Елена Асеева - Веремя странствий [СИ]

— И ищё…, — Озем сказал у те слова вельми громко отчаво враз заходила ходором уся пештера, затряслися стены, свод и пол у ней. — Вилы сыздавна принимают участие в распрях людей… в битвах Добра и Зла… Всякий раз они вступаются за Правду, пособляя Добру… И если ты будешь смел, а они благосклонны, — и Бог впилси своими карими очами в личико мальчонки, желаючи, шоб тот его непременно спонял, а у печере наново чёй-то загрохотало, точно зачилась гроза. — Призови их в помощь. Попроси не бросить беросов в беде, а прийти и защитить своей силой… Силой воздушных дев… Потомуй как панывичи, каковые находятся недалече от бероских земель, собирают в своё воинство всё зло и нежить… всю мару принадлежащую Пеклу…И ты, Борил, что значит борящийся, идущий по Солнечному пути, оврингу Сварога и его Сынов, должен понять… Ты отправился в эту дальню стёжку не токмо, чтоб добыть меч Бога и твоего предка Индры, не токмо… чтоб помочь Валу… но… И это самое важное… чтобы собрать себе воинство!

Воинство оное сможет своим Светом и Добром противостоять Тьме и Злу!

Борилка катил у сноповозке в обратном направлении по тому перьходу, у коем, мерцали, переливаяся белы да зелёны искорки, отбрасываемые шёрсткой крота. Тока чичас мальчик не взирал на у те искорки, да и не обрачал вообче внимания и на сам перьходь.

Вупершись взглядом у спину мухомора вон обдумывал усё чё вуслыхал от Богов Подземного мира. Радуясь у душе тому, шо не струсил да не повернул назадь там в лазейке, иде егось покинула Ворогуха.

Скумекавши, тяперича, як важны и те знания, и та помочь посланные Оземом и Сумерлой, без каковой он николиже не добыл меча, без каковой николиже не довгадалси, чё торенка евойна не проста, а проложена так-таки для того, абы сбрать рать. Рать Добра супротив Зла!.. И у ту рать должны вступить не токась беросы— люди… братцы и сёстры его из росинок рождённые, у неё войдуть и духи, и волшебны народы с которыми малец встретитьси во время свово пути… и верно сами Асуры… таки як Валу. Оно ведь, як оказалося, не тока Валу ждёть освобождения от каменного полона, но и те… другие томящиеся у валунах воины… Эвонто, як пояснил Озем, были потомки велетов — мамаи. Сами велеты— великаны, рождённые Богами у начале начал, кадысь не жило ищё у Бел Свете человечьего роду, были дюже могутными. Моря им доходили до колен, а хребты вони с лёгкостью перьступали. Повелели Асуры, велетам, творить поверхность Бел Света: насыпая высокие взгорья, прокладывая русла рек, да впадины озёр, прорубая пропасти и ложбины. Были те великаны до зела сильны, горды и громадны. Ведь велий значить то великий, большой. А посему решили вони паче не трудитси там на оземи, возжелали взойти на Небо и править у самой Сварге… Дерзки таки посигнули на Божье, на у то чё им було не подвластно и не даровано. Да токмо Боги не пустили велетов у Небесны дали. Ведь сотворены они были для Бел Свету… Шоб у там на землях Бел Света рождатьси, жить, трудитьси, любить и вумирать. Обаче велеты не вуспокоились, не востудили свой гневливый нрав и принялися истреблять давеча появившихся на Бел Свете людей. Абы спасти человеков послали Асуры крылатых драконов, пыхающим огнём, и уничтожили сей недостойный народ, не вжелающий жить у мире. От тока не усе велеты погибли, некие вумудрилися выжить… Они притаилися у тех высоких, утесистых горах, которые когды-то созидали, да похищая человеческих дев, продолжили свой род на Бел Свете. Одначе от тех дев рождалися ужось не таки мощны и рослы детинки як велеты, а ребетёнки помельче… похудей и пониже росточком, поелику и получили они ново величание — мамаи. И хотя мамаи вже не вобладали таковой силой аки ихни предки, а усё ж перьняли от тех гневливый нрав. И зане сила их вуменьшилась, они наловчилися ковать мечи, да шибко чудно обучилися ими владеть. И, сызнова, як их предки стали нападать на людски племена. Токмо люди, к тому времечку повзраставшиеся и окрепшие, начали давать отпор мамаям. Раз как-то разгорелася битва на Бел Свете, и люди призвали у помочь свово Бога Громовержца Перуна, Асура Битв и Войны. Пришёл Бог, сёрдитый на вупрямство мамаев да начал жечь у тех за злодейства огненными молниями. В ужасте побёгли у разны сторонки горящие сыны велетов, но были и те, у том бою, ктось не спужалси Асура да вухватив у руки мячи ринулси на него самого. А Бог… Бог он чаво? Вон любить храбрых духом… Потому не сжёг он таких смельчаков, оные на самого Асура выступили. Перун обратил их у камень, шоб значить постояли… подумали, да горячий нрав маленько востудили. А таче Бог рассёк оземь надвое и скинул тех воинов каменных у Подземный мир Озема и Сумерлы. Скинув же повелел находитьси там мамаям, до тех самых пор покудова они не одумаются, да не пожелають, вступившись за людей, юшкой смыть пролитое на Мать Сыру Землю. Асур Озем изъяснив у то преданье, смолк, а опосля добавил, шо мамаи ужотко долзе томятьси у тех валунах, и непременно пожелають вступить у воинство потомка Бога Индры, и пойти за ним супротив панывичей. Ведь и велеты, и мамаи шествовали не по оврингу Чернобоже, а по Лунному пути Дыя… И будуть рады поддержать пусть и далёкого, но внука из его племени.

— И хотя, ты, Борил идёшь по Солнечному оврингу, — молвил Озем, и глас евойный загрохотал у пештере наполняя усю её да будто ударяясь о голову мальца своей мощью. — Но помни, чтобы спасти свой народ, должен ты собрать в свою рать и тех, кто движется по Лунному пути…

А для того, чтобы поклоняющиеся Дыю шли за тобой, не должен ты скрывать своё родство с Индрой… Знать должны ведомые тобой, вступающие в твою рать: духи, народы и Боги, что ты, Борил, потомок Лунной стёжки Дыя и Индры, сам ступающий по оврингу Сварога, ведешь всех прильнувших к тебе против их вечного врага Чорного пути самого ЧерноБоже. «От… от то лягко гутарить должён не скрывать свово родства с Индрой,»— думал Борилка и надсадно вздыхал. А як же поведать о том соотчичам, шо ждуть его там… у лазу… на макушке взгорья, да там… у неприютном продуваемом ветрами краю…

Як скузать, шо егось предок — сам Бог Индра… Як скузать, шо направил егось Крышня сбирать дюжу рать супротив самого Зла… Его — мальчонку, двенадцати годков…И аки вообче могуть пойти за ним: духи, народы и Боги…Як? Оно вроде бахвалиться то не привык отрок… У то не по-бероски считалась… балякать лишне о себе да хвалитьси. Учили егось и отец Воил, и мать Белуня, названная точно аки у та первая мать их роду… учили они быть засегда скромным… Скромным и гордым! Ибо гордый уважаеть собе, он обладаеть достоинством и духовно свободен, а значить внутренне чист. Николиже ня будеть гордый человек завидовать другому, ня будеть унижать аль зариться на добро чужое. Ну, а скромность— вона близонько шагаеть с гордостью… Она вроде як молвить — ты, человече, уважай собе и того, кто шагаеть сторонь… сторонь або далече… Береги свову жизть и жизть кажного бероса, кажного человече, кажной животинки, птицы, травинки… Ибо кажный из беросов дорог Вышне, кажный человече— Сварогу, кажна животинка, птица, травинка— Мать Сыра Земле… Ибо усе живые на Бел Свете… усе есть ребятёнки Божьи. За теми думками, мальчик и не заметил, аки сноповозка замедлила ходь. Крот як и у прошлый раз перьшёл на шаг, ево мощны когти застучали о гладкость пола, а вмале зелёны да белы искорки, покрывающие шёрсть, перьстав мельтешить, осыпалися униз. У перьходе наступила тьма. Нежданно мухомор негромко вок-нул и у тот же миг упереди чавой-то блеснуло… не лучисто сице, а како-то смурно, но у таком мраке вельми видимо. Неспешно волоча за собой сноповозку крот немного погодя вытащил её у новый проходь. И малец сей морг признал, шо предь ним та перва пештера у котору вон спустилси из лазейки, и идеже его так поразили морщинисты, полосчаты стены. А узрев дыру у стяне откудова выглядывала спустившаяся к долу ужа, дюже вудивилси. «Як же сице, — протянул про собе мальчуган и огляделси, тяперича у правой стенище, там идеже раньче находилась сплошна слоистая городьба, зияла широка щель. — У то верно Озем иной-какой проём воткрыл, шоб я Валу миновал… Чудеса да и тока!» И покуда крот, плюхая лапами по полу, вяло катил за собой воз, Борилка обхвативши левой рукой край борта, выпрыгнул оттедась и ступил на ноги. Мальчонка враз выпрямил спину и отпустив борт сноповозки, направил свову поступь тудыличи…к лазу. Поравнявшись с сидящим на облучке грибом каковой, тутась вже повертав главу, вызарилси на него крохами глаз, отрок, кивнув ему, молвил: