Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

Из пришвартовавшейся лодки выбрался на причал уже немолодой, угрюмого вида мужчина. Не проронив ни слова, он и двое сопровождающих его мужчин, таких же «разговорчивых» джентльменов, погрузившись в ждущую их коляску, направились в контору порта.

Оставив сопровождающих в приемной, представитель Компании проследовал в кабинет Петерсона и уселся в его кресло, за его рабочий стол, ясно и недвусмысленно показывая, кто здесь хозяин.

– Петерсон, я прибыл по поручению нового руководства Компании. Мы должны оценить ваши результаты работы и представить отчет о… ух… ты. Какая боль… у… у… – не закончив начатую фразу, представитель Компании, левой рукой взявшись за раздутую щеку, застонал, вероятно, от жуткой зубной боли.

Только теперь Петерсон заметил, что щека представителя раздута так, что левый глаз был почти что закрыт, а по подбородку стекает темная полоска дурно пахнущей жидкости.

– Петерсон, у вас есть врач? Я просто сойду с ума от этой боли. Да не стойте вы столбом. Есть или нет?! – не говорил, а орал в голос прибывший, выводя Петерсона из ступора, в который и загнал его своим поведением.

– Да, конечно, имеется врач, господин Ян Корн.

– Так позовите его побыстрее, болван!

Патрик метнулся к выходу. И уже открыв дверь, услышал: «И пусть он захватит инструменты».

Начало визита ничего хорошего не предвещало. Распорядившись в приемной относительно врача, портовый начальник вернулся в свой кабинет, который в настоящий момент ему уже не принадлежал.

Ревизор страдал в кресле, шумно вдыхая воздух, стремясь хоть на немного приглушить боль. Повисла тишина. Обоим было, что сказать, но смелости начать у Петерсона не было, а у представителя Компании, видно, не было желания вообще говорить. Спустя некоторое время боль все же немного разжала свои лапы, и Абель Райли продолжил:

– Мы проверим бухгалтерию, портовое хозяйство, безопасность, и по результатам проверки я должен буду представить доклад главе Компании. На вас, Петерсон, поступают жалобы от наших капитанов, и не факт, что ты усидишь на своем месте. Предупреждаю сразу, «подарков» ни я, ни мои люди не примем, и не надейся, и…

Вошедший в кабинет секретарь доложил о прибытии господина Корна.

– Пусть входит! – распоряжение поступило от обоих присутствующих почти одновременно. Усмешка искривила физиономию Абеля, и боль напомнила о себе, больно кольнув его.

Вошедший – довольно молодой господин, худой, как жердь, с большим длинным носом – всем своим видом напоминал цаплю. А будучи одетым в темный костюм, то, соответственно, черную цаплю. Самодовольства и важности на лице было предостаточно.

– Ты в зубах что-нибудь соображаешь, болван? – резко сбил спесь Райли. Тяжелый, как многотонная каменюка, взгляд опустился на прибывшего эскулапа.

От такой наглости вошедший целитель явно растерялся. Цапля заквохтала как курица, которую дернули за хвост.

– Я окончил Салернскую врачебную школу и…

– Ты сможешь вылечить зуб или вырвать его к чертям собачим? – вопль выведенного из себя Минотавра, а именно его видел трусливый Корн перед собой, окончательно добил его, напрочь лишив напускной важности.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пролепетал врач.

– Так делай и не испытывай мое терпение. Петерсон, кого вы пригласили? – Представитель Компании уже орал во весь голос. Стены кабинета тряслись от его ора вместе с находящимися в ней чиновниками.

– Успокойтесь, господин Райли, пройдемте в соседний кабинет, там доктор вас осмотрит и вылечит, обязательно вылечит.

«Пусть только попробует не вылечить», – взгляды обоих начальников впились в трусоватого Корна, и ему явно поплохело.

Осмотр оптимизма не добавил. После того как от прикосновения к больному зубу раздался отчаянный вопль и господин Райли мешком свалился без чувств, эскулап понял, что он вляпался в безнадежную ситуацию, о чем и поспешил доложить Петерсону, предпринимая отчаянные усилия для приведения пациента в чувство.

– Это киста, в самом худшем виде. Пошло заражение кости. Образовался свищ. Вот, смотрите, – Корн пальцем показывал на струйку гноя, стекающую изо рта пациента, все еще находящегося без сознания. – Нужно срочно вырвать зуб, разрезать десну и чистить, иначе он умрет.

«Только смерти представителя Компании мне и не хватает. Потом вовек не отмоешься, слава такая пойдет, что хоть в петлю лезь», – с ужасом представил себе последствия начальник порта.

– Ну так рвите и чистите, что вам мешает, – схватился за спасительную соломинку Петерсон.

– У него, – показав глазами на начинавшего приходить в себя Райли, – редкое заболевание – полная непереносимость боли. При его слабом сердце он просто умрет от шока. Я не стану убивать пациента.

– Но если оставить все как есть, он ведь тоже умрет?

– Несомненно.

«Но я к этому не буду иметь отношения», – уже молча, взглядом закончил Корн.

«Зато я буду, и последствия будут такими, что лучше сразу бежать и подальше», – эта нехитрая мысль читалась так ясно в глазах Петерсона, что даже Корну стало его откровенно жалко.

Тем временем господин Райли окончательно пришел в себя. Оглядев стоящих рядом мужчин тяжелым взглядом, он так глянул на находящегося в комнате врача, что тот пулей вылетел за дверь и вообще из конторы порта и благодарил Бога за то, что еще так легко отделался: «Мне такая слава ни к чему», подленькая мыслишка успокоила его.

– Петерсон, я понимаю, что мое дело плохо. Не дурак. К черту дела. Если поможешь, век благодарить буду.

– Дайте подумать.

– Думай! Я полежу там, на диване, – он кивнул на соседнюю комнату.

* * *

В кабинете начальника безопасности порта срочно собрали всю чиновничью рать. Вначале предложения сыпались как из рога изобилия, но, в силу их полного идиотизма, они тут же отклонялись.

Примерно через полчаса источник предложений иссяк. Впереди маячил тупик, а за все придется отдуваться Петерсону – это успокаивало присутствующих. Захотелось перекусить или выпить. Но это, по понятным причинам, исключалось. «Без бутылочки крепкого вина в этом деле явно не разобраться», – мозговой штурм провалился, это было понятно всем.

– Здесь, недалеко от порта, практикует лекарка, – вспомнил секретарь, которого тоже пригласили на совещание.

– Знахарка? – задал вопрос Петерсон, думая совершенно о другом.

– Да нет, она окончила нашу, амстердамскую школу, и хорошие отзывы. Моя сестра обращалась к ней, хвалит, да и другие тоже.

Далее выяснилось, что родные нескольких находящихся здесь чиновников тоже побывали у «русской».

– Она простолюдинка? – заинтересовался начальник порта, обратившись к главному охраннику порта, как будто это имело значение. Тот срочно копался в своих бумагах и наконец, найдя нужную писульку, с удивлением ответил: