Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

Редрик вернулся взглядом в точку откуда начинал осмотр. Морда Смоки. Парень уже даже не дергался от его внезапных появлений.

– Что, приятель, всегда там, где нужен? – спросил Ред, аккуратно складывая книги в седельные сумки. Тот кивнул. – Знаешь, кто навел тут красоту? – шоргон снова кивнул. – Вот, и я знаю.

Завернув за угол поврежденного здания, Ред увидел отца. Он тяжело оперся о стену. В зубах лавочника был зажат ровно надломленный мундштук. Чашу трубки он раздавил в кулаке. Из другого сыпались искры, видимо в нем была, тоже раздавленная, трутница. Взгляд Лоуренс снова смотрел на тысячу ярдов вперед.

С помощью Смоки, Ред подкурил три папиросы и, оторвав у одной лишнюю бумагу, засунул ее в сколотый мундштук, остальные достались парню и его коню.

– Какая же гадость этот Дип Фьюм, – поморщился Лоуренс, выдыхая клуб сизого дыма.

– Зато отгоняет ненужные воспоминания.

Они постояли, сделав по паре затяжек. На улочке показались первые прохожие. Мелкие школяры – гимназисты. У всех экзамены.

– Пока они не ускользнули, можешь спрашивать.

– А мне не прилетит скамейкой?

– Скорее, прилетит ответами, после которых ты проживешь жизнь, что будет слишком напоминать мою. Ты повторишь все мои ошибки, не совершив ни одной собственной. Будешь ненавидеть меня за это. Себя тоже… Весь этот проклятый мир… И будешь прав. Я не хочу для тебя такой судьбы.

Ред сглотнул комок рвущихся вопросов, что подступили к горлу. Затянулся. Действительно – та еще гадость. Ред понял почему старый эльф ее курит – помогает отвлечься. Парень порылся в карманах и, передав отцу кошель и чековую книжку, наконец спросил:

– Стану вечно ворчащим, ехидным скупердяем?

– И это будет лучшее, что от тебя останется. Хотя со временем ты и так все узнаешь, но лучше так, чем то, как поступил мой отец, а с ним его...

– А не мог сразу так сказать, я бы тогда тебя не донимал столько лет. Да и теперь я понял, что – не стоит. Вчера на меня вылилась вся семейная драма Гизмо – мне не понравилось. А у нас походу, что-то похлеще, – перебил сын отца.

– Ты даже не представляешь, – усмехнулся лавочник. Взгляду Лоуренса вернулась осмысленность.

– Мне некогда витать в облаках. Тракт, учеба, тракт, учеба… все – экзамен.

– Ну раз так – поспешим. Голоден? – благодарная интонация отца, была приправлена ноткой облегчения.

– Разумеется, мы же не позавтракали.

– Матушка Сара обещала бульон, форшмак и соломонки.

Они шли обратно в “Убежище”. Смоки беззаботно снюхивал дорожную пыль. Лоуренс шел впереди. Редрик глядел стеклянными глазами себе под ноги, всеми силами стараясь не упасть, придавленный прессом догадок, мыслей и размышлений.

Суетливая обстановка гремлинской общины разогнала тяжелые мысли. Все равно у тех не было почвы, за которую можно зацепиться, а вот матушка Сара вцепилась в Редрика основательно.

– Дайка тебя разгляжу. Какой большой красивый мальчик – хорошо кушаешь. Вот письма для Валенсии, пусть ответит и ждет еще, и сам пиши матушке Саре. Да не горбись, знаю, что маленькая, сядь на корточки…

Немного навязчиво, но приятно. С Редриком никогда и никто не сюсюкался, но столь теплое внимание понравилось парню. Теперь он был “младшеньким”, и мамаша-полурослик будто пыталась наверстать все то время, что Ред провел вдалеке от нее. По-своему добрая женщина.

Пообедав и собрав гостинцев в дорогу, люди распрощались с гремлинами. Гизмо остался. Диего требовалась его помощь, по кое-какому вопросу, но он обещал, что вернет того через некоторое время. Плановых проверок не предвещалось, так что Валенсия спокойно сможет его подменить.

Они словили кэб и поехали к южным воротам. Въехав на территорию Бибы, Редрик заметил, что целые кварталы трущоб или сносят, или перестраивают. Южные трущобы граничили с доками и культурным центром – районом, где находился Гранд Цирк.

Южный район представлял из себя, пестрящий мануфактурами и отделениями ремесленных контор, промышленный сектор Аусбруха. Этому способствовало постоянное течение в прибрежных водах, что уносило все отходы от производств прочь от города.

Извозчик попался разговорчивый. Он пояснил, что в связи с огромным количеством арестов пиратов и контрабандистов, каторжанские лесопилки Среднеколымска заработали в полном объеме своих мощностей. Вдобавок к этому начались поставки леса со всего Эладейна. Огромные объемы дешевой эльфийской древесины. В связи с этим, кайзер издал эдикт о строительстве бумажных фабрик во всех крупных городах княжеств королевства Нефраер.

Закупивший целую гору книг Ред приуныл. Цена на бумагу должна будет упасть, а он уже так потратился. Зато, бумага для папирос станет дешевле. Правда, падение цен на бумагу не особо беспокоило выдворенных из домов людей, что с пустыми взглядами сидели на тротуаре. Сможет ли Каднификар стать еще жирнее…

Доехав до отделения гильдии извозчиков, что ведала курсирующими между городами дилижансами, люди столкнулись с трудностями. Кареты есть, а лошадей нет. Междугородние дилижансы арендовали лошадей у королевского почтамта.

Служащий в окошке, так и пояснил, сдобрив свои слова нелестным высказыванием в адрес барона Сайдера, мол самонадеянно было думать, что его мелкий конезавод покроет все нужды почты, что тот – идиот, не способный умерить своих амбиций. За свои слова он был вытянут за грудки через то самое окошко Редриком, который объяснил, что питает нежные дружеские чувства к аристократу.

Парня кое-как вывели из здания гильдии, где его уже ждал “раздвоенный” Смоки. Два совершенно одинаковых коня, будто сросшиеся боками. Реда накрыло перекрытием, все, о чем он мог думать в тот момент были девочки-птички. Редрик понял, что никогда не видел ни одной. Лоуренс же, смекнув ситуацию, выбил карету с упряжью по выгодной цене. Так, на запряженной Смоки карете они и добрались до Южного, а оттуда и до кампуса, где их ждала крайне недовольная Валенсия.

Гномиха кратко объяснила, что те заставили ее сильно беспокоиться, а затем не говорила с ними какое-то время. Ее настроение смогло лишь поднять письмо матушки Сары. Ред впервые увидел, как маленькая сдержанная женщина смеется, читая строки письма своей новой подруги по переписке. Парень был рад этому. Каждый раз, когда Валенсия просила отнести письмо матушке Саре почтальону, Ред подкладывал в конверт и свое.

На первых парах, Редрик не смог основательно усесться за учебу. Работы было чуть больше обычного, да и изучение дворянской генеалогии, точнее женской ее линии, по альбому с даст-карточками отнимало порядочно времени. Правда, к приезду Гизмо, мысли Редрика уже освободились из плена благородных девушек, а альбом стал просто приятной отдушиной.