Роджер Желязны - Владения Хаоса. Карты судьбы

Рэндом разворошил угли палкой, подкинул несколько сухих сучьев, сел у оживающего огня, повернулся ко мне и кивнул. Я подошел и сел рядом.

- Слушай, - сказал он, - насчет заморочек с престолом и прочего… Что мне теперь делать? Для меня это было как снег на голову.

- Что делать? - переспросил я. - Работать. Думаю, у тебя это очень хорошо получится.

- Как ты считаешь, много было обиженных?

- Если таковые и были, - пожал я плечами, - они отлично скрывали свои чувства. Думаю, Единорог сделал очень правильный выбор. За последнее время так много случилось… Отец, если разобраться, берег нас и лелеял - даже слишком берег. Престол - далеко не подарок, тебе предстоит уйма тяжелой и грязной работы. Думаю, до остальных наших это тоже дошло.

- А как ты сам?

- Я рвался к престолу только потому, что к нему рвался Эрик. Сам-то я этого не понимал, но теперь вижу, что все было именно так. Игра, в которой оба мы хотели сорвать банк. Игра, превратившаяся в вендетту. Я ведь готов был его убить. Убил бы - не найди Эрик другой способ расстаться с жизнью. У нас - у меня и у него - было больше сходства, чем различий. Я это понял… потом, гораздо позже. А после смерти Эрика я придумывал себе все новые и новые мотивы для борьбы за престол. И только совсем недавно до меня дошло, что я абсолютно его не хочу. Я - пас, так что бери, брат, пользуйся, и да будет твое правление благополучным.

- Если Амбер еще существует, - уточнил Рэндом после нескольких минут молчания, - то я попробую. Ладно, займемся Камнем. Гроза совсем близко, мне даже как-то не по себе.

Я кивнул и взял у него Камень. Сгусток алого пламени закачался на цепочке, свет костра пронизывал его насквозь.

- Подвинься ближе, - сказал я, - и смотри вместе со мной.

Некоторое время мы созерцали пламенеющие внутренности Камня.

- Думай об Образе, - сказал я и тоже начал думать об узоре Образа, пытаясь вызвать из памяти его петли и завитки, его бледно мерцающие линии.

Прежде Камень казался мне чистым, безупречным; теперь же в нем обнаружился крохотный изъян, пятнышко, повисшее в кроваво-красных глубинах. Я разглядывал пятнышко, не переставая думать о резких изгибах и поворотах, о преграде… Я представлял себе ток, пробегавший через мое тело всякий раз, когда я решался пройти по этой трудной дороге…

Изъян, черневший в Камне, прорисовался отчетливее.

Почти непереносимым усилием воли я заставил его вырасти, проявиться во всей полноте и отчетливости. И тогда на меня нахлынуло знакомое ощущение - то же самое, что и в день, когда я настраивался на Камень. Оставалось только надеяться, что у меня хватит сил пройти через это испытание вторично.

Я схватил Рэндома за плечо, хрипло спросил:

- Что ты видишь?

- Что-то вроде Образа, - донесся до меня голос брата, - только он вроде бы трехмерный. Он лежит на дне красного моря и…

- Пошли со мной, - прервал я Рэндома. - Нам нужно его пройти.

И снова чувство движения - сперва медленно плывешь, затем проваливаешься и падаешь, все быстрее и быстрее несешься к изгибам скрытого в Камне Образа, к узору, который невозможно увидеть во всей полноте. Я чувствовал рядом брата и собирал всю свою волю, и гнал нас вперед, и наконец рубиновое сияние, в которое мы окунулись, потемнело, превратилось во тьму ясного ночного неба. Образ становился все больше и больше, он прирастал с каждым грохочущим ударом моего сердца. Весь процесс проходил заметно легче, чем в первый раз, возможно, потому, что я прошел уже настройку.

Ощущая рядом с собой Рэндома, я потянул его вперед; тем временем знакомый узор продолжал расти, начальная его точка проявлялась все отчетливее и отчетливее. Направляясь к ней, я снова попытался охватить Образ целиком - и снова заблудился в его складках и изгибах, будто уходивших в высшие измерения. Перед нами извивались величественные параболы и спирали, какие-то немыслимые узоры и сплетения. На меня вновь нахлынуло то же, что и в прошлый раз, благоговение, однако теперь рядом со мной был Рэндом, и я чувствовал в нем тот же самый ужас и тот же восторг.

Едва мы достигли начала Образа, как что-то мягкое, но непреодолимое бросило нас в его сотканные из света структуры, в призрачное мерцание, пронизанное яркими вспышками искр. На этот раз все мое внимание было сосредоточено на процессе, Париж казался бесконечно далеким.

Подсознательная память предупреждала меня о трудных участках. Я шел по головокружительным маршрутам, используя всю силу желания - или, если хотите, воли; для ускорения процесса я непрерывно черпал энергию из Рэндома.

Мы словно пробирались по фосфоресцирующим внутренностям огромной, причудливо изогнутой раковины. Наше движение было абсолютно бесшумным, мы превратились в бесплотные точки самосознания.

Скорость непрерывно нарастала, а вместе с ней и боль, незнакомая мне по предыдущему прохождению. Болело не тело, не голова - они отсутствова-ли; болело сознание. Возможно, это было следствием моей усталости или спешки, стараний максимально ускорить процесс. Мы с ходу прорывали барьеры, нас сжимали текучие, из мерцающего света построенные стены. Я ощущал слабость, головокружение, но не мог позволить себе роскоши потерять сознание, не мог я и замедлить движение - гроза подступила совсем близко. Хочешь - не хочешь, пришлось снова черпать энергию из Рэндома, теперь - просто чтобы не сойти с дистанции. Мы помчались дальше.

На этот раз не было того жгучего покалывания, ощущения, что я становлюсь другим. Скорее всего эти эффекты были связаны с настройкой, теперь же предыдущее прохождение через Образ Камня обеспечило мне определенную долю иммунитета.

Через неизмеримый временем интервал мне показалось, что Рэндом слабеет. Возможно, я высасывал из него чересчур много энергии. Если так пойдет дальше, он не сумеет совладать с грозой, ему попросту не хватит сил. Я решил не обращаться больше к его ресурсам. Мы прошли уже основную часть пути, дальше Рэндом справится и сам - если, конечно, дело дойдет до крайности. А я уже попробую продержаться так - лучше погибнуть мне одному, чем нам обоим.

И дальше, и дальше со всевозрастающей скоростью… Голова моя снова кружилась, ощущения путались. Я собрал всю свою волю, сосредоточился на движении, выкинул из головы все остальное, к движению не относящееся. И вот за несколько витков до конечной точки все окружающее стало быстро темнеть - явление, незнакомое мне по прежнему опыту. Лишь огромное усилие позволило мне подавить мгновенную вспышку паники.

Без толку. Я куда-то соскальзывал, падал.

И как ведь близко! Мы же почти достигли конца… Было бы совсем просто…

Все поплыло, стало исчезать, проваливаться. Последнее, что я ощутил, была острая тревога Рэндома.