Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

Ян закрыл дверь и оглянулся, бросив взгляд на затянутые инеем окна. Над ними нависала тень от соседнего здания. Путник молча вышел и быстрым шагом перешёл к бараку, скрипя в тишине сапогами по снегу. Массивные железные двери с трудом открылись, также зачерпнув землю. Изнутри сразу пахнуло сырым смрадом и землёй. За дверью оказалась кромешная тьма, но в самом конце помещения, где-то возле дальней стены дрожало пламя масляной лампы. Странники переступили порог, осторожно двинувшись к нему.

Ян старался не сворачивать ни на метр, двигаясь чётко вперёд и не сводя взор с пламени. Он чувствовал, что барак не пустой, что прямо возле него находятся какие-то массивные горы хлама. То ли ящики, то ли ещё что-то. Но ему было не до этого. Лишь тяжёлые шаги Таситурна слышались за спиной, похрустывая по чёрствой земле, служившей в бараке полом.

И вот, они подошли к дальней стене. Здесь оказались ступеньки, ведущие вниз, к решётчатой двери. Возле неё на гвозде висела лампа. Ян спустился, взяв её в руки и поднеся к решётке. Удивительно, но за ней он увидел совершенно такую же картину: кромешная тьма, и в самом её конце, в десятке метров теплится слабое пламя. Но на этот раз это была не лампа, а какое-то окошко с прутьями, из которого исходил свет. Ян некоторое время вглядывался в него и смог разглядеть, что там двигалась какая-то тень.

Путник повернулся к гиганту, взглянув на него исподлобья. Но хорд стоял неподвижно, смотря в пол в ожидании. Ян вздохнул, сделав шаг в темноту и выставив вперёд лампу. Он долго стоял на месте в нерешительности, но потом набрал воздуха и крикнул в темноту:

— Акилла?

Его голос пронёсся эхом по коридору. В ответ послышался шорох, затем шум. Что-то заскреблось в темноте, и Ян отчётливо услышал раздражённые быстрые шаги где-то рядом. Будто кто-то поднялся с земляного пола и отошёл в конец комнаты, подальше от света лампы. По коже юноши пробежали мурашки.

— Иди ты первый.

Он отдал лампу Таситурну. Гигант кивнул и не колеблясь сделал рывок во тьму, решительно двинувшись к свету в конце и не смотря по сторонам. Ян быстро следовал за ним, опустив глаза в пол. Но всё же путник не стерпел и поднял голову, повернув её в бок. Перед ним предстали решётки тюремных камер с толстыми прутьями и огромными ржавыми замками. За ними находились маленькие каморки с каменными стенами и земляным полом, с кучами цепей, сваленных в углах. Холод ещё сильнее пробрал странника и он поёжился. Его взор упал на скелеты, раскиданные по камерам. Некоторые их них уже превратились в пыль, другие ещё гнили в холоде, порождая запах сырости и мёрзлой плоти. Как только путники подошли к двери, из-за которой шёл свет, их неожиданно напугал голос. Прямо рядом кто-то ни с того ни с сего забубнил и застучал цепями. Таситурн резко повернул руку с лампой. Маленький скукоженный человек с белой как бумага кожей и дикарской седой гривой отполз в угол, зарывшись в кучу земли и соломы и выпучив стеклянные глаза на путников. На его маленьком теле болтались рваные остатки кожаной накидки и жилета, а на крохотной иссохшей талии висела громадная металлическая бляха с изображением кулака.

— Это скаут! — прошептал Ян удивлённо.

— Нет, нет, пощади меня, у меня семья… семья у меня… — бубнил старик, стуча челюстями и шевеля синими губами.

Ян на мгновение задержал взгляд на его мёртвых выпученных глазах, но в них уже совершенно ничего не осталось. Этот человек сидел здесь уже очень давно, но не не более того. Скаута упрятал в темницу кто-то из местных. Но кто? Юноша забрал лампу у Таситурна и прошёл к двери.

— Да, милая моя, да… Я обязательно вернусь… И подарков вам привезу, привезу… С доченькой вам привезу…

Ян заглянул в решётку на двери. Прятаться смысла не было — они уже достаточно нашумели, и даже глухой давно заметил бы их. Однако, за дверью действительно кто-то был. На табуретке сидел человек, склонив голову над свечой. Возле него под стенкой была тюремная койка. Незнакомец недвижимо наблюдал за дрожащим пламенем, не издавая ни звука. Он сидел спиной к двери, и Ян ничего кроме алого плаща на его спине разглядеть не мог.

Юноша отворил дверь. Ржавые петли жутко заскрежетали, разорвав тишину, и вдобавок дверь ударилась о каменную стену. Грохот прокатился по камерам. Пламя свечи на столе дрогнуло, но незнакомец даже не пошевелился. Ян осторожно заглянул внутрь, выждав с минуту.

— Акилла?

Пламя свечи вновь вздрогнуло от его голоса, едва не потухнув. Человек быстро поднял руку, прикрыв его ладонью, и огонь вновь восстановился, принявшись шёпотом танцевать в ладони.

— Раньше этот город горел как этот свеча… — заговорил незнакомец на ломанном лирлендском.

— Вы…

— И огонь горел на сердце каждого, — перебил его он. — Но наши дома пришло проклятье. И пламя потух, оставив лишь огарки.

— Вы Акилла?

— Но на моём сердце ещё горит пламя. Дрожащий, но всё ещё обжигающий…

Ян беспокойно переглянулся с Таситурном, и гигант взмахнул рукой, в которой с лязгом возник серебристый клинок.

— Вы, скауты — бич нашего города. И я обязан его защитить.

Неожиданно незнакомец задул свечу. Тут же в коридоре раздался жуткий шипящий звук, и темницы наполнил пробирающий до костей ледяной ветер. Лампа в руке Яна мгновенно затухла, погрузив всё в кромешную тьму. Он тут же судорожно затряс её, приподнял крышку и дунул. Толстый тлеющий фитиль каким-то чудом покрылся алыми огоньками и вновь разгорелся, а потом и вовсе вспыхнул, осветив комнату. Только вот за столом уже никого не было.

— Назад, — леденящим голосом произнёс Ян, уперев остекленевший взор в поваленный стул.

Таситурн вылетел из комнаты, подгоняемый свистом ветра, врывающимся в подземелье через распахнутые двери. Путники пролетели по коридору без оглядки. Из камер доносились жуткие крики и хрипы, гнилые и сухие руки с обвисшей плотью тянулись к ним через решётки, десятки глаз загорались во тьме. Странники взлетели по ступенькам и попали в барак. Двери были распахнуты настежь, и через них внутрь врывался ледяной мороз, заставляя стёкла трещать. Ян и Таситурн рванули вперёд, расталкивая разбросанные и поваленные ящики и шкафы. Они продирались через завалы хлама, спотыкаясь о разбросанные вещи. Юноша зацепился ногой за тряпку. Таситурн схватил его за плечо и рывком потянул к выходу.

Странники вылетели на улицу. Ураганный ветер рассекал кожу до боли, неся с собой хлопья снега. Над столицей нависли чёрные грозовые тучи. Белая завеса слепила глаза, поглощая весь город. Ян и Таситурн вышли на пустырь, став спина к спине и взволнованно озираясь по сторонам. Вдруг двери барака сами собой захлопнулись. Путники вздрогнули и устремили взгляды в ту сторону. На крыше здания сидела фигура, взвалив на плечо длинный двуручный меч. Она спрыгнула вниз и растворилась в буре. Ветер засвистел ещё сильнее. Облако льда и снега зажало странников в тиски. Они не видели ничего дальше расстояния вытянутой руки. Ян люто оскалился и напряг глаза, направив их в завесу.