Александра Лисина - Ходок

Оторопелые взгляды братьев она проигнорировала, но, как только в ее руки легла первая веревка, принялась быстро и умело опутывать Куршу сперва ноги, стянув их так, чтобы было невозможно даже пошевелиться, затем — морду, предусмотрительно вставив между челюстями подходящую по толщине корягу. Потом плотно намотала на шею тройное кольцо, обернув наподобие удавки, и намертво закрепила на трех рядом стоящих деревьях, чтобы хоть как-то распределить нагрузку, если Курш придет в себя раньше времени. Когда веревки у побратимов закончились, Белка вытащила уже свою, эльфийскую, которую берегла для особых случаев. Так же уверенно накинула грамарцу на горло, затянув еще одну тугую петлю. Убедилась, что измученный конь хоть и тяжело, но все-таки дышит. Отерла повлажневший лоб, не заметив, что испачкалась в крови еще больше, а потом устало обернулась:

— Так. Теперь с вами. Лакр, Ивер… походите по округе, поищите какого-нибудь зверя. Оленя, кабана… кого угодно, только покрупнее. Потом притащите сюда, подвесьте за ноги и вскройте глотку. Но кровь не выливайте — она еще понадобится. Брон, мне нужна будет вся вода, что только поместится в ваши емкости, включая котелки (можешь и мой забрать), шлемы, плошки и мокрые подштанники. К Куршу ближе чем на три шага не подходить. Даже если выть будет или плакать. Осторожнее с когтями. К зубам не притрагивайтесь — даже костей потом не останется, а лоскуты убирайте только деревяшками. И запомните: что бы ни случилось, не прикасайтесь к нему! Если придет в себя — постарайтесь не дать ему себя увидеть. Нюх у него на какое-то время отобьет, зрение и слух тоже ослабнут, но рисковать вашими жизнями мне не хочется. Если я не вернусь… если не успею, то… Лакр, у него только два уязвимых места: глаза и грудина. Как раз между костей, вот здесь. — Белка бережно дотронулась до покрытой пеной кожи грамарца. — Поэтому если он все-таки вырвется… если увидишь, что путы на ногах рвутся… стреляй. Я специально связал так, чтобы он хотя бы пару секунд был неуклюжим. Петля на горле его не удержит, но какое-то время вам даст. Так что не промахнитесь.

Братья оторопело застыли, еще не понимая, в чем дело, а Белка уже отвернулась и быстро направилась прочь.

— Стой! Ты куда? — не на шутку всполошились мужчины.

— Попробую достать противоядие.

— А если не сможешь?

— Тогда он умрет, — тихо отозвалась она. — Или от ваших стрел, или, если я не успею к рассвету, от собственного яда.

На притихший лес плавно опускались сумерки. Умолкли неугомонные птицы, затихли сверчки. Солнце еще подсвечивало зеленые верхушки, придавая им кровавый оттенок, но внизу, между мшистыми стволами, с каждой минутой становилось все труднее различать дорогу.

Белка, забросив за спину ножны, уверенно сбежала к засохшему руслу.

— Бел, постой! — донесся сзади хрипловатый голос. — Подожди!

Гончая покосилась на поравнявшегося с ней Стрегона, но даже не замедлилась.

— Чего сорвался? Я тебя не звал.

— Я помогу.

— Тебе заняться нечем? Или совесть замучила? Про лужу вспомнил и теперь извиняться надумал?

— Я помогу, — ровно ответил Стрегон, без особого труда держась рядом. Насмешки будто не заметил, а почти неприкрытое оскорбление просто пропустил мимо ушей.

Она хмыкнула:

— А ты хоть знаешь, что делать-то?

— Нет. Скажи, что искать: траву, корешок какой, ядовитый цветок… может, одноухого эльфа с разноцветными глазами?

— Кхм, — с проснувшимся интересом покосилась она на полукровку, но Стрегон не отвел взгляда. Смотрел открыто, так же спокойно и твердо, всем видом показывая, что не воспринимает попытки от него избавиться за искреннюю неприязнь. — Забавный ты тип. Я, конечно, и один справлюсь… Впрочем, ты прав: мне может понадобиться помощь.

Белка кивнула и все тем же шагом опытного следопыта помчалась вдоль русла Мертвой реки. Бежала ровно, упруго, взметывая после себя легчайшие облачка пыли. По сторонам не смотрела, не оглядывалась, дышала спокойно и тихо. Безошибочно двигалась в нужном направлении и ничуть не сомневалась в том, что белоголовый полуэльф следует за ней.

Стрегон, слегка отстав, с неподдельным удивлением отметил, что бежит уже не только в полную силу, но при этом едва-едва поспевает. Опытный наемник только и мог что следить за тем, как неутомимо перебирает ногами необычный проводник, как привычно скользит его взгляд по кустам, как красиво раздуваются тонкие ноздри, ловя лесные ароматы. Как медленно движется грудная клетка и как неторопливо покачивается на его спине странная палка, с которой так и не удосужились снять пыльную ткань.

Он не знал, куда сорвался их юный знакомец. Чувствовал только направление — строго на север, вдоль русла высохшей реки и сплошной стены из непролазного и колючего до отвращения храмовника, заполонившего крутые берега.

— Куда мы идем? — не выдержал Стрегон угнетающего молчания.

— Долго объяснять. Увидишь.

— А что хоть искать? Противоядие действительно есть?

— Разве я сказал, что его надо искать? — хмыкнула Белка, не оборачиваясь. — Оно есть, но далеко — часа два ходу тем темпом, что сейчас. Сперва на север, потом свернем на запад — так легче ориентироваться. Потом еще полчаса по лесу, и все. Правда, то, что мне нужно, нелегко добыть. Но, надеюсь, время еще есть и Курш не очнется раньше.

— Что ты с ним сделал?

— Оглушил. Жаль, не знаю, насколько этого хватит, но во второй раз было опасно — мог убить. Поэтому придется полагаться на наши ноги, его слабость, веревки, выдержку Лакра и то, что малыш не придет в себя до рассвета.

Стрегон умолк, со странным чувством обдумывая тот факт, что его спутник все еще не выказывал признаков усталости. Более того, несся вперед, словно хмера — на запах свежей крови. Просто не человек, а бестелесный дух, который в придачу еще и следов за собой почти не оставлял. Самого Стрегона когда-то намеренно готовили к этому, закаляли, как хороший клинок. Но Белик? Быстрый, легкий и неутомимый, как натасканная гончая, мальчишка без особого труда держался впереди.

— Что случилось с Куршем? — спустя полчаса снова нарушил молчание Стрегон. — Почему он… так?

Белка тяжело вздохнула:

— Один из побочных эффектов, о которых я говорил. Грамарцы ведь не совсем новая порода. Ее создавали, скрестив два вида — гаррканцев, как сам знаешь, и мимикров… были когда-то такие звери в Проклятом лесу. От первых грамарцам достался внешний вид, а от вторых — ум да еще скорость, не зря мимикры в свое время считались самыми быстрыми существами на Лиаре. А с того времени, как их практически не стало, эльфы смогли сохранить лишь несколько образцов. Вот и попробовали возродить их в новом, так сказать, теле. С этим возникла только одна проблема: мимикры невероятно ядовиты. И вот с этой-то задачкой ушастым пришлось помучиться. Не знаю точно, что они там намудрили, но в итоге они все же смогли сделать так, чтобы яда на когтях не было вовсе, а вторые зубы вырастали только три раза в жизни. Первый: на третий или пятый день после рождения, когда только-только открываются глазки. Второй: в период зрелости, то есть лет в двадцать-двадцать пять. И третий: после ста лет, когда они полностью переходят на травяную пищу. Когда рождается грамаренок, целители удаляют ядовитые зубы, потому что устойчивости к собственному яду у малыша, к сожалению, нет. Второй этап мы тщательно отслеживаем, и, как только появляются признаки взросления, когда конь становится беспокойным и излишне агрессивным, его усыпляют и удаляют зубы. Ну а в последний раз он уже сам понимает, в чем дело, и сам приходит за помощью. Это, пожалуй, и есть та причина, по которой грамарцы никогда не живут далеко от эльфов.