Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

На звон небольшого серебряного колокольчика мгновенно явился секретарь.

– Прошу вас, Томас, поезжайте сами не мешкая к княжне Турчиновой и известите ее о моем намерении нанести ей визит вежливости сегодня вечером. Выполняйте.

И, повернув голову к Петерсону, продолжил:

– В том, что остались на своем месте, вы должны благодарить княжну. Она спасла не только меня, но и вас. И я бы хотел, чтобы у нее в дальнейшем не возникало никаких проблем, – внимательный пристальный взгляд Райли о многом говорил. – Вы меня правильно поняли, Петерсон?!

– Не волнуйтесь, я умею быть благодарным.

– Посмотрим! – начальство пожелало усмехнуться. – Вы свободны!

Когда вновь переназначенный начальник порта оказался за дверью кабинета, он прямо-таки физически, всем своим телом почувствовал, как с его плеч скатился огромный камень.

«Еду немедленно к Катрин, и нужно будет заехать купить ей букет цветов, любимых женщин нужно радовать. Как хорошо! Жизнь продолжается», – светящиеся от радости глаза Петерсона говорили за него все сами.

* * *

На стол Председателя лег отчет, и появился повод для разговора.

– Скажите, граф, вы уверены, что ваш человек не ошибся?

– Он сам видел ЭТО своими собственными глазами.

– А вы представляете себе, что это такое?!

– Это Дар Жизни, и я верю своему человеку.

– Вот именно Жизни, и если это «плюс», то скоро появится и «минус», они не могут не встретиться.

– Что нам следует предпринять?

– Ничего! Если она действительно практикующий врач и Дар такой силы, как следует из доклада, то он будет только расти и рано или поздно ее способностями попытаются воспользоваться. И я не уверен в последствиях. Возьмите это дело под контроль и держите меня в курсе событий.

* * *

Не успели Райли и его команда убраться восвояси, как судьба преподнесла Петерсону очередную неприятность.

В таверне, находящейся рядом с портом, и в которую любил заходить как портовый люд, так и команды судов, прибывающих в Амстердам, случился мордобой.

И все бы забыли об этом на следующий день, если бы уважаемому купцу из купеческой гильдии Святого Мартина не проломили голову. Мало того, что виновником драки оказался капитан галеона, принадлежащего Компании, при этом он еще умудрился быть близким родственником «Инквизитора Райли», с которым Питер попрощался накануне.

Капитан, будучи в изрядном подпитии и что-то не поделив с купцом, попросту схватил тяжелый табурет, сделанный из добротного дуба, и недолго думая, хрястнул обидчика по голове. Купец грохнулся на пол, обливаясь кровью, подергал ножками и затих.

На голове купчины образовалась кровавая шишка, и, похоже, треснул череп.

Протрезвев в мгновение ока, капитан бросился к мужчине, заорав как раненый кашалот. Попытка привести купца в чувство ни к чему не привела. Более того, у купца, ненадолго пришедшего в себя, начались судороги, его буквально выворачивало наизнанку в приступе безудержной рвоты, на губах выступила кровавая пена. Он снова впал в забытье, из которого уже не выходил.

– Врача! Позовите врача, – захрипел капитан, стоя на коленях перед свеженьким кандидатом в покойнички.

Бросились за портовым доктором. Намечался нешуточный скандал. Слава всем святым, эскулап был дома и уже через четверть часа осматривал жертву под непрестанные вопли и причитания супруги несчастного, которая тоже примчалась в таверну. Капитан молча проглатывал оскорбления, полноводной рекой изливающиеся на него, даже не пытаясь отвечать.

Это еще больше разозлило женщину, и она намеревалась дикой кошкой вцепиться в убивца и проредить его густые волосы, но прибытие начальника порта охладило ее пыл. Оставалось только сидеть возле тела супруга и голосить, что она и делала. В ушах прямо-таки звенело от ее ора.

Закончив осмотр, господин Корн поднялся на ноги и уверенным голосом объявил вердикт:

– К сожалению, помочь я ничем не смогу. Поврежден мозг. Зовите священника, медицина здесь бессильна.

– Но может быть, можно что-то сделать, хотя бы попытайтесь, – в отчаянии от предвкушения неприятностей заявил Петерсон.

– Глупости, даже не буду пытаться, – решительно заявил Корн.

«На кой черт я буду ввязываться в заранее безнадежное дело, на меня же потом всех собак повесят», – эта мысль была так отчетливо написана на лице эскулапа, что возмутила не только Петерсона, но и будущую вдову. Проклятья посыпались уже в сторону Корна. Гул возмущенных голосов нарастал.

«Еще немного, и меня порвут на кусочки эти безмозглые, тупые пьянчуги», – совершенно ясно понял врач. Нужно было срочно ретироваться.

– Да вы просто звери. Прочь с дороги! – заверещал Корн и рванулся к выходу как раненый лось.

– Ну и проваливай! Чтоб ты сдох! – неслось в след удирающему лекарю.

«Врач сбежал, священник еще не пришел. Что делать?» – Петерсон был просто в отчаянии и, опустившись на ближайший табурет, тупо смотрел на весь этот кавардак, прикидывая свои шансы выйти сухим из этой жизненной клоаки.

«Этот скандал будет похуже истории с зубом господина Райли, это…» – мысли закрутились в неглупой голове Петерсона, ища достойный выход из создавшейся ситуации.

А вот когда рядом раздался чей-то шепот: «Сэр, а может к русской лекарке его», начальника порта как будто бы подбросило. В конце туннеля замаячил свет.

«Правильно! – появилась надежда «выйти сухим» из этой заварушки.

– Осторожно несите его в мою коляску. Живо!

На кой ляд нести почти что уже покойника в коляску к благородному господину, было решительно непонятно.

Владелец таверны от удивления вытаращил глаза, изображая морского окуня, как и «убивец» тоже, но спорить не стали, наоборот ухватились за протянутую им соломинку, как утопающий за проплывающую змеюку.

«А чем черт не шутит, пока…» – Петер поймал себя на мысли, что эта же «мудрая» мысль посетила его светлую голову не далее как пару дней назад.

Коляска и толпа зевак появилась у дома княгини Турчиновой в тот самый момент, когда очередной посетитель выходил из ее дома. Стучать в дверь не пришлось.

Пострадавший купчина был подхвачен незадачливым капитаном на руки и бережно, как хрустальная ваза, перенесен внутрь дома, уложен на стол. А вот толпу зевак, набившуюся в княжеские апартаменты, пришлось выгнать взашей, в прихожую.

Одного взгляда на мужчину, лежавшего на столе, хватило Даше, чтобы осознать серьезность, даже критичность положения пострадавшего.

Корн был абсолютно прав. Он мог быть трусом, подлецом, кем угодно, но его диагноз был правильный: торгашу оставалось жить не более четверти часа, и то если сильно повезет. Времени почти не осталось.

– Горячую воду, полотенца, бинты.