Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая [litres]

Шкипер пер к выходу напролом, мимоходом замечая, то как толстуха в лиловом душит рыжую набелённую девку, то как пара молодых чинуш бьет ногами кого-то седого.

– Попил нашей крови, клоп чернильный! – верещал один из юнцов, как назло оказавшийся на дороге. – Бей… в печенку!

– Чтобы кровью блевал и кишки через глотку вылезли!..

– Чтоб…

Седой корчился и вопил, вопили, кажется, все, кроме Юхана. Наподдав локтем некстати сунувшемуся под руку паршивцу, шкипер прорезал кучку жмущихся друг к другу баб и вырвался к дверям. Здесь стало совсем весело, потому что дорогу загородило с полдюжины недотеп. Что или кто их не выпускал, Добряк разглядеть не успел: примеченный еще на лестнице пузан с воем смахнул на пол шандал с горящими свечами, те воробьями порскнули в стороны, одна припекла какую-то тетку, вторая попала на портьеру, которая тут же занялась. Пришлось под нарастающий галдеж срывать и затаптывать – сгореть заживо шкипер не собирался. Покончив с поганой тряпкой, Клюгкатер подхватил упавший шандал и рванул к двери. Сперва перед ним расступались, потом на пути встал лысый чинуша, тоже знакомый. Три дня назад умник хорошо получил на лапу и только что ликерами не сочился, а теперь заступил дорогу и раззявил пасть. Неумело, еще бы, геморрой насиживать – не по морю ходить.

– Прочь! – белые зенки, сжатые кулаки, по́том несет, что от взмокшей клячи! – Гусь смердящий… Про…

Дослушивать Юхан не собирался. Бронзовая фигуристая шишка впечаталась аккурат в висок, брызнуло, ну да грязнее уже не станет, зато удовольствие получил. Переступив через дохлятину, Добряк в два прыжка преодолел оставшееся до дверей расстояние. Перед ним расступались – еще бы, несется лосем, и в лапе железяка окровавленная.

– Спокойно! – рявкнул шкиперским голосом Добряк. – Стоять! Стража уже бежит!

Закивали, одна дура шмякнулась в обморок, ее подхватил стоящий рядом плечистый усач. Ну хоть так!

Вывалившись на лестничную площадку, Юхан первым делом завертел головой в поисках Руперта и его девчонки, оба были тут и вроде в порядке. Шкипер слегка поколебался, но шандал не бросил – мало ли…

– Господин Клюгкатер, – голосок Селины как-то перекрыл общее гудение. – У вас все хорошо?

– Да вроде бы, – Добряк с чистой совестью – зовут же – подошел. Стрелял явно Фельсенбург, так и сжимавший в руке пистолет. На полу валялся кто-то со снесенным наполовину черепом, рядом держался за располосованную щеку «палтус» и извивалась в руках слуг пара разряженных в пух и прах гадюк. – Вы-то как?

– Благодарю вас, сударь, – девушка сделала книксен, в голубой атлас впились омерзительные жирные пятна. Мозги… Руперту следовало взять ниже. – У меня все хорошо. Вам с господином Фельсенбургом лучше пойти в залы и прекратить безобразие. Понимаете, там есть и обычные люди, они могли испугаться.

– Они испугались, – господин Руперт, не выпуская пистолета, придвигается к заботливой незабудке, – но вас я не оставлю. Сейчас прибегут рейт…

– Господин Руперт, – громко перебила умница. – Вам не надо зарядить первый пистолет?

– Нечем, – парень тряхнул волосами, как тогда, когда сговаривался о фрахте. – Надеюсь, за стражей послать озаботились.

– Еще бы не послали, – пришел на подмогу шкипер. – Шуму-то сколько!

– Господин Фельсенбург, господин Фельсенбург… – Очнувшийся «палтус» машет широченными рукавами. – Это ужасно… Мы… Мы потрясены, мы не можем… Я вам обязан… вторым рождением!

– Для начала извинитесь за своих гостей перед дамой.

– О да! Сударыня, мы в отчаянии! Внезапное помешательство, возможно, порча, вам надо немедленно покинуть этот зал… Разумеется, вам возместят… Мы сделаем все возможное, чтобы вы забыли это прискорбный случай. Завтра же! Завтра же к вашим услугам будут лучшие ткани и меха. Мы обязаны возместить…

– Со мной ничего не случилось. – Селина, то ли случайно, то ли нет, придвинулась к Руперту. – Это платье мне не очень нравится, и потом такие пятна, пока они не застарели, можно отстирать. Мне очень жаль, что так вышло, а недопраздновать – дурная примета. Давайте через три дня попробуем собраться снова, только не надо готовить ничего дорогого.

– Восхитительно! – Рукава опять взметнулись. – Мы встретимся через три дня, и на этот раз все будет иначе. Вы навеки запомните это день. Что это? Кто?!

– Кесарские рейтары, – объяснил Руппи, засовывая, наконец, пистолет за пояс, – похоже, были неподалеку. Очень удачно. Господин Клюгкатер, проводите госпожу Селину домой, а мы тут наведем порядок.

– Лучше бы, – буркнул Юхан, оттирая «палтуса», – вы сами девицу проводили, а то и перед отцом Филибером неловко будет, и перед братцем ее. Здесь и я управлюсь. В море и похлеще бывает, только скажите рейтарам, что я вроде как от вас.

Знакомо и при этом до чудовищности неуместно воняет сгоревшим порохом и кровью, только вместо солдат или хотя бы бандитов к стенам жмутся достойнейшие горожане, кои счастливы были видеть… Счастливы до крысиного прыжка, до скрюченных от ненависти пальцев, до белых зенок!

– Поняли? – Командир рейтар старше Руппи лет на пять, но все еще капитан. Управится с нечистью до возвращения Бруно, заработает новую перевязь.

– Да, господин полковник! Главное, переписать тех, кто первый раз с белоглазыми столкнулся. То есть с теми, кто свихнулся, в смысле…

– В смысле, тех, кто мог не дозреть, – подсказал Фельсенбург. – Через три дня их придется проверять. Будут трудности – спрашивайте господина Клюгкатера и отца Филибера. Он обещал подойти.

– Так он с нами! – обрадовал капитан. – Наверх прошел.

– Отлично! – Всё в порядке, они за этим и шли, то есть не совсем за этим… Уж больно быстро на этот раз… – Господин Клюгкатер, вы остаетесь за меня. Нам здесь всю зиму стоять, так что не церемоньтесь.

– Да я и не собирался, – пожал плечами Добряк, и Руппи с чистой совестью вернулся к Селине, так и стоявшей возле трупа. Рядом с девушкой упорно торчал бургомистр, не доизвинялся, родимый, что ли? А, к Леворукому!

– Сэ… Сударыня, все в порядке, мы можем идти.

– Я предлагал нашей обворожительной гостье конные носилки, но она не желает, – пожаловался на не лучшем дриксен бургомистр, – нет, не желает! Господин фок Фельсенбург, мы вам неизъяснимо благодарны за выказанное мужество и за помощь, которые нам готовы оказать ваши друзья, а я еще и за спасение жизни, которую готов отдать за принявшую Доннервальд под свое крыло кесарию!

– Говорите на талиг, – подхалимы вообще омерзительны, а этот еще и предатель! – Моя спутница дриксен не понимает.

– Мы не могли предполагать в такой светлый день подобного ужаса, – подлец даже не запнулся, – это что-то запредельное… Подумать только, я знал этих безумцев многие годы и полагал…