Карина Демина - Мертвая

И Аарон Маркович вздохнул.

- Постарайтесь все-таки... поберечься, - произнес он.

- Постараюсь.

Глава 54

Я вернулась к Диттеру на рассвете. Забралась в кровать, прижалась к горячему его боку и, обняв, закрыла глаза. Я не сплю.

Я разучилась спать.

Зато научилась чувствовать, и теперь кажется, что эта моя предыдущая жизнь была ненастоящей. Будто и не жизнь, а затянувшийся нелепый сон, в котором я играла навязанную мне роль.

...леди не...

Дорогая, тебе стоит быть...

...твоя мать была бы недовольна...

Она умела играть на слабостях, моя недобрая бабушка, и знала меня лучше, чем кто бы то ни была. И не только меня. Она понимала, что умирает и...

...что бы я сделала на ее месте?

То, что и делала.

Нашла наследника. Только вот она... нас двое, я и сестра, о которой я, впрочем, до недавнего времени понятия не имела. И она лучше... у нее дар стабилен, сколь понимаю, а еще она талантлива... да, может, то зелье сварила и не она, но... лицемерие и лицедейство, великие ведьминские науки, которые мне как-то не давались. В этом ли дело?

Или в договоре, до которого не добраться.

Дед взял и вычеркнул Летицию из списка наследников, лишив ее надежды... и не только ее... они нашли друг друга, моя дорогая бабушка и правильная ее внучка. Нашли и... почему было просто не избавиться от меня? К чему такие сложности, когда есть тысяча и один простой путь.

Яд, например.

Их ведь столько... медленные и быстрые. Простые, вроде вытяжки тиссовых ягод, или сложные, которые варятся месяцами и настаиваются того дольше... известные и якобы исчезнувшие.

Яды, которые нет нужды подмешивать в питье.

...я ведь читала...

...отравленные перчатки.

Или розы, чей аромат изменяется под действием особого зелья, и дурманит, дурманит...

Те, которыми пропитывают воск... пусть в доме уже не пользовались свечами, но всегда оставалась лаборатория... или вот еще уголь для алхимической печи, пара капель на него... в конце концов, яд был использован, и я умерла. Но... через столько лет... почему? Не понимаю.

И это непонимание обескураживало.

...утром.

Я спрошу утром.

А пока... я лежу и слушаю дыхание мужчины, который, пожалуй, был мне не безразличен. И я не уверена, что это любовь. Я понятия не имею, что такое любовь и способна ли я в принципе на подобные эмоции, но...я не хочу, чтобы он умер.

Я?

Я уже мертва и этого факта не изменить.

Я могу притворяться живой. И притворяться, как показала сегодняшняя ночь, вполне успешно. Но... я все равно мертва. И даже как-то пообвыклась с нынешним своим состоянием. На самом деле в нем немало плюсов, но... он дышит.

И улыбается во сне.

И тьма в его груди дает нам шанс. Небольшой, она ведь все-таки темнота...

- Привет, - сказала я, глядя в его светлые глаза. - Знаешь, я подумала, что ты должен на мне жениться.

- Вот так просто?

- А тебе сложностей в жизни мало?

Диттер рассмеялся, и смех этот не был обиден. А отсмеявшись, сказал:

- Признавайся, что ты задумала?

Если бы я знала... может, мне просто замуж захотелось. Я ведь все-таки женщина и...

- У меня белое платье есть... правда, в нем меня хоронили, но Гюнтер позаботился, чтобы привели в порядок... только тетушка пару жемчужин срезала, а так...

- А у меня кольца нет, - пожаловался Диттер.

- И костюма.

- Костюм есть.

- То дерьмо, которое ты носишь, нельзя назвать костюмом...

- Будем ссориться или жениться?

- Так ты все-таки не против?

- Я же не сбежал.

- Куда тебе бежать, - я спустила ноги и потрогала пальцами пол. - Одевайся... времени не так и много.

Диттер хмыкнул и сказал:

- Все-таки задумала.

Нет.

И... да... и скорее есть ощущение, что так будет правильно. Я чувствую на себе взгляд, и в этом взгляде хотелось бы видеть одобрение, но... боги наблюдают и только. А люди... я ведь все равно человек? Пусть немножечко не такой, как другие... платье стало слегка великовато, но в принципе смотрелось неплохо. А вот фата куда-то потерялась.

- Ты красивая, - в моей гардеробной сидела девочка. Отмытая. Причесанная. С волосами, заплетенными в две тугие косички. И с виду несчастная. - И не злая. Мама сказала, чтобы я тебе не попадалась... что ты разозлишься и выгонишь нас. Ты выгонишь?

- Нет.

Я подумала и, оглядевшись, вытащила из вазы букет сухих роз.

- Хочешь быть подружкой невесты? - спросила, засовывая мятый цветок в волосы ребенка.

- А что мне надо делать? - соглашаться та не спешила, явив редкостное для ее возраста благоразумие. Пахло от девочки сладко...

- Ничего... разве что... ты больше не слышишь голосов?

Девочка задумалась, но после все же мотнула головой.

- Нет. Но... я слышу, как тебя зовут. А ты не слышишь?

Нет.

Но подозреваю, что это пока. И времени у нас не осталось...

- Послушай, - я присела, разглядывая ее. Что я знаю о детях? Они бегают. Кричат. Быстро растут и капризничают. Ими занимаются гувернантки и няньки... и дети растут. Эта, похоже, растет быстрее других, пусть и не телом. - Сегодня, возможно... я уйду и не вернусь. Тогда ты скажешь своей матушке, что вам нужно уходить. Ничего здесь не берите, просто уходите. Запомни адрес...

Я повторила трижды, и девочка кивнула.

- Хорошо. Я оставила этому человеку распоряжения. У вас будет дом. И деньги, которых хватит, чтобы жить...

...а еще Аарон Маркович оформит опекунство. Дядюшка, чувствую, не слишком обрадуется, но долг исполнит, и значит, ни до Рашьи, ни до детей никто не доберется...

- Ты подрастешь и пойдешь учиться. Обещай.

- Обещаю, - ответила она.

И я поверила.

А малышка добавила:

- Дом говорит, что у тебя все получится.

Хотелось бы...

- Знаешь, - Вильгельм посторонился, пропуская меня в кабинет. - Даже не могу сказать, поздравить его, или посочувствовать...

Ради этакого случая он облачился в строгий костюм того глубокого темно-зеленого цвета, который людям несведущим кажется почти черным.

Блестели запонки и глаза.

Удавка галстука прочно сжимала шею, и Вильгельм то и дело просовывал под нее пальцы, однако избавиться вовсе не спешил. Почему-то я не удивилась, обнаружив в гостиной белые розы - наверняка, Гюнтер постарался, - и Монка, который в отличие от роз был растрепан и выглядел не по-праздничному мрачным.

Свет его дрожал, грозя погаснуть в любой момент, а тело... тело, сдается мне, вскоре не выдержит силы божественной благодати.

- И то, и другое.

Жених выглядел подозрительно довольным.

Нет, я понимаю, что счастье, оно такое... с привкусом безумия. Да и... я ведь сама предложила. А он согласился. И все вокруг поддержали... и есть ли в этом смысл?

- Я позволил себе принести, - Гюнтер с поклоном протянул поднос, на котором виднелась маленькая бархатная коробочка. - Ваша матушка как-то посетовала, что вынуждена была принять родовые артефакты Вирхдаммтервег, тогда как ее род имел собственные...