Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

«Нет, спасибо. Вы уж сами. А я не хочу терять свое время, когда кровь кипит и хочется всего и сразу. Тратить свою жизнь на всякую государственную тягомотину», – неизменный отказ молодого султана просто вынудил Турхан поднять власть с пола и навалить на свои хрупкие женские плечи.

Конечно, если бы был надежный визирь, все было бы намного проще, но где его найти – одни воры и проходимцы.

Сявуш-паша был не лучше других пашей. Воровал не меньше всех остальных, но приходилось терпеть. Как и сама Турхан, Сявуш входил в ближний круг Кесем и в решительный момент предал ее.

Даже ходили слухи, что это именно он помог ненавистной свекрови удавиться – подержал веревку с одного конца, чтобы удобнее было старушке. И теперь он мог рассчитывать на доверие молодой султанши.

Положение с финансами в Османской империи было просто катастрофическим. Флот требовал денег, янычары требовали денег, кадии, паши, беи – все требовали денег. А казна была пуста. Поэтому предложение личного посланника шведского короля было встречено с энтузиазмом. Начался торг. Сошлись на трехстах тысячах гульденов – просили полмиллиона.

Денег у Карла в нужном количестве не оказалось, но барон Классон сумел договориться с Папой. Для банкира – а Александр Седьмой был из банкирской семьи Киджи – деления на католиков и протестантов не существовало вовсе.

На кону стоял такой куш, что Его Святейшество не моргнув глазом распорядился выдать требуемую сумму, в шведских, полноценных гульденах.

Деньги ждали османов в Палермо под надежной охраной, а процент уже начал капать в карман банкирского дома Киджи.

«Кому война и страдания, а кому мать родна», – эту мудрую мысль никто не отменял. Она века пережила и еще жить будет долго.

Султанша, встретив Сявуш-пашу у себя в личных покоях и выслушав со скучающим видом все положенные при этом восхваления, зевнула и пригласила пройти за ней.

Посредине небольшой светлой комнаты с выходом на балкон стояли два массивных окованных железом сундука с несколькими замками и замочками. Рядом с этими сундуками стоял третий, размеров просто гигантских и толщины невероятной.

Все три сундука были сделаны из красного дерева, оббиты железом и имели целую систему запоров.

– Сявуш-паша! – обратилась она к великому визирю, когда двери ее покоев закрылись. – Эти два сундука для денег, которые ты получишь в Палермо. Закроешь их, а затем Каплан-паша опечатает их моей личной печатью. После этого груз под охраной и в твоем личном присутствии будет доставлен на корабль и погружен в этот, – султанша, показала взглядом на третий – огромный ящик с запорами, стоящий тут же. – Он также будет заперт и опечатан. После этого вся ответственность по охране ляжет на твои плечи. Каплан-паша найдет способ быстро доставить ключи и печать в Стамбул. За тобой будут непрестанно наблюдать мои доверенные люди, и еще хочу тебе сказать сразу, что эти оба сундука меченые и по прибытии домой я первым делом проверю их подлинность.

– Султанша, к чему все эти сложности. Вы мне не доверяете? – визирь скорчил такую обиженную рожу, что если бы Турхан не знала его ближе, могла бы и обмануться.

– И еще, запомни, паша, – продолжила она, не посчитав нужным отвечать на нытье визиря. – Если с грузом что-нибудь случится, и он не прибудет в столицу, то и ты, и начальник стражи, и все янычары, вплоть до поваров и наложниц, что поедут с вами, украсят городскую площадь – их всех повесят. А ты лично вместе с секбанбаши сядешь на кол. Запомни это. Если все будет хорошо – получите награду. Достойную награду.

Утром все три сундука были переправлены на корабль. Помимо главного визиря и начальника личной охраны самого султана, грозного Рустем-паши, для охраны груза было выделено пятьдесят лучших и самых проверенных янычаров.

Для охраны флагманского галеона в море выйдут два вооруженных фрегата с полутора сотнями экипажа и с янычарами на борту.

Количество шпионов и соглядатаев вообще можно было не считать, а в том, что они будут, никто не сомневался. О грузе был проинформирован сам султан, весь Диван Высокой Порты, Ага янычар и все янычары.

Украсть деньги было практически невозможно. Их с нетерпением ждала вся Османская империя, и можно было не сомневаться, что янычары порвали бы любого, кто даже подумал бы о присвоении серебра, которое они уже считали своим. К тому же содержимое сундуков давало им возможность обогатиться, уйдя в поход на земли Московии.

В общем, даже если бы кто и рискнул ограбить Короля, Папу и Султана, то воспользоваться деньгами было бы крайне проблематично, по той простой причине, что все равно грабителя нашли бы, и горячая сковородка в аду показалась бы ему раем.

Накануне отбытия конвоя в покои Турухан пришел Кызляр-ага – особо доверенный человек, глава черных евнухов, начальник гарема. Это был один из немногих, которому Турхан верила.

Осмотрев прибывшие сундуки, ага остался доволен.

– Султанша, а изготовителя этих сундуков уже отпустили?

– Да. Но сегодня же тебе надлежит его уничтожить. Труп вывезите из города и закопайте в укромном месте.

– Все будет сделано, даже не сомневайтесь.

– Хорошо. А сейчас, Кызляр-ага, мы должны наметить эти сундуки, но так, чтобы об этом никто и никогда не узнал.

Усмехнувшись, здоровенный негр достал из-за пояса приготовленный заранее молоток и, взяв из рук султанши небольшие, имевшие особую метку гвозди, заколотил их в укромном и труднодоступном месте обоих кованных железом сундука. Об этой метке знали только они, и никто другой.

– Султанша! Мои люди будут постоянно следить и за грузом, и за охраной. Не беспокойтесь, все будет в порядке, – евнух низко поклонился и покинул личные покои Турхан.

Все было готово к отправлению. Сам Султан счел уместным проводить суда, выйдя на балкон своих личных покоев. Корабли, отойдя от причалов и гонимые попутным ветром, быстро растаяли в дымке утреннего тумана.

Первая самостоятельная операция на новом поприще для будущей Хозяйки началась. Вернее, продолжилась, началась она еще тогда, в кабинете будущего тестя, где было детально оговорено все, включая мелочи, которых в этом деле вообще быть не должно. Предстояло изящно пройти по лезвию бритвы, между османской Сциллой и шведской Харибдой, при этом изящно лягнув ножкой католическую церковь и банкирский дом Киджи: «А вот не нужно лезть в политику – грязное это дело».

* * *

Наступление князя Трубецкого приостановилось. От Матвеева срочно прибыла депеша о переходе к обороне. Турчинов со своими рейтарами готовился к походу на юг. Османы тоже готовились к войне, и в Москве вынуждены были принимать меры.

Возможности страны не безграничны. Оба шакала уже скалили зубы, готовые с двух сторон напасть на русского медведя. Вот только откуда у этого шведского нищеброда взялись деньги, было решительно непонятно.