Елена Асеева - Веремя странствий [СИ]

— Чавось?.. — протянул мальчишечка и обомлел, вытаращив глазёнки и широкось открывши роть. — Як так вядёть свой род от Индры.

— Да, — загутарил дальче перьбитый на полуслове Озем. — Её род идёт от Бога Индры… Когда-то в стародавние времена, ужо опосля победы над Валу и Вритой, опосля многовекового стояние камнем, по пояс у Мать Сыра Земле, откуда пробудившийся Индра был вырван Дыем…полюбил Асур прекрасную бероскую дивчинку… Ту самую, рождённую от капли росы, что впала с одёжи Вышни у землицу…

Полюбив ту хупавую девоньку, взял Бог её себе в жёнки…

Далёко…далёко от тех мест где лежат бероски земли возвёл Асур град Индерию… иль как кликали тот град беросы Индьию, где все чертоги были сложены из мрамора, а овринги усыпаны золотом и самоцветными каменьями. Выстроил ту Индьию Асур и зажил там со своей любавой…

Вскоре родила ему жинка сына… сильного и ярого как отец, красивого и смелого как мать… Родила, а чуток попозжа покинула тот величественный град Индерию, убежала оттудась, возвернувшись у земли беросов и схоронилась там… Спрятав там и сына своего… и весь его род… И уж поверь мне Борил, как не искал её и своих потомков Индра так и не смог найти… оно как сохранял их сам Бог Вышня.

— А почяму таилася вона от мужа свово? — поспрашал малец, поражённый такой байке и у тем событиям, сказанным у ней.

— Оно як, — почемуй-то тихонько, словно чавой-то пужаяся ответствовала заместо муженька свово Сумерла. — Оно як Индра шёл по-иной стёженьке, каковую не могла выбрать для свово сыночка та дева… у та Белуня… Не жёлала она, шоб сын ейный шествовал по Лунному оврингу… жёлала, — и Богиня, смолкнув, зыркнула зеленющими глазьми у сторону мальчишечки. И Борилка немедля встряпянулси да сам за Сумерлу добалякал:

— Жёлала вона, абы топал он по торенке Сварога и егось Сынов… По пути мово Бога Вышни и Крышни… По Солнечной торенке…

— Правильно мыслишь, — вмешалси, у говорок отрока, Озем и притулил спину к ослону, опершись на него, да чуток вроде аки насупил брови, отчавось вони легохонько прикрыли очи, словно Асур о чём-то вельми задумалси. — О том и просила она… Она— Белуня… Первая мать из твоего рода. Она просила уберечь её сына и всех её потомков: внуков и правнуков от взору Индры. — Бог развёл у стороны брови и на егось смугловатом лике, лучисто заблистало серебристо крошево. — И Вышня, — добавил Озем, — претворил испрошенное у него… Он сокрыл и девицу Белуню, и её сына Велеба, и всех потомков от ока их прародителя.

— Велеба, — повторил мальчик имя сына Индры и свово предка. — У то значить повелитель… У тако имячко ему дал Индра? — догадливо спросил Борила глядючи в очи Озема.

— Да… Индра…, — ответил Озем и крепче сжал правой рукой пелёсый посох отчавось шевельнулись на обратной стороне пясти, будто змейки, тонки жилки. — Индра желал вырастить из своего сына повелителя, владыку, оттого и даровал ему такое имя… Но мальчик вырос не в мраморных чертогах града Индьии, а в деревяной избёнке, где-то в бескрайних землях беросов, и пошёл по пути Солнечному … по оврингу Вышни… А потом у Велебы были дети, внуки, правнуки… Были, рождались, жили и умирали, шли по пути Вышни, будучи смелыми и храбрыми, сильными и чистыми душами. Они были верны когда-то однова выбранном пути для того, чтоб непременно родился в их роду ты… Ты самый достойный из потомков той первой матери вашего рода Белуни…

Из той первой ветки первого рода… Долги века я наблюдал за тем как живёт род той Белуни и ждал этой встречи, чтоб помочь и подсказать, но лишь тому, кто сможет пройти тягостну торенку от дальних бероских земель до моего мира, кто не изменит своей душе.

— Но я не самый достойный… неть, — откликнулси мальчонка и его не мнее смугла кожа, як и у Озема, покрылася ярыми пунцовыми пятнами. — У мене… усе в роду достойны… и сродники, и старши братцы…

— Ты прав, достойны все и Пересвет, и Соловей… и сродники: Баско, Волот, Гаян, Гойко, Довол, Жилен, Здравень, Колояр, Лихарь, Могута, Олесь, Пяст, Ряха, Сварн, Тороп, Удал, Хот, Яр… и многие другие… — перечислил Асур имена сродников неких и вовсе николи ни слышимых Борилой, а неких живущих с малолетству сторонь. — Но именно ты стал по нраву Крышне… не знаешь почему? Борила ищё шибче покрылси теми пунцовыми пятнами и его личико мгновенно приобрело какой-то кумачовый цветь. Он, чуть потупил взор, да глазея на несводящего с него очей, присыпанного золотым пясочком, ужа лежащего подле скамли Бога, прокалякал:

— Крышня гутарил… Занеже я овый пришёл у ночь на Купала к Жар-цвету… оттогось он и смог мяне зёрнышко Ясуней подарить.

— Это ты, верно, молвил, — согласилси Оземи, и, узрев раскрасневшегося мальчугана, ласковенько расплылси у улыбке. — Имена скольких твоих сродников я произнес, а скольких ещё не перечислил… и из них всех лишь один — ты пришёл в ночь на Купала к Жар-цвету.

Пришёл, тем самым показав Крышне истинную мощь своей души да смелость достойную той первой девы Белуни. Знал Крышня, велика мощь тела, дарованная Индрой, но нет ничего сильнее мощи духа! Духа… того самого, что живёт в матери твоей Белуни и, каковой был дарён от рождения тебе. Он тот дух могутнее и твёрже валуна, у котором обитаеть душа Валу… Потому ты и выбран… Лишь человек с такой крепостью пройдёт этот тягостный овринг, не свернув с него и не изменив своей душе… А посему… посему Борил, сын Белуни, я тебе и пособлю.

— Пособите… — произнёс отрок, вдумчиво вслушиваясь и впитывая кажно словечко из реченьки Асура.

— Да… помогу, — киваючи ответствовал Бог и чуток подалси уперёдь, отклонив спину от ослона и, сызнова нависая, склонилси к Бореньке. — Там в Торонце… в великом и древнем граде, что появился подле окаменевшего Индры, протекает огненная река. Она струится не по поверхности земли, а в широкой и глубокой пропасти, которая появилась, когды Асур Индра, вырванный Дыем из её чрева, в беспамятстве выронил свой зачурованный меч выкованный Сварогом. Меч тогды пробил толщу земную и упал в глубокий проём, воткнувшись в небольшое каменное возвышение. Огненная река, вырвавшись из недр земли, окружила и то возвышение, и воткнутый в него меч. Озем замолчал и вуставилси карими очами у лико мальчика и тадыличи у тех коричных зрачках Борила будто увидал свово далёкого, як оказалося, предка Индру, да выпавший из его рук богатырский меч.

Оный рассекаючи надвое остриём землицу-матушку, направил свой полёть скрезь стремительно разошедшуюся оземь, униз в пропасть, и, врезавшись у камень, выпирающий из глубин проёма, вушёл в негось почитай на треть. И сей морг энтов камень, также як и сам пыхающий блистанием меч, полыхнул серебристым сиянием и обернулси у каку-то неприступну твердыню, а обок с ней заплясала огненными лепестками пламени река, похожая на ту, кою зрел мальчуган у грозовых тучах позадь стуло Бога Подземного мира.