Натали Р. - Черный круг. Бессмертные Тьмы

Впрочем, исключительно из материальных соображений он вряд ли пошел бы на величайшую в своей карьере авантюру. Огромную роль сыграло и то, что майору Колосову было неловко выказать свой страх этой странной женщине, сидящей в кресле у правого борта. Она смотрела в иллюминатор, в ее лице и во всем теле ощущалась спокойная решимость и сила. Вид этой женщины навевал Колосову ассоциации с самолетом-истребителем, под чьими изящными гибкими формами скрывается мощь, способная преодолеть земное притяжение и взвиться в воздух хищной стальной птицей, сметая на своем пути все преграды…

— Десять тысяч метров, мадам.

Вита кивнула, медленно обвела взглядом экипаж — словно прощалась; по спинам летчиков непроизвольно пробежал холодок. Странное кольцо из медной спирали, висящее у нее на груди на тонкой цепочке, тускло блеснуло в свете приборов. Она взяла кольцо в ладонь, словно любуясь… и быстро перевернула его обратной стороной.

В следующую секунду сердце майора ухнуло куда-то вниз. Воздух внезапно загустел, и самолет едва продирался через липкую желеобразную среду, будто жучок, увязающий в смоле. Все приборы отказали разом, стрелки хаотично крутились, словно не понимая, в чем дело.

— …вашу мать, мы где? — нервно закричал штурман.

Вдруг в розовом желе, окружившем их, проявилась черная крупноячеистая сеть. Под напором могучих крыльев она немилосердно затрещала, но выдержала. Самолет стало сносить вбок.

— Проклятие, — яростно произнесла нанимательница.

Майор Колосов бросил на нее вопросительный взгляд. Она хмурилась. Что-то пошло не так.

— Запомните, — сказала Вита, вставая. — Что бы ни случилось, не стрелять. Никакого огнестрельного оружия!

И, заняв позицию у выхода, она молниеносным движением извлекла из-под полы длинной кожаной куртки самый настоящий, недобро сверкнувший во взбесившемся освещении кабины клинок.

Розовая стенка с отвратительным, почти животным чмоканьем лопнула, сеть рассыпалась в прах. Тяжелая громоздкая машина, надрывно рыча турбинами, ворвалась под чужое темное небо, искрящееся чужими звездами ярких ядовитых цветов.

— Черт! — изумленно воскликнул второй пилот. — Мы что, в безвоздушном пространстве?

Воздух этого мира не держал самолет.

— Аварийная посадка, — предупредил майор, стараясь говорить спокойно.

Самолет глухо ударился о землю, побежал по кочкам и камням, замер наконец, будто выдохшаяся птица. Вита с трудом отклеилась от поручня, в который вцепилась мертвой хваткой, вытерла пот со лба. Второй пилот дрожащими руками открыл перед ней дверь в неизвестность.

Кругом царили темнота и молчание. Воздух, несмотря на фокусы с самолетом, был вполне пригоден для дыхания. В тишине уверенно процокали каблуки, и словно кто-то дернул за веревочку выключателя — или сказал «Да будет свет!»: все вокруг осветилось.

Самолет стоял посреди огромного пространства, вымощенного грубо обтесанными плитами, и Вита замерла на верхней ступеньке выдвижного трапа. Снизу на нее торжествующе смотрела высокая женщина в фиолетовом, с черными волосами, крупными злыми глазами и капризным носиком.

— Добро пожаловать, — ехидно улыбнулась она.

— Миленион! — вырвалось у Виты.

«Черноволосая, пучеглазая, наглая баба», — так описала ее Бэла. Конечно, это была Миленион, бессмертная, воскресшая из бесплотного квазисуществования с приобретением посвященной! Миленион уже давно смертельно ненавидела Виту, и та, поначалу ничего не имевшая против вздорной богини, теперь платила ей тем же.

— Где Катя? — требовательно спросила Вита.

Миленион гнусно расхохоталась.

— Она жива?

— Понятия не имею. — Богиня беззаботно пожала плечами. — Мне не нужна твоя дочь, мне нужна ты. Она сыграла свою роль приманки, и вот ты здесь. Как я рада тебя видеть! — Она расплылась в предвкушающей улыбке.

— Что ты с ней сделала? — заорала Вита и проморгала движение богини.

Повинуясь жестам своей хозяйки, по обе стороны от Виты возникли два существа жуткого вида: одно казалось огромным двуногим ящером, сотканным из живого огня, другое напоминало воду, плавно обтекающую фигуру гигантского кальмара. Оба тотчас вцепились ей в плечи: ящер — своими короткими ручками, больно обжигающими кожу, кальмар — ледяными склизкими щупальцами. Вита судорожно вздохнула.

— Правда, симпатяги? — усмехнулась Миленион. — Дзыг и Клук позаботятся о тебе как следует, будь уверена!

Вита попробовала вырваться, но конечности мерзких существ еще сильнее впились в ее тело, причиняя боль. Миленион аж лучилась от удовольствия.

— Что я с ней сделала, с твоим маленьким отродьем? Наверное, то же, что собиралась сделать эта идиотка Айанур. Заманила тебя в гости! А пока ты ломилась сквозь мировую стену, отослала подарок своей новой колдунье в Милену. Думаю, девчонка пригодится ей для опытов: смертные, увы, слишком часто подыхают в процессе невинных экспериментов наших посвященных!

Только сейчас Вита поняла, что богиня считает Катю ее дочерью. Ее бессмертной дочерью! Потому-то Миленион и не пришло в голову убить девочку. У нее слегка отлегло от сердца.

— Оценила мой замысел? — Миленион была донельзя довольна собой. — Очень мило со стороны Айанур было приказать своей кукле похитить твоего ребенка. Представляю, как рвет и мечет сейчас эта сладкая белобрысая дурочка! И поделом ей: надо действовать самой, а не доверять примитивным людишкам.

— Зачем ей это? — спросила Вита. — Я не ссорилась с Айанур.

Миленион захихикала:

— Не ссорилась! Конечно, не ссорилась. Какая может быть ссора у богини с жалкой смертной? Я с тобой тоже не в ссоре, букашка. Просто раздавлю тебя, и все. А перед тем поотрываю крылышки и лапки.

Бессмертная махнула рукой и исчезла, крикнув на прощание:

— Займемся этим увлекательным делом в более подходящем месте!

Дзыг и Клук крепче схватили Виту и, взмыв со своей ношей, куда-то полетели. Вита не боялась высоты, но чудища, явно следуя желаниям госпожи, так крутили и болтали ее в воздухе, что женщину замутило. Через пять минут она рассталась со всем, что было в желудке, а еще через некоторое время у нее потемнело в глазах.

Очнулась она от жуткого ощущения: вокруг нее была ледяная вода. Вита задергалась, не имея возможности ни закричать, ни вдохнуть, ни даже открыть глаза.

— Освободи ей глаза, — донесся как через вату голос Миленион.

Ужасное ощущение воды, заливающей зрачки, исчезло, и Вита сквозь невольные слезы увидела, что над ней навис кальмар, запустив свои отвратительные щупальца ей в нос, глотку, уши… Она задыхалась. Когда голова готова была лопнуть от удушья, рот и нос вдруг освободились, она быстро задышала, захлебываясь слюной, но тут Миленион промолвила: