже сказала, походя. Так небрежным движением острый нож касается тонких струн, разрезая их… Острый нож или острые когти.

— Волотки, — горько проговорил чернокнижник, седлая нервно прядающую ушами кобылу. — Зачем искать новый арбалет, если можно просто вложить в ложе старого очередной болт?

— Они воспользовались… — поняла я. — И завершили ритуал вызова дасу?

— Да, — грубо ответил Вит и, словно ставил мне это в вину, закончил: — А мы уехали. — Мужчина пришпорил лошадь и скрылся во тьме.

— Куда?! — закричал Рион. — Только лошади ноги переломаешь!

Да, мы уехали. И слава Эолу, что мы сейчас посреди темного леса, а не у теплого очага в Волотках. Здесь можно выкопать нору, заползти в нее и молиться, чтобы пришедший в наш мир дасу прошел мимо и не заметил.

— Останься с Михеем, — выкрикнул Рион. Я обернулась как раз в тот миг, когда парень затянул подпругу и вскочил в седло.

— Тебя-то куда понесло? — спросила удаляющегося чаровника, но он не услышал.

Рион с куда большей осторожностью, чем вириец, тронул с места рыжую кобылу и въехал под сень вековых деревьев.

Я могла бы крикнуть ему, что зря он все это затеял. Впереди нет ничего, кроме смерти. Ничего и никого… кроме Вита, а тому Рион нужен, как трава-лебеда травнице. То есть совсем не нужен.

Хотела, но не крикнула. Бесполезно. Не послушает. Я бы точно не послушала, несмотря на то, что от одной мысли о возвращении шерсть вставала дыбом, а хвост стегал по земле.

— Иди с ними, — услышала дрожащий голос Михея. — Иди, я тут сам… сам…

Тетива соскальзывала и соскальзывала. Парню бы задуматься, отчего его «живущий собственной жизнью» артефакт так своевольничает, и перестать попусту дергать рычаг.

— Ну, спасибо за разрешение, — проговорила я и тем не менее стала отвязывать лошадь. — Мы оба знаем, что раненый ты в лесу долго не протянешь. Тебя убьет либо зло, — я обернулась на тропу, — что хозяйничает сейчас в Волотках, либо клыки или когти куда более теплых хищников, — накинула Облачку потник и седло. — Ты что выбираешь?