Елена Воробьева - Не оставляющий следов: Обретение

Мунх немедленно заинтересовался рецептурой создания кости – таинственные артефакты и превращения всегда привлекали его увлекающуюся натуру. Жизнь Бубнежника, конечно, совершенно не волновала подельников, но свое желание содрать с него хоть какую-то сумму за использование демонят они сочли обоснованным. Тем более, что подвал нуждался в обустройстве, а воск для печатей, компоненты эликсиров и алхимические исследования требовали приличных расходов.

Предприимчивая троица вышла на охоту, стараясь найти рекомендованную в рецепте совершенно черную кошку, без единого белого волоска. После недолгих поисков и пяти неподходящих жертв кость-невидимка была получена и готова к испытанию. Но тут же возникла проблема не просто незаметного проникновения в дома, а еще и уверенной ориентации внутри помещений. После недолгих раздумий и она была решена.

Работая с ингредиентами из Запределья, Мунх сделал одно любопытное изобретение – смесь масел корицы и лианы-шизандры, настоянная на вытяжке из половых органов демонят, весьма сокрушительно воздействовала на женскую добродетель. О, эти волшебные феромоны, экстрагированные из репродуктивной системы тех, кому она уже больше никогда не понадобится! Для Мунха Бу стал настоящим подарком: терять тому было нечего, а испытать на себе волшебное действие новых снадобий – значит получить преимущество перед обычными людьми.

Эликсир работал прекрасно. Бубнежник Бу внезапно превратился в желанного мужчину. Не мешали этому врожденное косноязычие, грубость и даже непривлекательный внешний облик: сердца молодых наивных служанок из зажиточных домов падали к его ногам… а вместе с ними падали и запоры дверей. Престарелый алхимик, давно мечтавший о ласке податливых жен, даже не ожидал от эликсира такого сокрушительного эффекта. Не продажной любви, а искренней влюбленности, зажигающей огонь в охлажденном временем сердце. Мунх по праву мог гордиться собой. Магия кости и великая наука трансмутации воистину творили чудеса. От сторожевых псов кость-невидимка не спасала, но даже они были бессильны учуять чужака в рассветные и закатные часы. Кошачья магия амулета надежно морочила собакам голову в сумерках. Лишь в сумерках, когда природная сила кошек достигает пика, а собак, наоборот, слабеет, но и этого было достаточно. Вор не наглел, старался не сильно злить широкую общественность, не доводить до тотальной проверки квартала. Крал по мелочи, то, что лежало в ближайшем доступе: деньги, отложенные на ведение хозяйства, повседневные украшения, не дешевые, но и не изысканные, такие легко продать.

Бу практически рассчитался с долгом Мельхиору и уже прикидывал, где осядет после побега из столицы… но один глупый мальчишка смог сделать то, что не удавалось всей квартальной страже и мато-якки, встревоженным активностью неизвестного им вора. Бубнежник Бу был пойман с поличным на краже, опознан, отдан под суд и брошен в тюрьму. Значительная сумма перекочевала в карман господина Дзиннагона, отдавшего тюремной администрации распоряжение отнестись к заключенному как можно мягче. Мато-якки тоже не наказали преступника, которому было оказано покровительство: ссориться с государственной властью власть теневая не собиралась. Бубнежник купил тюремный комфорт молчанием о тех, кто помогал ему успешно воровать, а свобода и сохранность духоборца и алхимика зависели от успешности их работы с демонами. Какие-нибудь пять-семь лет, и неудачливый вор вышел бы на свободу… если бы совершенно неожиданно не сошел с ума и не начал болтать лишнего. Претензии к подельникам он озвучивал привычно, но упоминание начальника управы оказалось чем-то новым, и трепать имя господина не позволил бы никто. Тот самый служащий, что по совету Пиккья свел с Дзиннагоном, намекнул Мельхиору, что в их с Мунхом лаборатории могут найти запрещенные к продаже растительные яды, не оставляющие следов в организме. Мельхиор, угрюмо насупившись, передал это опасение, высказанное покровителем-Пиккья, и алхимик намек уловил. Маленький пузырек, врученный духоборцу, раз и навсегда решил проблемы с ненужной болтливостью Бубнежника.

Между тем демонята начинали вылупляться. Мунх все чаще задерживался в подвале по ночам: собирал для лаборатории скорлупу яиц, пропитанные чуждой энергией пух, чешую и остатки слизи, наносил экспериментальные составы на внутренние поверхности кувшинов для экранирования заключенных. Молодняка было много. Очень много, а тратить деньги на прокорм демонят совершенно не хотелось. И Мельхиор стал методично стравливать их друг с другом. Поверженных в схватке съедали победители, а духоборец вновь отправлялся за пополнением в Запределье. Прошедшие такой отбор демонята были крайне опасны: совершенно неразумны, агрессивны и настроены только на то, чтобы убивать и пожирать всех, кто оказывался в поле их зрения. Утихомирить невменяемую толпу можно было только бомбочками с сонным порошком, но Мельхиор с каким-то отчаянным упорством продолжал заниматься натаскиванием молодняка в яростных схватках «всех против всех». Постепенно из победителей сформировалась настоящая армия, которую со временем можно было бы показать заказчику.

Но внезапно везение кончилось. Не так давно, где-то с полгода назад, он вернулся из похода в Запределье с пустыми руками.

– Не могу перешагнуть грань, она стала слишком прочна, – мрачно буркнул духоборец, ввалившись в лабораторию. – Что-то случилось, и путь на изнанку теперь закрыт.

В лаборатории дым стоял коромыслом: в хрустальных колбах и пробирках все бурлило, меняло цвета, подергивалось изморозью. Посреди буйства научных процессов и соединений элементов суетился Энохорт Мунх, взмахивая прожженными рукавами. Парил в своей стихии.

– Ты просто ослаб, – отмахнулся алхимик. – Выпей тинктурки, – он протянул еще дымящийся фиал с новым изобретением, – полегчает.

– Иди к демонам, старый дурень! – Мельхиор с силой толкнул руку, и драгоценный флакон выпал на каменный пол. – Сам пей и мажься своей поганью.

– Скотина! Сволочь поганая! – Мунх ползал по полу, почти рыдал и старался собрать хоть капли задержавшихся в осколках остатков жидкости. – Тебе просто завидно! Я не смогу быстро повторить…

– Иди и дальше бабам подолы задирай, идиота кусок! Всякий стыд уже потерял! – в стену врезался еще один флакон.

– О, моя небесная пружина! Это была эссенция для расширения сознания! – Алхимик застонал, вцепившись в выбившиеся из-под повязки лохмы. – Я извлекал ее из степной полыни, танджевурского каннабиса и спинномозговой жидкости демонов почти месяц!

– Плевать на твои забавы! – Мельхиор пнул ножку рабочего стола. Колбы жалобно зазвенели, опасно толкаясь боками. – Звереныши все еще малы и недоучены, где брать материал для тренировки?