Пэт Ходжилл - Врата Тагмета

- "Отлично. Значит у меня есть твоя поддержка?"

- "Я же сказала да, разве нет?"

- "В некоторой степени. Я считаю почётным, иметь тебя у себя на службе. Надеюсь, что когда-нибудь ты будешь полагать честью служить под моим началом."

С этим, она развернулась и зашагала прочь.

II

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО, к Тагмету спустился первый снежный буран. За этим последовали дни и дни снега, холода и завывания ветра, когда все старались как можно подольше оставаться в помещении. Лошадей укрыли под землёй. То же самое сделали Каинроновские и Рандировские беженцы. Гарнизон предавался бесконечным играм в ген , или рассказыванию историй, иди, порой, пению, как будто бы вторя ярящемуся снаружи ветру. Тянули жребий, чтобы определить, кто отправится за новой порцией дров. Путешествия в отхожее место выполнялись в большой спешке и, в случае мужчин, с последующей напряжённой проверкой, не отвалилось ли чего. Снежные наносы взгромоздились до половины северной стороны центральной башни. Во внутреннем дворике прочищали только лишь отдельные дорожки, ведущие к главным дверям.

Одной, особенно ураганной ночью, Джейм внезапно проснулась, её сердце колотилось молотом. Она перетащила свой тюфяк в опасную близость от очага ради тепла, и свернулась калачикам на ворохе папоротника под грудой ворсистых одеял. Перемены жара огня и холода комнаты щипали ей нос. Ставни скрипели и гремели, как будто подвергаясь атаки извне. Швы экранов тихонько свистели струйками воздуха. Это была действительно шумная ночка, но что же её разбудило?

А. Ей виделся сон. Опять.

Что бы ни приближалось через Призрачные Земли, оно подбиралось всё ближе и ближе, но просто мучительно медлительным темпом. Кроме того, этой ночью на него кто-то охотился, приближаясь, приближаясь . . . Подкованные железом копыта барабанили по крутым склонам холмов. Монструозная, серая фигура с усилием бросилась на дальнюю сторону подъёма, храпя и фырча. Глаза, что вращались в орбитах, были такими же белыми и безумными, как и мертвая луна, что кренилась над головой. Клочья пены слетали с челюстей, что держали распахнутыми жестокие удела.

- "Ха, ха!" - окрикнул всадник зверюги, стегая её по боку.

Пригнись, сказала она про себя. Спрячься в мёртвой траве под весом похищенной ноши. Не стоило её забирать. Это её он хочет назад, не меня. Отпусти нас, дай нам уйти, дай нам уйти . . .

И затем, снова, голос Красотки: "Они идут."

Джейм сглотнула. Что всё это значит?

Тук, топ, тук . . .

Это просто ослабла какая-то ставня? Или ветер готовится приподнять и сорвать крышу? Нет. Это ноги, гулко стучащие вверх по ступенькам.

Жур с рычанием вывернулся из-под одеял. Джейм покрепче его ухватила, задумавшись на секунду, а не был ли он настолько расстроен, чтобы вырваться на свободу с помощью когтей.

Тук, шарк, топ.

Не Зима, что вернулась обратно с погребального костра. И не тот испуганный беглец, что пытался укрыться на склоне мучимого лунным светом холма. Через чувства Жура, сквозь вонь скверно выдубленных шкур, она чуяла что-то ещё, что-то знакомое, что ворошило воспоминания о деревянной клетке-яме, и маленькой, пропахшей комнатке, что слишком долго служила тюрьмой.

- "Ха," - сказал её гость, и с гулким ударом утомлённо опустился на пол.

Она ощутила тепло за собой, когда он устроился позади неё, спина к спине, и зашарил в поисках одеял. После некоторой борьбы, она позволила ему завладеть б о льшей их частью; в конце концов, огонь был с её стороны, как и Жур. Барс перестал рычать, примирительно ткнулся носом ей в подбородок, и снова зарылся в сухой папоротник, свернувшись в её объятьях.

Дребезжали ставни. Щёлкал дровами огонь.

Двое из трёх обитателей комнаты начали прихрапывать.

III

СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, Джейм рывком разбудила Рута, закричавшая ей прямо в ухо:

- "Быстрее, быстрее, спускайтесь в столовую!"

К тому времени, когда Джейм с боем вырвалась из кокона постельного белья, кадетка уже с шумом умчалась вниз по лестнице. Джейм поспешно оделась и последовала за ней.

Ураган за ночь окончательно выдохся, оставляя после себя свод небесной голубизны, с которого дрейфовали лишь отдельные сиротливые хлопья. Те же из них, что покоились на земле, сбились в наносы высотою по пояс, пересекаясь крест-накрест прокопанными тропинками, ведущими к очищенному от снега ободу стен. В получившемся лабиринте столпилась половина гарнизона, все вытягивают шею, чтобы суметь заглянуть через дверь столовой. Джейм осторожно проскользнула через их ряды.

Внутри, за столом сидел громадный мужчина, одетый в разодранную одежду и плохо выдубленные шкуры. Его густая, растрёпанная борода, казалось, сплавляла его голову с широкими плечами и бочкообразной грудью. Купол его черепа почти по самые брови раскалывала широкая трещина, полная спутанных, тронутых сединою волос. Кто-то поставил перед ним чашку овсянки. С огромнейшей концентрацией, он пытался воспользоваться против неё ложкой. Рядом с ним на скамейке сидел Жур, время от времени осторожно тыкая его в запястье, как будто бы говоря, "Оставь её мне."

Джейм проскользнула в зал, пододвинула скамейку напротив и уселась.

- "Вот так," - сказала она и согнула его пальцы вокруг ручки ложки. Её собственная рука практически терялась на фоне его огромной лапищи. В сравнении с его массивными когтями-серпами, её собственные смотрелись настолько тонкими и хрупкими, что казались практически утончённо-изысканными.

Марк сел рядом с ней.

- "Это ведь Медведь, не так ли?" - спросил он, говоря тихим голосом. - "Рандон, что учил тебя аррин-тару?"

- "Да. Полагаю, что если подумать, у него должно быть иное имя, но его никто не использует уже многие годы. Эту расселину в черепе оставила боевая секира в Белых Холмах. Многие скажут, что винить в этом следует моего отца: в конце концов, это его безумие послужило толчком к той противоправной битве. Медведь должен был умереть, но всё же не умер."

Они водрузили его на погребальный костёр, где его брат, Шет Острый Язык, заметил сквозь пламя, что он всё ещё корчится, и вытянул его наружу. Но это, возможно, не было добрым поступком. Лорд Каинрон более не нуждался в своём раненном командире, так что его приняло училище рандонов в Тентире, а затем заключило его в четырёх стенах, после того, как насмешки и колкости заставили его в ярости прикончить одного кадета. Джейм оказалась первой ученицей аррин-тара, которую он тренировал за многие годы, благо она также была одной из тех редких шаниров с втягивающимися когтями. А кроме того, некоторые из фракций училища желали проверить их друг против друга на предмет боевого безумия. Это едва не привело к гибели Джейм, даже если, из них двоих, она была единственным по-настоящему истинным берсерком.