Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Учитель… — позвал во сне вождь.

Учитель… мальчик… Аким, одолевший демона Шерена, истребившего род вождя. Еще один дорогой Элизару человек, которого он потерял. Скольких еще?

«Убей пока он спит, — молит в голове голос хранительницы. — Убей, пока он не чувствует боли.»

Рэми прикусил губу, наклонился над кроватью. Он осторожно отвел прядь волос от щеки вождя, поцеловал его в лоб и тихо прошептав:

— Прости… — занес руку с кинжалом. Пальцы дрожали.

«Убей! Этим ты его пощадишь, убей!»

— Прости… — Рэми улыбнулся тепло, мягко, будто кому-то может стать от этого легче, и закрыл глаза, мысленно приготовившись к удару.

— Убей! — вторил голосу хранительницы другой. — Или я тебя убью.

Еще не веря, Рэми открыл глаза. Так и есть, вождь уже не спит. Лежит не шевелясь, даже не думая сопротивляться, и смотрит прямо в глаза Рэми, насмешливо улыбаясь.

«Убей! — все так же настаивает хранительница. — Ну же! Сейчас!»

Пальцы задрожали, не в силах удержать клинок. Поняв, что уже проиграл, Рэми почувствовал, как оружие выскальзывает из его руки и с едва слышным шорохом падает на одеяло.

Глаза вождя торжествующе усмехнулись. Рэми не выдержал взгляда дяди, медленно загорающегося серебристым сиянием, и посмотрел на блестевшее в полумраке лезвие кинжала. Рука Элизара скользнула с груди на одеяло, пальцы медленно, уверенно сомкнулись на темной рукояти, и Элизар тихо прошептал:

— Ты сам выбрал!

Движения вождя были стремительны и едва различимы. Рэми и сам не понял, как оказался на полу, а вождь на нем. Коснулось шеи прохладное лезвие, предупреждающе царапнуло кожу, побежала по шее горячая струйка.

— Надо же, — пьяным голосом прошептал Элизар. — Жив. Ну так в чем же дело? Убьем снова. А потом и твою сестричку… она, бедняжка, так плакала над твоим трупом. Нельзя людей так мучить дважды…

Внутри что-то взорвалось. В глазах Элизара отразилась руна телохранителя, вспыхнувшая на лбу Рэми. Внутри что-то росло, заполняя все существо ясным, синим сиянием, и последнее, что Рэми помнил — его собственные слова, произнесенные чужим, хриплым голосом:

— А вот это ты зря сказал, вождь Виссавии.

Мир силой усадил ее в кресло и опустился перед ней на колени. Он гладил ее волосы, что-то объяснял, медленно, терпеливо. Слова доходили до Лии очень тяжело, пробиваясь сквозь темную пелену отчаяния, и Лия вдруг поняла, что Мир, вообще-то, повторяет ту самую глупость, что недавно говорил ей брат — Рэми жив.

— Ты врешь! — прошипела Лия.

Она зло оттолкнула Мира и бросилась к двери. Но принц оказался быстрее — перехватив ее у самого выхода, он толкнул девушку к стене, вжал ее в гобелен с вышитыми по краям цветами, и впился в ее губы долгим, властным поцелуем.

Лия в первое мгновение хотела его оттолкнуть, но, сама не зная почему, вместо этого прижалась к принцу всем телом, тая в тепле в его объятий.

Принц оторвался от губ арханы, не переставая вжимать ее в стену. Он уткнулся лбом в ее плечо и тихо прошептал:

— Открой мне свои щиты.

— Что? — не поняла Лия.

— Открой мне щиты. Позволь кое-что тебе показать.

Лия смутилась. Когда ее привезли в замок Армана, учитель долго и упорно объяснял, что щиты это ее единственная защита.

Без них все тайники ее души, все ее чувства будут открыты даже для очень слабого мага.

Она не может открыться Миру… Она не может ему показать, что…

— Не заставляй меня приказывать, — прошептал Мир. — Ты же знаешь, стоит мне сказать слово, и твои щиты падут сами. Но я хочу, чтобы ты мне открылась… Сама.

— Почему… — простонала она.

— Потому что я… — Мир сглотнул. — Проклятие!

Мир внезапно отшатнулся от нее, шарахнув по стене кулаком.

Лия сжалась в комок, не понимая, чем она так разозлила наследника, не зная, ни что сказать, ни что теперь делать.

Казалось, уловив ее страх, Мир побледнел, отпустил ее и, сказав:

— Прости, — отошел к окну.

Некоторое время он стоял неподвижно, наблюдая, как ветер гоняет по небу тяжелые облака, и Лия не осмеливалась даже шевельнуться, напомнить о своем присутствии.

— Тебе лучше уйти, — сказал вдруг Миранис. — Я не могу тебя привести к телу брата. Верь, это не в моей власти.

Лия вздрогнула и почему-то поверила принцу. Даже за плотными, ничего не пропускающими щитами наследника она уловила его боль, и страх вдруг куда-то пропал. И не думая исполнять его приказа, она смело шагнула к Миранису, с каждым шагом ослабляя никому не нужные щиты. Дойдя до принца, девушка прижалась к его спине, обняв его за талию, и позволила магической преграде пропасть окончательно.

Она чувствовала, как вздрогнул принц. Она боялась, что сейчас он, прочитав ее истинные чувства, оттолкнет, скажет, что она никто, что она недостойна. Она бесшумно плакала, прижимаясь к его спине все сильнее, пытаясь насладиться этим объятием до самого конца, потому что оно может оказаться последним.

Мир вдруг накрыл ее ладони своими и тихо прошептал:

— Видишь, это было не так уж и тяжело.

Лия улыбнулась сквозь слезы, пряча лицо в складках его плаща. И почувствовала, что в душу ее осторожно входят чужие, непонятные поначалу эмоции. Уверенность, сила, любовь…

Ожидание. Слова Мираниса, казавшиеся недавно глупыми, невозможными, вдруг обрели другой оттенок. Мир всерьез верил, что Рэми жив, что он вернется, и алогичная, неправильная вера наследника вдруг передалась Лии, усыпив ее боль.

Рэми вернется. Лия прижалась сильнее к спине Мира, черпая в любимом мужчине силы и уверенность. Рэми обязательно вернется.

По щекам вновь потекли слезы, на этот раз облегчения, и Лия, ругая себя за несдержанность, отпустила наследника, бросилась к двери, стремясь убежать и от своей слабости, и от его боли. Мир снова не дал ей уйти, перехватив у самого выхода. Все так же не произнося ни слова, он прижал ее к себе, еще чуточку открывая свои щиты. На Лию хлынул его страх, безудержный, всепоглощающий. Мир боится и никогда себе в этом не признается.

Мир нуждается в поддержке, а сам в это время одаривает поддержкой других. Мир устал, очень устал нести эту ношу.

— Не позволю тебе убежать! — прохрипел он. — Никогда не позволю.

— Но я и не убегаю…

Лия дрожала, поняв, наконец-то, чего боится Мир.

Надвигающейся смерти. Боится безумно и в то же время безумно стыдится своего страха. Лия и сама начала бояться. Не за себя, а за него, боятся своей слабости и неумения его защитить.

— Позови телохранителей, — попросила она.

— Это бесполезно, — ответил Мир. — Да и не сейчас. Я хочу быть только с тобой.

— Прошу, Мир. Позови телохранителей.

Мир отпустил ее и вдруг горько усмехнулся. Лия, сообразив наконец-то, что она как с равным разговаривала с наследником Кассии, испугалась. Улыбка Мира стала еще более горькой: