Анна Алмазная - Максим [СИ]

— Ненавидит?

— Нет, злится, — криво улыбнулся Максим. — Я лишил ее кормильца, хорошей отцовской зарплаты.

— И все? — удивилась я.

— А что ты хотела? — усмехнулся Максим. — Современная женщина любит редко. Ей некогда. Чтобы любить надо отдать себя всю, а это опасно. Лучше не любить — тогда останешься целой. Есть шанс остаться.

— Ты циник, — невольно скривилась я, натягивая на голову капюшон.

Во-первых теплее, во-вторых — Максима хуже слышно.

— Нет, философ.

— У тебя еще нет жены, чтобы становится философом, — заметила я.

— У Сократа жена. У меня — мать. Какая разница? Знаешь, а тот мир мне как-то ближе… Душевнее, что ли.

— Мне и тут хорошо, — огрызнулась я.

— А Дал? Я, должно быть, густо покраснела. Максим бросил на меня быстрый взгляд, сжал губы и вновь посмотрел в холодную застывавшую воду.

— Прости. Сильно задел? Про кого он спрашивал? Какая разница, ответ все равно один:

— Да.

— Дура ты! — неожиданно выпалил Максим.

— Спасибо, — смутившись, среагировала я.

— Нет, я серьезно! — голос Максима заиграл огнем, разгоняя окрестный холод. — Влюбиться в сон, когда…

— Когда что? — спросила я так громко, что прошедшая мимо нас тетенька с котомками обернулась.

— Ничего, — мгновенно успокоился Максим. Некоторое время мы молча стояли, любуясь, как по Двине под мостом плывет толстое бревно. Прямо под нами.

— Максим, — тихо прошептала я, даже не надеясь, что он услышит, — ты сам просил.

— Я знаю, — незамедлительно ответил Максим, и я вдруг поняла, что он от чего-то сильно напряжен. — Просто я надеялся… думал… Ах, черт, почему так сложно сказать… передать… Понимаешь, может, все же Бог есть. Может, мы раньше не так друг друга поняли, а кто-то понял нас гораздо лучше, а, Рита? Хотя нет, ты все равно иначе не поймешь. Тебе не дано. Опять та же ошибка, что и тогда… Черт, что я несу?

— Максим, не надо, — тихо сказала я. — Я не виновата.

— Я знаю, — затравленно посмотрел на меня Максим. — И я… и я не виноват. Но тогда кто? Ты не понимаешь? Что было бы, если бы встретила меня раньше этого сна? Может…, - Максим прикусил губу, на мгновение замолчав. — Знаешь, чего я не понимаю? Почему нам снится этот проклятый мир? Почему не отпускает нас? Вот и тебя он испортил, не так ли? Как и меня!

— Никто меня не портил, — хмуро выдавила я. — Ты чего хочешь? От меня? Максим?! Почему молчишь? Чего? Максим промолчал. Мне почему-то стало холодно и по спине пронеслось стадо противных мурашек. Внезапно Максим вновь прикусил губу, повернулся ко мне и посмотрел в мои глаза просящим взглядом.

— Поехали со мной! — с жаром прошептал он, обнимая меня за плечи.

— Куда? — опешила я.

— В деревню! Поехали! — его руки жгли через ткань куртки, жгли как огонь, вливая в меня безумство.

— Максим, но…

— Ну чего ты боишься! — зашептал Максим мне на ухо. — Мы повязаны, слышишь, мир нас повязал, тот мир, чему ты сопротивляешься? Не понимаешь, что надо быть ближе, понять друг друга, да сама судьба, а ты… Рита, прошу тебя! Поехали! Только на пару дней, на… Рождество.

— Поехали, — сама того не ожидая, сдалась я, и Максим меня отпустил. Стало горько и обидно, будто что-то потерялось. Как тогда, в трамвае. — Завтра. Если хочешь.

— В десять! — прошептал Максим, подозрительно заглядывая мне в глаза, — нет, в семь!

