Карина Демина - Мертвая

- Его стошнило... когда протрезвел. Сначала был не лучше других, а потом стал вопить всякие глупости...

- Соня...

- Она умела убивать медленно. И силу собирала всю, до капли...

- Конрад?

- Его не приняли во внутренний клуб...

Про Адлара и спрашивать не стоит.

Я подумала... и убрала ловушку. Душа Марты вырвалась и завыла снова.

- Заткнись, - велела я, - пока я не передумала.

...убрать ее я всегда успею. А пока пусть побудет... опять же, наличие призраков весьма существенно влияет на цену недвижимости. А особняк слишком хорош, чтобы оставлять его без хозяйской руки.

Глава 42

В машине мы с Диттером переглянулись.

- И что думаешь? - он вытащил откуда-то из-под сиденья сверток, в котором обнаружилась пара бутербродов. Несколько помятые, они все же выглядели достаточно аппетитно, чтобы я приняла один.

Откусила.

И задумалась.

Я ведь ем... и пью... и не только вино. И не только пью. Следовательно, тело функционирует. Хотя бы частично. Мертвой материи, если следовать классическому описанию, еда не нужна. И даже те же упыри дерут живых не столько из-за голода, сколько из примитивного инстинкта, который, почему-то, единственный остается в разложившихся их мозгах.

Свежая ветчина.

Сыр.

Масло, подтаявшее и впитавшееся в хлеб.

И дождь начался. Капли стучат по крыше, потоки воды закрыли лобовое стекло... и как-то уютно вот сидеть.

- У них у всех была причина... думаю, если порасспрашивать родных Гертруды...

...правды нам не скажут.

- С Адларом ясно... а вот Патрик... он, конечно, бездельник и порой хамил изрядно, но... он не настолько был безголов, чтобы ложиться в постель с кем попало, а потом игнорировать симптомы. Он у целителя бывал каждый месяц.

...и возникает вопрос, как вышло, что целитель, весьма хороший целитель, к слову, ибо Патрик всегда требовал лучшего, не заметил болезни?

Или же развилась она стремительно...

...а ведь можно... подтолкнуть...

Ореховая зараза тем и опасна, что годами способна скрываться в теле. Нет, без вмешательства здесь не обошлось...

Конрад и его сестрица.

Она дура... нет, не та дурочка, которая красиво прячется за маской, ибо хорошеньким дурочкам прощается куда больше, чем тем, кто претендует на ум. Эта настоящая.

Чую.

И лепет ее детский не раз и не два заставил мамочку скривиться.

- Видел ее мамашу? - я стянула с Диттерова бутерброда веточку петрушки. - Уж она-то по головам пошла бы и не моргнула... смотри, отец детишек завещание оставил, но, полагаю, не то, которое ее устроило. Конрад быстро избавился от мачехи. Сестрице... сестрице версию выдал о заботах. Само собой старушку это не устроило.

- Не так она и стара.

Я отмахнулась: стара или нет, но от пасынка она нашла способ избавиться. Вопрос, как... самоубийство? Еще одно самоубийство? Какой, к слову, удобный вариант... главное, пожертвовать нужную сумму в фонд жандармерии...

...а еще подыскать подходящего жениха дурочке-дочурке, пока с ней не приключилось всеобъемлющей любви, которая может угрожать состоянию. Вот почему-то любовь подобная случалась к людям на редкость неподходящим.

- Марте вообще родной отец горло перерезал... или не родной? Мало ли... что ты так смотришь? Это в принципе не редкость, но... Адлар, Марта... это имеет отношение к делу?

- Не знаю.

И я не знаю.

Зато знаю, что всех их связывало. И Диттер слушал.

Хмурился.

Да, понимаю, все прогнило, и впору похвалить себя за скаредность, не позволившую присоединиться к кругу избранных, чтоб их...

- Что ж... убийство - хороший мотив... если бы кому-то стало известно, что дочь дипломата собственноручно убивала... участвовала в запрещенных ритуалах...

Ему пришлось бы туго.

Короне не расскажешь, что он не при чем...

- Гертруда осталась, - сказала я, облизывая пальцы. - И Соня... и...

...моя сестрица, которая, как выяснилось, слишком много врет.

Я заглянула в детскую.

Ребенок спал.

Девочка.

Светловолосая. Кучерявая. Того самого ангельского вида, который вызывает у большинства людей неконтролируемые приступы умиления. От Гертруды в ней не было ничего.

А...

- Да, это неприятно, - фрау Коприг поджала губы.

Темное платье.

Белый фартук с двумя дюжинами карманов.

Кружевные манжеты и старомодный воротник на спицах. Он походил на огромное блюдо, на которое уложили круглую розовую голову. Седые волосы фрау, стянутые гулькой, лишь усугубляли сходство.

- Нам было премного печально узнать, что наша дорогая дочь не соблюла себя до свадьбы. Однако вместе с тем я прекрасно осознавала, насколько тяжело ей приходилась. Мы молили Господа единого избавить ее от проклятия темной силы.

В этом доме все было... упорядоченно?

Пожалуй.

Помнится, здесь летом и розовые кусты цвели симметрично.

Ни пыли. Ни грязи. Ни излишеств в виде статуэток или картин. Ничего, что могло бы испортить совершенство порядка и симметрии.

Дверь прикрыли.

- В вашем роду прежде темных не случалось? - поинтересовалась я, и фрау Коприг лишь сильнее поджала губы.

Закон она уважала.

Даже больше, пред ним она преклонялась, видя в законе продолжения той самой упорядоченной жизни, к которой привыкла. И к Диттеру, как представителю оного, она отнеслась с преогромным уважением. А вот я...

В брюках.

В красном наряде.

И мертвая, что вовсе противно естественной сути вещей. Именно эта мертвость моя, похоже, смущала благообразную фрау сильнее всего.

- Моя сестра, - произнесла она, наконец, - тоже была проклята. Но она удалилась в монастырь. И теперь счастлива.

Очень сомневаюсь, разве что монастырь мужской.

Или женский, но из тех, особых, о которых в обществе говорить не принято.

- Мы надеялись, что и Гертруда ощутит в себе зов... - фрау спустилась.

И мы с ней.

Скучная гостиная. Синие обои имеют какой-то невыразительный оттенок, отчего кажутся припорошенными пылью. Ковер квадратен и бур. Мебель расставлена вдоль стен и, кажется, сделано это по меловым линиям. Пустота в центре комнаты удручает.

А смотреть здесь можно, кажется, лишь на огромную люстру, хрустальные подвески которой поблескивают на вялом солнце.

- Но она была глуха к словам истинной веры... мой супруг не единожды обращался с прошением... силу следовало изъять... к чему бедной девушке такой груз?

Вот же... и остается порадоваться, что подобного рода процедуры давно уже стоят вне закона.

- Мы следили за ней. Помогали. Но... темная сила звала ее. Гертруда уходила из дома. И вела весьма вольный образ жизни...

- За чей счет? - уточнила я.

Сомневаюсь, чтобы добрейшее семейство финансировало Гертрудины приключения, скорее уж наоборот, они не постеснялись бы использовать столь удобный рычаг давления. И по лицу фрау я вижу, что угадала с вопросом.