Анна Алмазная - Максим [СИ]

— Что заскучала, котенок? — ласково спросил Максим, целуя меня в шею. Приятно! Прижавшись к нему спиной, я тихонько вздохнула:

— Давай, я с тобой!

— Там холодно, малышка, — протяжно, как ребенку, ответил Максим, и я, посмотрев на улицу, вновь вздохнула. И в самом деле холодно. Вон, ветер какой! Может, наконец-то снег пойдет… — Ну вот, опять эта грустная мина. Сейчас улыбнешься… У меня кое-что для тебя есть! Максим протянул мне что-то черное и плоское, и я ахнула!

Портативный компьютер! Взвизгнув от восторга, я поцеловала Максима в губы и отправилась в хату осваивать новую игрушку, а Максим незаметно вышел на улицу. Некоторое время мне пришлось повозиться, чтобы включить своего плоского приятеля, который меня сразу же порадовал неплохой скоростью и красивой заставкой. Дальше я уже и не лазила: без труда отыскав на рабочем столе свой файл, я щелкнула на нем пока еще непривычной мышкой и продолжила писать…

«Я снова в ту ночь оказалась в компании интеллигента и ненавидящего блатных верзилы. Старая лошадь дотянула таки усталую компанию до обещанной деревни, но уже на закате. Почуяв приближение дома и горячительной заправки, проснулся и захр-возница, прикрикнул на свою лошаденку, встревожил задремавших попутчиков. На лице его показалось недовольное выражение, как у обиженного ребенка. Поменяв позу, он принялся растирать явно затекшие ноги, в то время как его друг рассматривал саму деревню. Здесь было не так бедно, как в деревне Дала. Захры здесь были откормленные и не столь пропившиеся, как там, храм посреди площади казался гораздо величественнее, а дома выделялись красивой резьбой и причудливо украшенными наличниками. Либо это была зажиточная деревня, либо та — бедной. Даже коты здесь были, как и полагается котам — нормальные, а не облезлые доски с глазами… Но интеллигента местные красоты волновали мало. Спрыгнув на землю возле храма, он, почтительно склонив голову, направился внутрь, в то время, как его дружок приплясывал на площади, пытаясь согреться и размять затекшие конечности. Я осталась с ним, и не зря — не успел мой худой дружок дойти до храма, как в дверях величественного здания показался жрец собственной персоной. Он здесь тоже был особый — маленький, полноватый, с доброй улыбкой на откормленном лице и маслеными глазками:

— Да хранят тебя Боги, почтенный, — сказал интеллигент с легким акцентом. Ранее за ним этого акцента не отмечалось.

— И тебя пусть хранят, — ответил жрец.

— Говорили нам, ждете важного гостя, не опоздали ли мы?

— Как раз вовремя юноша, — усмехнулся жрец. — Еще и отдохнуть успеете. Глаза жреца на мгновение сверкнули: мимо него к дверям храма бочком-бочком продвигалась хитроватого вида кошка.

— Дина! — молоденькая девчушка, будто только ожидая приказа, вскочила в храм. — Проводи гостей в дом старосты и забери свой мешок с шерстью! Дина была хорошенькой рыжеволосой девчушкой лет тринадцати с изумительной россыпью веснушек на бледной мордашке. Ее шею, как и у большинства деревенских жителей, украшал ошейник, который, казалось, вовсе не смущал красотку. Как и не смущало присутствие жреца.

Видимо, авторитетом последний у деревенской молодежи не блистал.

Поймав трехцветную кошку, ответившую виноватым мяуканьем, девочка шаловливо поклонилась жрецу и вывела гостей на все ту же деревенскую улицу. Через несколько шагов упрямое животное начало вырываться, явно намереваясь вернуться в храм, за что девчушка тихонько шикнула и раздраженно дернула животное за хвост. Поняв, что девочка не в духе, кошка успокоилась и даже изволила помурлыкать, бодаясь тупой мордочкой в шею хозяйки. Они прошли к просторному дому, где, не смотря на раннюю весеннюю пору вовсю шли работы. Молодой парень без знака захра работал во дворе, подравнивая немного покосившийся забор. Увидев пришельцев, он ласково улыбнулся девочке, и, выйдя через калитку, направился навстречу гостям:

— Добрый день, господин, — начал интеллигент.

— И тебе добрый, — ответил мужчина, слегка сузив глаза. Ему явно не понравилось, что девочка остановилась тут же и слушала их разговор. Плутовка, поняв, что ее заметили, чарующе улыбнулась хозяину и резко повернувшись, побежала вниз по дороге. Пушистый кошачий хвост развевался из-за ее бока.

— Мое имя Ланс. Моего друга зовут — Белен. Мы родились за пределами вашей страны и прибыли в Ласкан, чтобы найти здесь свое место.

— Хотите вступить в одно из сословий? — мой рот открылся от изумления — здорово здесь поставлено образование, если даже обычный деревенский парень знал иностранные языки. — О, не удивляетесь, мой отец старейшина, а я — сказитель, и моя мать из вашей страны. Я ведь правильно угадал ваш язык?

— Правильно, — слегка нахмурился Ланс. Зато Белен вдохновился — теперь и он мог поболтать с хозяевами, чего несдержанному верзиле явно не хватало. — Мы действительно хотим вступить в одно из сословий.

— Знаете вы, что дороги назад не будет? — предупредил сын старейшины, ведя гостей в дом. Белен напрягся, а Ланс кивнул в знак согласия. — Завтра вы поедете с жрецом в столицу. И со мной. Отдых закончился, наступила пора возвращения к моим песням. А пока, добро пожаловать в мой дом, дорогие гости! Матушка будет рада перекинуться с земляками парой слов на родном языке. Входите! Впервые я вошла в одну из деревенских изб. Она немногим внутри отличалась от наших, только вот стекла на окнах были желтоватые, отчего солнечный свет в избе казался более теплым и насыщенным. На столе, накрытым белоснежной скатертью с синей вышивкой, стояла плоская вазочка с букетиком из подснежников с несколькими колокольчиками сон-травы. Вдоль стен простирались широкие лавки, накрытые вышитыми покрывалами. На одной из лавок сидела девочка лет двенадцати в синем платье, склонившаяся над шитьем. У ее ног разлегся маленький песик неизвестной породы, то и дело покусывавший подол хозяйки. Рядом с девочкой примостилась пушистая черная кошка, вылизывая лапу с белым башмачком. Жена старейшины оказалась дородной, милой женщиной с вечно улыбающимся лицом. Видно было, что у нее не слишком покладистый характер, что не мешало ей встретить гостей вежливой улыбкой и обильным угощением. Пришельцев усадили на скамье вдоль стола, хозяйка побежала готовить ужин, а молодой человек, извинившись, пояснил, что надо закончить перед отъездом ремонт забора, и вышел из хаты, оставив гостей в одиночестве за покрытым скатертью столом.

— Ты не сказал, что это навсегда! — прошипел Белен, когда они остались одни, почти одни, если не считать девочку, не обращавшую на гостей никакого внимания.

— Чего ты боишься? — понизив голос спросил Ланс, поглаживая ластившуюся к ним рыжую кошку.