Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

Маховик начал раскручиваться, набирая инерцию, и горе тому, кто намеренно или случайно попадет под колеса этого катка – раскатает в блинчик, несмотря на чины и звания.

* * *

На берегу моря, неподалеку от порта, прямо на прибрежной гальке при полной луне, надменно смотрящей на земных обитателей, стояли две девицы. Девушки были в теплых шерстяных платьях темного цвета, поверх которых были накинуты плащи, отделанные мехом с изящной дорогой застежкой на груди и капюшоном, откинутым назад.

С моря дул холодный ветер, начинал накрапывать дождик. Погода портилась. В такую скверную погоду, да тем более в полночь, да еще и в полнолуние колдовать было одно удовольствие. Обе девицы как раз этим сейчас и занимались, а теперь им предстояло полюбоваться на дело рук своих.

До начала «концерта» оставалось не более пяти минут. Времени было в обрез. А потому обе, решительно оттолкнувшись ногами от гальки, повисли в воздухе, а потом понеслись над черными водами моря, касаясь верхушек волн.

Когда до судна оставалось не более полусотни шагов, дождь усилился. Обе припустили, что было духу, но все равно промокли до нитки. И только оказавшись на палубе, тут же нырнули под брезент, накрывающий сундук, внутри которого хранились еще два, забитые гульденами под завязку.

«А как же охрана?» – спросите вы.

А охрана с воплями разбежалась. А как тут не разбежаться, если с неба молотит град величиной с куриное яйцо, ледяной ветер свистит в ушах и хлещет дождь.

Так что пересидеть двум женщинам под вонючим брезентом ненастье «сам бог велел». А дождем и градом дело не закончилось. Сильное волнение переросло в свирепый шторм, шипящие как змеи молнии срывались с небес и уходили в море.

Одна из таких «змей», шипя, вырвалась из одной из туч, покрывающих небо и ударила в грот-мачту с такой невероятной силой, что мачта треснула в поперечине и под напором ветра упала на верхнюю палубу, калеча матросов и превращая такелаж в сплошную мешанину.

Примерно такое же безобразие творилось и на других судах в акватории порта. К утру ветер стих, дождь прекратился, выглянуло солнце.

Пересидев внезапно налетевший шквал, ими же самими и сотворенный, под брезентом, покрывающим огромный сундук, стоящий на верхней палубе, обе женщины благополучно выбрались наружу при первых лучиках солнца и, незамеченные никем, умчались прочь, растаяв в предрассветной дымке.

Вообще вся эта идея с сундуками была величайшей глупостью. Но Турхан хотела подстраховаться, решив, что если обе кубышки закрыть и спрятать в третью, которую тоже закрыть, а потом еще и выставить на видное место, да еще и под неусыпной охраной, то деньги не разворуют по пути.

Резон в этом, конечно, был. Воруют ночью и по-тихому, а тут все на виду. К тому же сундук-хранилище был таким толстым и таким тяжелым, да еще и приколоченным к палубе, что украсть его было практически невозможно, да и сгореть он не мог – вот разве что потонуть вместе с самим кораблем.

Казначей пытался ее отговорить, но с женщиной спорить вообще бесполезно, а если она к тому же султанша, так и тем паче. Сундуки были заказаны ею лично, по ее требованию, у лучшего мастера Стамбула, а вот метки она сделала сама, у себя в покоях. Меченые гвозди – это чистой воды импровизация, но «маслом кашу не испортишь» – дополнительная гарантия, да и начальник гарема вроде при делах оказался, был в числе «посвященных». Тоже неплохо. И вот сейчас его помощь требовалась как никогда.

Внезапно налетевший шквал кардинально поломал все планы. Корабли требовали ремонта, и ни один из них не смог выйти в море. А потому Каплан-паша, вместо того чтобы утречком на одном из военных судов отправиться в обратный путь вместе с печатями и ключами, вынужден был остаться на берегу и донести о случившемся Турхан, прося инструкций. А к вечеру, после прибытия голубей из столицы, все первоначальные планы вообще улетели коту под хвост.

Вместо того чтобы, поплевывая за борт, спокойно, издалека наблюдать за флагманским галеоном, везущим казну, Каплан-паше предстояло стать главным инквизитором и разобраться со всеми непонятностями.

А самое паршивое было в том, что ему назвали имена людей, которых он и знать-то не должен был – вот это и было самым неприятным. Такие знания жизни не добавляют, а вот сократить ее могут – прецедентов на его веку было предостаточно.

Полномочия он получил. Люди Кызляр-аги перешли под его полное подчинение. Предстояло действовать. Для начала разделив свой отряд, он нанес первый удар сразу по двум местам одновременно. Пришлось разрываться, а что поделаешь!

Получив кредит от банкиров Киджи или от Папы Александра, что, в сущности, было одно и то же, барон Херман Классон мирно посапывал в резиденции шведского короля под охраной дюжины мордоворотов. Утром эти хваткие ребята вместе с самим бароном должны были отправиться в Стокгольм на доклад к Карлу, который был уже обо всем извещен.

Все прошло четко и без накладок, так, что благодарность короля он себе уже обеспечил. А что касается материального стимула, то Киджи умеют быть благодарными – свой процент от сделки он тоже уже получил.

Спецназ существовал во все времена – просто назывался по-разному. А вот действовал везде одинаково: быстро, эффективно, без криков и шума. Наличие кучи мертвяков возможно, но это все зависит от обстоятельств и пожелания начальства, которое и посылало злодействовать лихих ребят.

Устраивать пальбу с криками и воплями было необязательно – просто произошла накладка. Проникнуть в жилище барона «по-тихому» не получилось. Поднялся шум, стрельба. Зазвенели кинжалы и ятаганы. Волки напали не на мирных овечек, а на таких же волков, и исход дела решала численность, внезапности не получилось.

Турок было больше, а потому, укокошив шведов, они потеряли половину своих людей. Самое паскудное было в том, что самого казначея кто-то умудрился полоснуть кинжалом по горлу, и его тушка сейчас тихо остывала на ступеньках, ведущих в небольшой, но добротно сработанный подвал.

Сбив замок и войдя в помещение, Каплан-паша увидел два сундука, в которые не далее как вчера загружали серебро. Замков не было, и печатей тоже, денег тоже не было, а вот сундуки были, и они были именно те, что прибыли из Стамбула. В этом Каплан-паша убедился сразу, легко найдя метки.

В тот день, после ухода черного евнуха, Турхан-султан показала ему место и тайный знак на самом гвозде. Да, были и другие метки, о которых знали только он и султанша. Вообще-то между ним и Турхан были «отношения», и метки делала она в своих покоях в его присутствии – официально. А неофициально, не трудно было догадаться, что было той ночью между «голодной» женщиной и мужчиной.