Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 2. Иные [СИ]

Нужно только что-то сделать с глупой привычкой привязываться к смертным девкам.

Он больше не мог сдерживаться: расхохотался, да так, что подняться сам не смог. Только голову вскинул, наткнулся на озадаченный взгляд Заррэта, раздраженный — Тэхэ, и все еще немного обиженный — Эйры.

“Да нужны вы мне! — подумал он, окончательно развеселившись. — Буду я вам что-то доказывать! Дергать за ниточки, которых вскоре здесь будет тьма тьмущая — люди не отпускают друг друга так просто — куда веселее...”.

И показалось, что услышал, как далеко-далеко, совсем не за ближайшим пригорком, где-то на другом конце темного мира, его смеху вторил старший брат.

Почти в унисон.

Или это было эхо?

Сорэн, медленно, бездумно бредущая вперед по черной земле, вздрогнула, заслышав смех. Порывисто развернулась, ожидая увидеть любого из этих двоих. Да кого угодно. Лишь бы отомстить. Хоть так. Хоть кому-то.

Никаких сделок больше. Никаких правил. Они убили ее, но этим — только разозлили. И она знала: доберется до каждого. Всех перебьет, передушит, если нужно будет. И до этих двоих, чей смех разносится сейчас на пустынными серыми равнинами, тоже доберется.

Мир падет к ее ногам. И раз уж им всем так хочется — пускай сначала этот.

Кожей почувствовала взгляд на спине. Круто развернулась и замерла.

Из взметнувшихся под порывом ветра туч темного песка прямо перед ней соткалась знакомая фигура. Но не это удивило — эти фокусы она уже давно изучила.

Другого не ожидала: взгляда сияющих, до боли, до слез знакомых фиолетовых глаз.

Прямого, насмешливого, колючего, дикого взгляда.

— Здравствуй, — сказал Лаэф.

И шагнул к ней.

Алеста сидела на крыльце, подобрав под себя ноги, и задумчиво раскуривала трубку. Огромная каменная лестница с крутыми ступенями, начинавшаяся в двух шагах вела вниз, в Нат-Кад.

Алеста выдохнула облачко серого дыма и внимательно наблюдала за тем, как оно рассеивается, вплетается в серый туман, который сегодня стеной стоит вокруг — вместо дождя.

Она знала — сегодня уйдет и Зверь. Шагнет на крыльцо, спустится по лестнице, растворится в тумане. Может, потому и сидела здесь: хотела попрощаться.

Она так и не поговорила с ним толком с тех пор, как видела в последний раз.

Конечно, он ей никто. Как и она ему.

Но на всякий случай она приняла облик девы. Она была в нем еще ночью, даже под дверь его покоев подходила, но не толкнула дверь, не вошла.

Зато столкнулась сегодня в коридоре. Хорошо, хоть вновь обернулась девой — как знала. Он стремительно шел навстречу, и когда увидел ее, шаг не сбавил.

Он как будто стал еще сильнее, еще красивее. И точно — чище. Сила окутывала его золотой аурой, и если раньше сияние едва сочилось, то сейчас — билось, пульсировало. Он становился собой. Могучим древним существом.

Она опустила глаза — захотелось проскочить незаметно. Но Йен — или не Йен? — перехватил ее за локоть, не дав пройти мимо, развернул, сам развернулся. И посмотрел в глаза.

У него был тот взгляд, который она видела уже не единожды. Он все решил. Он собрался. Он уйдет.

И она понимала: конечно, ему невозможно жить здесь, заточенному с стенах, рядом с людьми.

Только вот — куда ему идти?

Она хотела многое сказать, но он хотел говорить не о том.

— Как Нивен? — спросил он.

— Лучше, — ответила она. — Но еще слаб.

Зверь кивнул, отпустил и зашагал прочь.

Ей было безмерно жаль его.

И все тяжелее — сохранять облик.

Но она упрямо сидела на крыльце, потому что так он пройдет мимо, когда наконец соберется.

Алеста подняла глаза к небу. Оно, темное и набухшее, грозило вот-вот разразиться ливнем.

— Странно это все, — сказали из-за спины.

Полуобернулась, вопросительно глянула на вышедшего к ней гнома. Крит хмыкнул, окинув ее оценивающим взглядом, но больше ничего не сказал: привык к тому, что она меняет облики. Сделал несколько шагов, сел рядом, но на почтительном расстоянии. Уточнил:

— Ты не против?

— Ты уже сидишь, — она дернула тонким плечом.

Он какое-то время молча смотрел перед собой. Ему всегда было нелегко привыкать к новым условиям, а когда все вот так неожиданно в который раз переворачивается с ног на голову, хотелось просто развернуться и уйти.

Тейрин то хочет оживить богиню, то не хочет, то тащит ведьму в подземелья, то вдруг выпускает, более того — начинает прислушиваться к ней… Нет, конечно, правители имеют право на определенное сумасбродство, но это уже совсем ни в какие ворота!

Он, значит, чудить будет, а Криту — как догадаться, чего ненормальный мальчишка захочет в следующий миг? Вот сейчас как придумает ведьме голову отрубить, а заодно всем, кто с ней сегодня на крыльце сидел. Ну, вот такое у него сегодня настроение!

“Да, уйду, — решил он. — Уеду подальше”.

— Не переживай, — сочувственно бросила ведьма и скосила на него зеленеющие, смеющиеся, звериные глаза. — Тебе нужно сейчас быть спокойным, собраться с силами.

— Зачем? — мрачно спросил он.

Она мотнула головой, перекидывая пышные черные волосы на сторону. От волос пахнуло дождем и травами.

Или это запах всполошенного ею воздуха?

— Тейрину нужно указать путь, — сказала она — и белые острые зубы сверкнули в коротком оскале.

“Съест парня, — решил Крит. — Как пить дать съест”.

— Ага, — буркнул он. — Пальцем ткнешь — и он сразу туда, куда ткнула, побежит, да?

— Ну-у, — задумчиво протянула она, ухмыльнулась еще раз, только теперь зубов не показывала. — Он ведь так и делал последние годы. Только не я пальцем тыкала.

— Править захотела? — Крит заинтересованно наклонил голову набок, откровенно разглядывая ее.

Все-таки она не слишком отличалась от остальных — не съесть парня хотела, просто использовать. Его предупредить бы, но, эй, он ведь только что решил уходить, так что — какое ему дело?

— Я не буду править, — неожиданно серьезно, оставив девичьи улыбки, заговорила ведьма. Серьезно, холодно и даже, как показалось ему, честно. Развернулась и посмотрела прямо в глаза. — Не будешь и ты.

— Да я и не…

— Но… — она подняла тонкую ладонь: попросила помолчать. А он подумал, что жест очень знакомый. — Править будет Тейрин. А мы поможем. Нельзя оставлять его без поддержки сейчас — упадет. Наша задача — сделать так, чтоб он выстоял. Будем рвать его в разные стороны — потеряем. Отпустим — потеряем.

“Да он и так упадет, когда снова перепутает, чего хочет, — мысленно фыркнул Крит. — И нас за собой утащит”.

А вслух спросил:

— И зачем нам, чтоб он выстоял?

— Потому что он потом поможет выстоять нам, — ответила Алеста. — Он почти на вершине мира, гном. И мы — очень близки к ней.

Он тяжело вздохнул. Хотел было ответить, но так и не решил, что именно говорить.