Роджер Желязны - Девять принцев Амбера. Ружья Авалона

Я не мог понять, как Дара во все это укладывается, потому что она и сама не знала, в какой расклад желает войти. О, она всему научится. Как только станет известно о ее существовании, сразу найдутся превосходные учителя. Теперь, когда она услышала от меня о собственной уникальности, ее участие в игре - лишь вопрос времени. Там, в роще, я чувствовал себя мгновениями просто змием, но, клянусь пеклом, Дара имела право знать все. Она и так все узнает, и чем раньше, тем быстрее научится обороняться. Так будет лучше для ее же собственного блага.

Конечно, вполне возможно, даже наверное, ее бабка и мать прожили свою жизнь, не подозревая о своем происхождении. И куда оно завело их? Дара говорила, что умерли обе насильственной смертью.

Возможно ли, подумал я, чтобы длинная рука Амбера достала их даже в Тени? И если так, не ударит ли она снова?

Бенедикт мог быть столь же крут, настырен и подл, как и любой из нас, когда хотел того. Даже круче. Чтобы защитить свое достояние, он будет драться. И без тени сомнений убьет кого угодно, если сочтет это необходимым. Он решил, что безопаснее всего держать существование Дары в секрете, а ее саму - в невежестве. И рассердится, когда узнает, что я сделал - вот еще одна причина убираться немедленно. Но я рассказал ей все это вовсе не назло братцу. Я хочу, чтобы она уцелела, а он, по-моему, подходит к вопросу не с той стороны. Когда я вернусь, она многое обдумает и наверняка задаст массу вопросов, а уж я использую возможность в процессе предупредить ее и объяснить, что сумею.

Я заскрипел зубами.

Все это не потребуется. Когда я воссяду на трон Амбера, все будет иначе. Должно быть.

Но почему никто до сих пор не нашел способа изменить саму суть человека? Мне стерли память, отправили меня жить в неизвестном и новом для меня мире… и что? - остался тот же старый Корвин. Такая мысль могла бы привести меня в отчаяние. Если бы я не был доволен собой.

В тихой заводи у реки я смыл пыль и пот, размышляя о черной дороге, на которой так пострадали мои братья. Нужно было разузнать еще многое.

Я купался, но Грейсвандир был все время неподалеку. Каждый из нас может увязаться по свежему следу, оставленному родственником в Тени. Но как бы то ни было, омовению моему никто не помешал. На обратном пути, правда, мне трижды пришлось воспользоваться Грейсвандиром - для защиты от существ менее мирских, чем мои братья.

Однако этого следовало ожидать, поскольку я весьма спешил.

Рассвет уже приближался, хотя было еще темно, когда я ввел коня в конюшню своего брата. Я почистил Звезду, чалая дико косилась на меня. Поговорил с ней, приласкал, а потом дал корм и воду. Огнедышащий Дракон Ганелона приветствовал меня из соседнего стойла. Я расчистил место между насосом и задней стенкой конюшни и все думал, где бы мне улечься на ночлег.

Нужно было отдохнуть. Хватило бы нескольких часов, но под крышей Бенедикта я спать не решался. Я, конечно, говорил, что собираюсь умереть в постели… но если точнее, я хочу, чтобы на эту постель наступил слон, когда глубокий старик я занимаюсь любовью.

Впрочем, к выпивке за счет Бенедикта у меня отвращения не было, и душа просила чего-нибудь покрепче. В доме было темно, я вошел и на ощупь добрался до буфета.

Налил себе бренди, пропустил, налил снова и подошел со стаканом к окну. Видно мне было далеко. Дом стоял на склоне холма. Бенедикт выбрал хорошее место.

- «Лентою белой дорога легла, белеет луна над ней»,- процитировал я, удивляясь звукам собственного голоса, а луна застыла в вышине…

- Так. Так. Именно так, друг Корвин, - донеслись до меня слова Ганелона.

- Я не заметил, что ты здесь, - промолвил я, не оборачиваясь.

- Это потому, что я сидел тихо как мышь, - объяснил он.

- О! - отозвался я. - И насколько же ты пьян?

- Ни насколько, по крайней мере сейчас. Но если ты будешь хорошим другом и поднесешь мне стаканчик…

Я повернулся.

- А сам не можешь?

- Больно шевельнуться.

- Хорошо.

Я отправился к буфету, налил стакан и поднес ему. Он благодарно кивнул, медленно поднял ее и пригубил.

- Ах, как хорошо! - вздохнул Ганелон. - Может, это утешит меня.

- Ты дрался, - решил я.

- Да, - согласился он. - И не однажды.

- Тогда терпи, как подобает воину, и избавь меня от необходимости выказывать свое сочувствие.

- Но я победил!

- Боже! Где лежат трупы?

- Что ты, соперники были не настолько плохи. Во всем виновата эта девчонка.

- Тогда ты получил, что хотел, за свои деньги.

- Речь совсем не о том. Похоже, я подвел нас обоих.

- Нас? Как?

- Я не знал, что она-то и есть хозяйка дома. Я явился в веселом расположении духа и подумал, что она из служанок…

- Дара? - спросил я, внутренне напрягаясь.

- Да, она самая, я шлепнул ее по корме и решил сорвать поцелуй-другой. - Он застонал. - Тогда она подняла меня вверх, подняла как щепку над головой и объяснила мне, что она здесь хозяйка. А потом отпустила руки. Во мне сто четырнадцать кило, а до земли было далеко… - Он пригубил еще раз, я усмехнулся. - И она тоже смеялась, - жалобно продолжил Ганелон, - а потом милостиво помогла мне встать. Я, конечно же, извинился… Этот твой брат, должно быть, богатырь! Такой девушки я никогда не встречал. Что она может сотворить с мужчиной!… - В голосе его слышалось благоговейное удивление. Он медленно качнул головой и вылил в глотку остальное. - Мне было страшно… ну, по крайней мере, неудобно…

- Она приняла твои извинения?

- О да! Весьма благосклонно. Велела мне забыть обо всем и обещала, что тоже забудет.

- Тогда отчего ты не лечишь горе сном?

- Я поджидал тебя, решил не спать, когда бы ты ни явился. Нам надо переговорить.

- Ну, в чем дело?

Он медленно встал и взял свой бокал.

- Давай-ка выйдем отсюда.

- Хорошо.

Ганелон подхватил на ходу бутылку бренди - правильная мысль - и мы направились по тропинке за дом. Наконец он грузно плюхнулся на старую каменную скамью у ствола большого дуба. Потом наполнил наши бокалы и пригубил первым.

- О! И в напитках твой брат знает толк!

Я сел рядом с ним и набил трубку.

- Когда я принес извинения и назвался, мы немного поговорили, - сказал он. - Едва она поняла, что я приехал с тобой, сразу же захотела узнать все об Амбере и Тени, и о тебе, и о других членах семьи.

- Ты ей рассказал что-нибудь?

Я раскурил трубку.

- Не мог, даже если бы захотел, - пожал плечами Ганелон. - Мне нечего было ответить.

- Молодец.

- Но меня это заставило задуматься. Похоже, Бенедикт не говорит ей о многом, и я понимаю почему. Я поостерегся бы много разговаривать в ее обществе, Корвин. Уж слишком она любопытна.

Пыхнув трубкой, я кивнул.

- Тому есть причина, и очень веская. Впрочем, мне приятно знать, что ты не теряешь головы, когда пьешь. Спасибо, что рассказал.