Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

Теперь пуповина. Перевязка, осмотр. Перерезана последняя связь с организмом матери. Все!

Катрин Петерсон светилась от счастья. Княгиня поднесла к ней завернутого в белоснежную ткань младенца.

– У тебя мальчик! Хочешь дать ему грудь?

Женщина закивала головой, не в силах произнести ни слова от душивших ее эмоций и простого женского счастья.

Малыша положили к ней на грудь, и он, перестав кричать, начал жадно сосать молоко матери.

«А этом мир вовсе не так плох», – первая мысль, которая появилась в головке малыша уже в этом мире, и это было счастье для обоих.

В магистрате Амстердама устраивали прием. Это, конечно, не февральский карнавал, но все равно для города событие значимое. В самом магистрате накрывали столы. Приглашения получали только самые достойные. Собирались «сливки» общества. Купцы самых уважаемых гильдий, представители Компаний, дипломаты. Дозволялось приходить с женами и детьми. Для молодежи устраивались танцы, играл небольшой оркестр. На столы подавалось пиво.

Получить приглашение на прием к бургомистру считалось престижным, и этим гордились, таким завидовали.

Надо ли удивляться, что Петерсон и его молодая супруга в порыве благодарности готовы были расшибиться в лепешку, но достать для Турчиновых приглашение.

Хотя, если быть справедливым, то приглашение княгиня с внучкой получила бы в любом случае. После удачных родов у жены начальника порта, слухи о Турчиновых быстро поползли по городу.

А тут еще бургомистра скрутил его давний недруг – радикулит, который последнее время частенько посещал начальника города и с которым он самоотверженно боролся.

В этот раз беднягу скрутило так, что прибывший врач – светило медицины, преподаватель Амстердамской врачебной школы, при всех его стараниях просто ничего не мог поделать. Обезболивающие настои не помогали.

Болезнь вообще не красит человека, а если тебя еще и согнуло так, что разогнуться нет сил, то радости это не добавляет. Женщины в этот период стервенеют, а вот бургомистр свирепел, и горе тому, кто попадал под «горячую руку».

Петерсон, конечно, об этом знал, но его никто не предупредил, потому что все, кто мог, попрятались, как тараканы, от греха подальше, по щелям.

И вот начальник порта с сияющей от счастья физиономией предстает перед бургомистром, которому было так хреново, что он готов был удавить любого вошедшего к нему в кабинет.

Перестраиваться «на ходу» Питер не стал, да просто не захотел. Его переполняло чувство счастья и хотелось сделать хоть какое-нибудь доброе дело. Кстати, после посещения магистрата он, на полном серьезе, намеревался посетить паперть городского храма и раздать щедрую милостыню нуждающемуся люду.

Увидев сияющего, как начищенная бляха, Петерсона, бургомистру стало откровенно завидно. Захотелось сделать хоть какую-то пакость, просто так, от чистого сердца, совершенно бесплатно. Первая, стандартная «гадость» уже готова была обрушиться на жертву, но его опередили.

– Ваша милость, поздравьте меня, у меня родился мальчик.

Начальник порта при этом так раздулся от счастья и гордости за хорошо выполненную работу, что говорить ему гадость было просто неуместно, он бы ее просто пропустил мимо ушей. А гадости у господина Дюкера были строго по счету.

– Поздравляю. Как прошли роды? – дежурная фраза.

– Ужасно. То, что Катрина не умерла вместе с сыном, – это просто чудо, а повитуха так вообще была просто в панике. Я уже готов был звать священника.

– И кто же совершил это чудо? Корн? Он хороший врач! – бургомистру было откровенно наплевать и на начальника порта, и на его милую женушку, боль просыпалась, и он готовился к ее первому броску, оттягивая разговором момент болевого приступа.

– Корн накануне уехал из города. Я был просто в отчаянии, и если бы не русская княжна, в моем доме сегодня был бы траур.

«Опаньки! А это интересно, – отметил про себя бургомистр, – стоит расспросить подробней».

– А кто эта княжна и как она оказалась в городе? Вас не затруднит уделить мне пару минут вашего драгоценного времени и рассказать подробности? – когда болезнь мучит тебя днем и ночью, с небольшими перерывами, то невольно хватаешься за любую информацию – а вдруг поможет? Надежду на чудо еще никто не отменял.

Вообще-то, Петерсон забежал в магистрат города по причине предстоящего вскорости приема, с твердым наказом от супруги: «В лепешку расшибись, но для Турчиновых приглашение обеспечь. Найди, купи, укради, да хоть роди, на худой конец».

Рожать приглашения Питер, конечно, не собирался, но договориться с бургомистром он мог и надеялся на благоприятный результат, а здесь такой конфуз.

– Моя жена дружна с молодой княжной, кстати, она выпускница нашей Амстердамской врачебной школы. Вообще-то, по словам Катрин, именно она и принимала роды, все остальные только помогали.

– Даже так, и у нее есть лицензия на врачебную деятельность? – боль уже вцепилась в измученное тело господина Дюкера и отпускать свои когти пока не собиралась.

– Да, она получила его в вашей канцелярии.

«И, конечно же, за соответствующее вознаграждение».

«Не без этого, денежки у княгини водятся. Ее сын, как-никак, все же дворянин и полковник русской армии».

Обменявшись взглядами, мужчины прекрасно поняли друг друга и без слов.

– Кстати, ваша милость, у нее золотые руки. Ну в смысле «Золотые руки!»

– Вы хотите предложить мне посетить вашу протеже? – невесело, а вернее, весьма невесело осведомился бургомистр.

– А почему нет! Хуже не будет.

– Пожалуй, вы правы, а заодно узнаю расценки за врачебную лицензию, – ну не мог он не укусить, тем более что при попытке встать с кресла боль лютой тигрицей напомнила о себе.

Через полчаса, скрюченный в три погибели, Авраам Дюкер входил в просторную светлую комнату, где его уже ждали. Гонец от Петерсона примчался накануне.

Усадив пациента на стул, Турчиновы вдвоем вцепились в него, как гончие в кабана, проводя анамнез, без скидок на положение в обществе и половую принадлежность бургомистра. И уже через пять минут глава города понял, что для врачей, сидящих перед ним, он и не бургомистр вовсе и даже не дворянин, а просто больной, которому требуется помощь. И наплевав на гордость и профессиональную спесь, он честно и без утайки отвечал на абсолютно все задаваемые ему вопросы.

– Ложитесь на кушетку. Варвара, помоги.

Ближайшие четверть часа городского голову внимательно прощупывали и простукивали. Даша провела сначала поверхностную пальпацию, затем глубинную, и наконец обратилась к своим способностям, не спеша, чутко прислушиваясь к своим ощущениям, пройдя по всему организму господина Дюкера.