— Я не встану, — прошептала я, уже не имея сил сопротивляться.

Поеду, что делать?

— Я разбужу.

— Максим! Ты сумасшедший, — сказала я, называя свой адрес и телефон.

— Я знаю, — прошептал он и ушел. А я… Я — сумасшедшая. Дура! Ну и пусть! Что толку быть умной, одинокой умной? Лучше дурой, но с Максимом! Господи, неужели я… Подарок нужен, для Максима. Нашелся человек, которому дарить… Я смутилась и, порывшись в сумке, достала свой старенький Simens:

— Катюша, выручай!

Я соврала. Я не только встала до семи, в половину шестого я уже была полностью одета и не имела понятия, куда деть свою драгоценную персону. В коридоре томился рюкзак с собранными наспех вещами, в квартире было все выключено и перепроверено, а сама я то ходила из угла в угол, то усаживалась на диван, чтобы тупо смотреть в стену. А что, если не приедет? Что, если он обманул? Я вообще не понимала, на чем завязаны наши с Максимом отношения. На общем безумии? Господи, какой ужас! От мрачных мыслей отвлек зазвонивший мобильный. Я мгновенно схватила трубку.

— Ритунь, приехал?

— Катька, чего тебе не спиться? — парировала я.

— А, Ваську с дежурства встречаю, — невозмутимо ответила неугомонная подружка. — Ну, как, приехал?

— Еще нет…

— Ритка, с ума не сходи! — заметила Катюша. — Если что — звякни, мы тебя быстро с Васей вытащим. А транспорт — димкин. Слышишь!

— Слышу, звякну. Катюш, линию не занимай! Я положила трубку и улыбнулась. Чего Катька так беспокоится?

Вообще-то, понятно — чего. Вопрос в другом — почему не беспокоюсь я?

И тут я забеспокоилась, но было поздно — раздался звонок и на пороге появился Максим. Поздно сомневаться…

— Собралась? — улыбнулся мне Максим, развевая все сомнения. — Этот рюкзак? Я кивнула. Максим подхватил мои вещи, и мы медленно вышли в коридор. Пока я закрывала дверь, открылась соседняя и на площадку выплыла моя соседка в бигудях и с ведром мусора. Это в седьмом часу-то! Черт, вот любопытная! Поздоровавшись со мной, она внимательно посмотрела на Максима и спросила елейным голосом:

— Отдыхать едете?

— В деревню, — неохотно ответила я. — К бабушке. Кивнув и всем взглядом выражая, что знает она эту «бабушку» и нашу «деревню», соседка прошла мимо. Я слегка покраснела, справилась, наконец-то, с замком и прошла с Максимом к двери лифта.

— Неприятная женщина, — прошептал Максим, заходя за мной в кабинку.

— Не то слово, — ответила я, нажимая кнопку первого этажа. Створки лифта затворились, и кабинка медленно поползла вниз.

Максим стоял прямо передо мной, схватившись обеими руками за ручки набитого рюкзака и о чем-то задумавшись. Лифт остановился, но дверь некоторое время не открывалась. Достаточное, чтобы я начала бояться: неужели застряли? Как бы почуяв запах назревающей паники, створки распахнулись, и я пулей вылетела из ненавистной кабинки.

— Макс, ты откуда мой адрес знаешь? — спросила я, выходя в коридор.

— Из досье отца. Еще — ты сама дала. Забыла? — ответил он, одной рукой придерживая рюкзак, а второй распахивая передо мной дверь подъезда. Вежливый, весь в отца! Мысль об Александре заставила меня помрачнеть. Погода на улице — еще больше. Это была даже не слякоть — это была осенняя грязь. Снег в этом году выпадал лишь несколько раз, да и то быстро таял. Земляничная зима…, кажется, так ее окрестили в телевидении? Машина у Макса была покруче Димкиной. Залезая в серебристую иномарку, я впервые подумала — откуда у сына простого психолога такая тачка?