Анна Алмазная - Максим [СИ]

— Не думал, что можно стать еще более худым, но тебе это удалось! — загремел Белен, но, увидев лицо друга, осекся:

— Что еще? Ланс пожал плечами, показав взглядом на Дала, так и оставшегося неподвижно сидеть в том же положении. Радость сменилась на всех лицах беспокойством, и Вихрь, опустившись перед Далом на колени, осторожно коснулся плеча друга:

— Дал! — позвал маг. — Дал! Я посмотрела на того, кого недавно так любила, и мое сердце сжалось от жалости. Вареон сильно похудел за время своего заточения, его кожа, когда-то здоровая и румяная, приобрела серый оттенок, глаза потухли, а лицо стало похожим на застывшую маску. До такого могла довести лишь огромная боль, даже моя разлука с Максимом не оставила на мне такого следа… Вареон, наконец очнувшись, показал глазами на браслет и попросил:

— Сними это! Если хочешь жить — сними! Все замолкли, я замерла, забыв, что меня и так никто не видит, когда маг осмотрел браслет. Не знаю, видел ли он то, что я, однако для меня запястье Вареона почернело, как бы полускрытое за зловещим туманом. Вареон, прикусив губу, осторожно осмотрел браслет:

— Сложно, но… На то, чтобы снять проклятое украшение, магу, на мой нетерпеливый взгляд, потребовалось около часа. Впрочем, я не потеряла это время зря: впервые в жизни я поняла, что значит настоящее колдовство. Вихрь пел. Его ладони парили над рукой Вареона, и я собственными глазами видела, как с белых, холеных пальцев слетами маленькие искорки света. Я не знала, видели ли это остальные, судя по глазам Белана, нет, но никто не осмелился прервать странную песню, все просто ждали, пока браслет сам собой не распался на две половинки, а тьма, которую, наверняка, видела только я, мелькнув в воздухе обиженной змейкой, упала на пол и пропала, всосавшись в вымытые половицы.

— Теперь нам пора, — прошептал Ганар, недоверчиво отбросив концом ботинка несчастный браслет в угол комнаты. — Мы и так потеряли много времени.

— Я никуда не пойду, — неожиданно ответил Дал безжизненным голосом. — Но я приказываю вам идти. Не надо больше смертей на моей совести.

— Дал, ты что несешь? — спросил вдруг Вихрь, тогда как Ланс выразительно посмотрел на своего медведеподобного друга. Иногда и медведи бывают сообразительные. Как бы там не было, а Белен лишних вопросов задавать не стал — осторожно подкрался к Вареону и одним ударом вырубил наследственного принца. При этом на его лице читалась явственное удовлетворение. Вспомнив, как мой друг любит аристократов, я этому не удивилась: Белен уважал Вареона, но врезать по голове наследному принцу, да еще и безнаказанно, ему доставило огромное удовольствие. Грубо. Зато действенно, и даже я, с моей женской мягкостью, не могла бы теперь придумать лучшего. Принц обмяк на руках подоспевшего Ланса, Вихрь посмотрел на друзей с немым укором, но промолчал, Белен взвалил Вареона с помощью Ланса на свои могучие плечи, ногой распахнул двери и вышел на улицу:

— Давай потом, а? — правильно расценил взгляд Вихря Ланс. — Я знаю, что ты — прирожденный противник насилия, но у нас и в самом деле нет времени на уговоры, не так ли? Не знаю, как вы, а я обратно в тюрьму не стремлюсь, даже в вашем приятном обществе, — юноша повернулся к новому для него человеку. — Меня зовут Ланс, надеюсь, я вас не разочаровал…

— Галан… придворный принца Малинии, — представился мужчина, и Ланс, помахав руками, направился к двери.

— Только без танцев, ладно! Я люблю ваши обычаи, но теперь случай особый… Мы прошли на улицу и остановились возле обычной крестьянской телегой, запряженной парой лохматых синоногих лошадок, напомнивших мне пони. Только теперь я заметила, что мои друзья были одеты в одеяния простых захров, и даже на плечи Ланса накинули залатанный грубый плащ, который был очень кстати в прохладе раннего утра. Юлан, помахав рукой на прощание, вскочил на лошадь и куда-то помчался по пыльной дороге. Хотела бы я знать, куда…

— Когда он стал таким? — спросил Вихрь, усаживая Вареона на телегу и укрывая его соломой. Я уселась на этой самой соломе, справедливо полагая, что на Дала, или Вареона, никто садиться не будет.

— Вчера его увели, — шепотом ответил Ланс. — Вернулся — вот таким.

Он и так жить не хотел, а после той встречи и вовсе застыл: просто сидел и смотрел в стену.

Но мне не дали покататься на тележке: картинка мелькнула, и я увидела своих героев в другой обстановке, немного отдохнувших и расслабившихся. Как прошла дорога, как много приключений они пережили по пути, мне, как ни странно посмотреть не дали. Я просто неожиданно оказалась в уютном деревенском домике, в котором редко жили, но за которым тщательно ухаживали. Наверное, именно так выглядели знаменитые охотничьи домики: маленькие, но удобные и снабженные всем необходимым. Ланс и Белен где-то пропадали, как я потом узнала — на охоте, Ганар скучал у окна, любуясь пейзажем и чистя свое оружие, Вихрь сидел в кресле рядом с кроватью, на которой лежал Вареон. Принц еще более похудел. Выглядел он так, как девица в средней степени анорексии. Казалось, юноша возненавидел собственное тело и отказывался подкреплять его водой и пищей, а так же, естественно, мыться, отчего от нашего принца несло как от… Не важно…

Откуда-то во мне возникла уверенность, что только благодаря неумолимому Вихрю в теле Дала держалась еще душа. Снаружи раздался характерный стук копыт, и Ганар, насторожившись, посмотрел в окно, но сразу же успокоился:

— Наконец-то! — с явным облегчением выдохнул он. — Это он. Вихрь, подойдя к окну, посмотрел вниз и слегка скривился, настороженно посмотрев на принца, но тот, казалось, не замечал приезда неожиданного гостя. Раздались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался Манрад собственной персоной. Мужчина слегка изменился с момента нашей с ним последней „встречи“. Теперь он был одет в скромный наряд свободного, его руки казались голыми без обычных перстней, а лицо несколько чужим без модной среди антрионов окраски.

— Я хочу видеть принца, — сказал гость, и Вихрь не стал возражать. Он, как и все присутствующие, знал, что Вареон жив лишь благодаря этому странному человеку. Принца слегка встряхнул приход гостя. Устало вздрогнув, юноша облизнул губы и спросил:

— Ты рад? — Манрад вздрогнул и нахмурился, увидев Вареона. — Рад, что победил?

— Глядя на тебя, я понимаю, что проиграл, — тихо ответил Манрад, отдавая Вихрю запыленный плащ и садясь в кресло рядом с принцем, в то самое, где только что сидел маг. Видно было, что дорога утомила бравого антриона, но такие, как Манрад, никогда сами не признаются в своей слабости. Вихрь, повесив плащ на вешалку у двери, встал в головах кровати принца и, сложив руки на груди, явственно дал понять, что этого разговора не пропустит.