Анна Шилкова - Нарисованная красота (СИ)

У двери вышла заминка: она открывалась во внутрь. Тут в себя пришел сам Гарт и вскочил.

— Вы кого на меня натравили, Твари?! — Завопил он и тут же получил дверью в спину.

В дом ввалился Гант, который своим пудовым кулачищем приложил ласково Гарту в спину и схватил того за шиворот. Молча потащил его на улицу, мы услышали стук ворот и вскоре мужчина вернулся к нам.

— Я это, — отдышавшись начал он, — хотел попроситься помыться, только подошел, а тут «вышвырни его». Ну я и помог. — Как-то неловко закончил он.

— Спасибо, Гант, ты очень вовремя пришел на помощь. — Улыбнулась я мягко, заталкивая эмоции назад. — А чего это ты мыться пришел? Нечисти не боишься?

— Да чесаться начал, а на рынке говорят, что у тебя все с водой налажено. Вот и решил не мучиться с бадьей, если ты пустишь.

— Так давай я тебе так же сделаю? — Предложила я, представив сомнительное удовольствие пускать мыться всех желающих.

— А можешь? — Недоверчиво прищурился сосед.

— Могу. — Улыбнулась ласково я. — Только жену свою отправь куда-нибудь минут на десять — противная она у тебя.

— Она тебя и сама не жалует. — Хмыкнул он. — Я зайду за тобой. — И вышел.

Пока я снова мыла пол, а Мьяла смотрела перед собой, на печь вернулся Пьюриф.

— Я договорился. — Довольно сообщил он нам.

— С кем? — Уточнила Мьяла.

— С горямизом. — Еще довольнее ответил дворовой.

— С кем? — Переспросила я, усаживаясь за стол.

— С лужей у ворот. — Раздраженно сообщил он. — Там поселился горямиз-охранник и он больше не пустит в дом этого урода.

— Ну и хорошо. — Улыбнулась Мьяла как-то удовлетворенно. — Литта, тебе Елин подарок оставил. — Поманила меня девушка.

Отвела в постройку для хранения, которую успели закончить пока меня не было и показала ровные ряды товара Елина.

— Он оставил все, что не продал. — Уточнила она.

Товара было не очень много, но всего в совокупности мне на год точно хватит. После визгов и обнимашек, я настроилась на рабочий лад: пошла проверять как пережила косметика мое длительное отсутствие, ставить и смешивать новую.

Сделала пигментированные помады, восполняя пробел в моем арсенале: смешала кокосовое масло, пчелиный воск и пигменты разных цветов, тщательно промешала на водяной бане и распределила по рефилам. Еще сделала на из кокосовой стружки, розовой воды и глицерина скраб для волос — тоже засунула в банку.

Все настои и гидралаты прокисли, но все забрал Пьюриф — говорит в огороде применит, так ему матушка (земля, как я поняла), велела. Соответственно, пришлось ставить новые и быстро все готовить заново. А вот средство для снятия макияжа не показало никаких изменений — вечером проверю не поменялись ли свойства. Кремы и кейс умница-Мьяла перенесла в подпол, так что оттуда я сняла только верхний слой и пять раз возвращалась понюхать — пахло нормально.

Все сухие, рассыпчатые и запеченные текстуры, конечно, пережили. У подводки сняла верхний подсохший слой, она сразу вернулась к нормальному виду. Тушь повела себя менее терпеливо, пришлось смешивать новую.

Пока всем этим занималась, ярость и страх отошли на второй план — я успокоилась.

Закончила сильно после обеда и хотела попрактиковаться со стихиями, но Мьяла имела на меня свои планы.

Мы вышли в город. Там я зашла к кузнецу и столяру, которые были рады меня видеть. Заказ на разноразмерные рефилы получил только столяр — для кузнеца у меня пока ничего не было. Потом мы зашли в лавку к мебельщику, где Мьяла повела себя очень даже свободно, а мастер принял ее настороженно.

— Успел сделать то, о чем мы говорили? — Спросила она, пока я пыталась понять, о чем речь.

— Да. — Он уже выволакивал кресло, как на моем рисунке.

Остановив кампроу рукой, он пошел обратно в заднюю комнату и приволок второе.

— Садись. — Велела категорично Мьяла.

Я послушно уселась и мне в спину тут же ткнулась шляпка гвоздя. Но внутри был мягкий материал, типа ваты или в этом духе, так что не удивительно.

— Сколько с меня? — Уточнила я, поднимаясь.

— Два серебряных за все. — Тут же отрапортовал низкорослый пухлый мастер.

После оплаты заказала доставку.

Уже когда мы вышли Мьяла начала меня пытать — почему я приняла работу. Я долго объясняла, что сама доработаю до того, что хочу, и объяснить мне все равно не удастся, когда у самой все на уровне ощущений.

До вечера мы шатались по рынку, докупая себе всякие мелочи. Я, например, купила кучу всяких разноцветных лент, несколько отрезов сетчатой жесткой ткани, небольшой отрез гладкой ткани, несколько игл и мотков ниток и целую корзину другой мелочевки.

Вечером привезли кресла, которым я дополнила набивку плотной тканью, некогда бывшей шторами, и осталась довольна. Это было что-то вроде шезлонгов, только на очень высоких ножках — я могла не нагибаться, чтобы осмотреть лицо или голову на них.

Пришлось изобразить подножки для них. Мебельщик в магазине давал нам табуреточки, но я не обратила внимания. У меня подножками работали несколько чурбачков, которые я сделала ступеньками, чтобы было удобнее залезать.

Потом я разместилась на кухне и начала шить бабки из гладкой ткани и старых тряпок. Занятие задумчивое, так что скоро я сбила Мьялу с толку вопросом:

— Все случилось на той же улице, где ты жила тогда. Тебе ничего не вспоминается из той ночи?

Девушка выронила тесто, которое приподняла, чтобы проверить замес на готовность.

— Я слышала крики и возню. — Проговорила она и вдруг оставила тесто, чтобы с есть напротив. — Литта, прости меня, я давно должна была рассказать все, что слышала, но я боялась, что ты меня выгонишь и не захочешь больше дружить, потому что я не помогла твоим родителям. — Скороговоркой не очень разборчиво выпалила она.

— Мьяла, успокойся. — Попыталась остановить поток сознания я.

— Нет! — Всхлипнула она. — Я ведь могла помочь!

— Да чем, глупая? Рядом бы легла, пытаясь помочь. Просто расскажи, что слышала.

И она рассказала.

Ночью, в минуты этой особенно гулкой тишины, молочница-кампроу услышала возню. Обычно в этот район даже ночные гуляки не забредали и любые голоса случайных припозднившихся горожан всегда было хорошо слышно, даже если они шептали.

Сначала невнятную, потом более разборчивую — шарканье, будто звуки молчаливой борьбы, шипение и короткий вскрик. Сейчас Мьяла узнает его — так вскрикиваю я, когда не ожидаю чего-то.

— Возвращай товар, торговец! — Разобрала Мьяла шипение. — Тебе такая редкость ни к чему.

— Не верну. — Сдавленно прошипели в ответ.

Потом послышался звук падения, — моего тела, как я поняла, — торопливые шаги и возня. Это, видимо, родителей Литты куда-то тащили, а она сопротивлялись.

— Что за товар такой? — Озадачилась я.