Кристофер Роуи - Песчаная Буря

— Корвус, ты не должен жертвовать собой! Ты же сам сказал, что мы ничего не сможем ему сделать.

— Друг мой, ты не знаешь и о половине жертв, что я делал в этой жизни. Но кто сказал, что я собираюсь жертвовать своей жизнью? Я сказал, что лишь разберусь с ним.

— Они повсюду, — сказала Ариэлла, — Они стоят во всех дверях. Даже на крыше. Нас не выпустят из крыла.

Несколько десятков вооруженных генази ветра вошли во дворец паши по настоянию архи-визиря, дабы предотвратить попытку побега наследника и посла. Двое генази стояли на балконе и смотрели вниз, на арену Дзен, освещенную дюжиной летающих ламп и забитую зрителями. Генази земли не знал, чего ждать от сегодняшнего вечера, но подозревал, что кто-то из его пропавших друзей может находиться сейчас внизу и не в качестве зрителя.

— Если бы только тот генази успел рассказать нам, что это за камень основания, где его искать и что с ним делать? Вспомнить разрушения Аргентора. И что это значит?

— Не говори так громко, — шикнула девушка, — они могут подслушивать.

— Не переживайте — все слуги сбежали из дворца. Я не знаю, чем вы обидели Шахроха, но все крыло окружено гвардейцами и больше напоминает тюрьму. Но здесь сейчас только мы. Но вскоре и вас здесь не останется, — этим словам вторило бормотание на все ещё незнакомом Кефасу языке.

Он услышал странный звук, свидетельствующий, о готовящемся заклинании и хотел повернуться навстречу гостям, но девушка сделала это раньше. Она резко развернулась и, выбросив из своих ножен магический меч, приказала тому лететь прямо в горло высокому генази огня. Клинок с легкостью прорезал шёлковый шарф и шею Лавакра, пробив тому шейную артерию. Генази огня повалился на пол, не успев договорить фразу до конца.

— Что ж, по крайней мере, его последние слова были сказаны на священном языке, — с усмешкой сказал Кефас.

Удивлённый Фламбурн посмотрел на своего убитого друга, после чего резко опустил руки, подготавливающие заклинания и побежал прочь от девушки, в руки которой уже вернулся магический клинок.

Шан сидела и терпеливо ждала.

Она вспоминала рассказы Кефаса о гладиаторских боях — генази говорил, что толпа, её аплодисменты и крики, влияют на самого гладиатора.

Но Шан не была гладиатором.

Она встала и в очередной раз проверила броню, которую ей дали работники арены. Это был не её клепанный доспех, но этот тоже был хорошим. В конце концов, в бою она предпочитала уворачиваться от ударов, а не парировать их, как это делали Кефас и Тобин.

Она просмотрела сотню клинков, но не выбрала ни одного. Тогда, к ней пришёл джинн, что поймал девушку и её друзей в пустыне и бросил Шан в ноги сверток, в котором лежали её кинжал и короткий меч.

Теперь, они висели на своём месте — на поясе девушки, но вот ножны были новыми, так что Шан пришлось долгое время выпрашивать у работников арены сало для того, чтобы натереть новые ножны и обеспечить плавное выскальзывание клинков из них. Правда, слуги так и не поняли знаков немой девушки, так что ей пришлось довольствоваться рыбьим жиром.

Слуги боялись её, хотя она не пыталась никому навредить. Она беспрепятственно бродила по коридорам подземелий арены, пока не нашла кухню и банку рыбьего жира на полке.

Запах рыбьего жира сводил её с ума, но это был единственный вариант.

Рыбий жир напомнил Шан о родной деревне, что стояла скрытая в лесах у болота, что плавно переходило в реку. Хафлинги из деревни обменивали баранину, сушёную рыбу и кожу на орехи, новости о большом мире и рыбий жир. Тогда она еще не знала, что одна из новостей, которую она узнает, понесёт за собой крутой поворот в жизни молодой девушки хафлинга.

Она вспомнила о пути приключений, что так увлекал её сестру. Тогда, Шан и Синда отправились в долгое путешествие. После чего попали в монастырь хафлингов, где приняли путь Защитников, который обязывал девушек путешествовать по миру и защищать небольшие общины хафлингов от различных напастей. Шан вспомнила, как монстр, напавший на их деревню, лишил её и её сестру голоса, попутно разрушив деревню и убив всех родных и близких Шан и Синде людей. Вспомнила, как неизвестные разрушили монастырь, лишив сестер второго дома.

Проклятый рыбий жир.

Она снова проверила ремни брони и ножны.

Шан не знала, с чем столкнется, когда двери откроются, но ей было плевать — она не собиралась веселить тех людей, что собрались на арене, а, судя по шуму, их было несколько тысяч.

Её план был прост. Она надеялась увидеть в толпе аристократов генази, напасть на них и, перерезав всех, кроме некоторых, взять выживших в заложники, после чего она заставит привести Синду и сёстры, каким-нибудь образом, покинут этот ужасный город.

План был бы ещё проще, если бы Матиас был жив — он бы напал с воздуха или просто выкрал бы Синду.

А если бы Корвус был здесь, и если бы Шан ему все еще доверяла, то она бы просто резала зрителей, пока кенку не приказал бы ей остановиться. Шан улыбнулась, поняв, что Корвус и Синда единственные, кого она могла услышать в разгар битвы.

Она снова проверила своё снаряжение. Будь проклят этот рыбий жир.

Дверь в чайную распахнулась, и архи-визирь, буквально бурлящий от магической ярости, ворвался в помещение. Если бы Корвус был более чувствителен к магии, то, возможно даже, потерял бы сознание от магической ауры разъяренного джинна.

Но, тем не менее, он чувствовал, что его обдувает не только дуновение ветра, бывшее естественным сопровождением джинна. Так что кенку был рад, что он решил ждать архи-визиря на груде подушек с чашечкой чая в руках.

Шахрох яростно бросил знакомую Историю Основания на ковер и взревел:

— Ты отдашь мне Книгу Калима!

— Да, — медленно ответил кенку, — Отдам.

— Почему на арене великан?! — воскликнул паша, поворачиваясь к своему помощнику, — Я же сказал, что других матчей сегодня быть не должно!

— Паша эль Архапан, клянусь, это не я! Взгляните, он же один! Ему не с кем бороться.

— Тогда какого чёрта он творит?!

Но помощник был в недоумении, как и сам паша. У великана не было соперника, зато вся собравшаяся публика хохотала от его действий.

Несмотря на свою не лучшую физическую форму, Фламбурн быстро бегал, но он все равно не мог сравниться со скоростью полёта Кефаса. Генази земли догнал беглеца в ближайший комнате и сбил его с ног ударом в спину.

В глазах генази огня не было и намека на страх, пока он не увидел Ариэллу с обнаженным клинком в руке, медленно входящую в комнату. Кефас присел и придавил коленом горло беглеца.

Фламбурн попытался бороться, но Кефас оказался сильнее него.

— Ты, сын паши Архапана, — начал генази огня, — уже только это обрекает тебя на гибель. Но если другие члены Ложи Священного Охотника узнают о том, что ты убил меня и Лавакра, твоя душа сгорит в огне.