Анна Алмазная - Его выбор [СИ]

— Я с тобой! — выбежала за ними под снег Мия, накидывая на плечи тяжелый плащ.

Замок за ее спиной тревожно спал, поскрипывая ставнями под порывами ветра. Нервно бились снежинки о стенки висевшего над крыльцом фонаря. Вьюга слизывала снег с коварных, покрывшихся льдом ступенек, сметала его куда-то в темноту, за желтый круг фонарного света.

Брэн резко ответил:

— Оставайся, без тебя справимся.

Он не хотел быть грубым, действительно не хотел. Но Мия такая миленькая, шустрая, на лисичку похожая, а дозорные все же мужчины. Заприметят хорошенькую рожанку, кому от этого лучше будет? Рэми — точно нет. Любит Мию волчонок, переживать станет, глупый.

— Вы, мужчины, и справитесь? — задрала нос Мия. — Не смеши меня… вы даже с собой справиться не можете. Никуда я Рэми одного не пущу… и буду с ним, пока не поправится. И ты мне ничего сказать не можешь, даже Влассий вон позволил.

А ведь теперь она даже больше, чем хорошенькая. Щеки вон как гневом полыхают, и в глазах — огонь. Такой она Брэну даже нравилась… Так и хочется прикоснуться к рыжим волосам, стряхнуть с них снежную вуаль, прижать этого лисенка к себе… поцеловать в алые губы, чтобы перестала гневаться, чтобы улыбнулась как прежде, вспыхнула стыдливым румянцем и стала мягкой и податливой.

— Подержи мальчика! — окликнул дозорный.

Устыдившись, Брэн оторвал взгляд от опешившей внезапно Мии, бросился к мужчине и подхватил казавшегося таким легким, слишком легким, Рэми. Мальчик едва слышно застонал, одеяло упало с его волос, и Мия осторожно его поправила, нечаянно коснувшись руки Брэна.

Оба вздрогнули. Мия покраснела как маков цвет и отвернулась, спрятав лицо и волосы под капюшоном плаща. Рэми вновь начал что-то шептать, глаза его на миг широко распахнулись, ладони уперлись Брэну в плечи.

— Тише, тише, миленький, — прошептала Мия, целуя волчонка в лоб. — Мы рядом, тихо… потерпи немножко. Совсем немножко…

Брэн с сожалением передал Рэми уже вскочившему в седло дозорному и удивился, когда мужчина бережно укрыл мальчонку плащом, обитым горностаевым мехом, почти спрятав ребенка под тяжелыми складками.

— Это для тебя, — кивнул дозорный на каурую, низкую лошадку, которую держал под уздцы бледный и необычно задумчивый Кай. — И девушку с собой возьми. Жерл хоть и милостив, а возиться с вами ему некогда.

Брэн больше не сопротивлялся, возьми так возьми, ему-то что. Он легко вскочил на кобылку, погладил ее по шее, прошептав пару заветных, успокаивающих слов и чуть улыбнулся, когда согрело душу ответное, ласковое тепло. Боевой конь под дозорным всхрапнул, сминая огромными копытами только выпавший снег, рука Кая осторожно коснулась бедра:

— Он ведь будет жить?

— Будет, — заверил Брэн, подавая руку Мие.

Не успела девушка устроиться за спиной, прижаться судорожно к Брэну, как конь под дозорным подобно черной стреле рванул к высоким воротам. Понимая, что не успеет, что никто его ждать не будет, Брэн направил лошадь следом. Застучали копыта, распахнулась им навстречу темнота. Лошади легко летели по мостовой, отпугивая редких прохожих, соревновались с вьюгой, поднимая вокруг облако мелкого снега.

— Ну же, миленькая, — молил Брэн, проклиная дозорного на чем свет стоит. Куда уж малышке, да за боевым конем, да с двойной ношей?

Но ехали они не так и долго. Убегая от крепчавшего ветра, перелетели кони через узкий мостик, мелькнула по обеим сторонам речная гладь, над которой вздымались при свете фонарей снежные вихри. Проехала мимо карета, крикнул предупреждающе кучер, хлестнул кнут по гибким, плавным спинам вороных коней. Сволочь! К чему таких красавцев да так безжалостно?

На миг они остановились перед широкими, распахнувшимися навстречу воротами и влетели внутрь, в небольшой, окруженный высоким, ажурным забором, дворик.

Выбежавший детина-слуга подхватил спящего Рэми на руки. Бросив на Брэна и Мию последний, не слишком приятный взгляд, привезший мальчика дозорный развернул коня и направил его к воротам. Пусть себе валит, без него дышать легче.

Брэн подождал, пока спешится Мия, убедился, что молодой веснушчатый слуга отведет кобылку в конюшню, не забудет ее вычистить да покормить, и направился к широким ступенькам, ведущим к дверям главного входа. Он никогда не был в господских домах, он понятия не имел, может ли он войти через главный вход или ему надо искать другого, для слуг и рожан, он просто не хотел оставлять Рэми одного в чужом месте. А волчонок уже где-то там… за тяжелыми дверьми, за полным мрака и пыли мрачным холлом.

— Идите за мной, — вышел им навстречу сухой старый слуга и повел их вверх по ступенькам, уложенным потемневшим от времени ковром.

А дальше был скупо освещенный коридор, где в отблесках свечи оживали на портретах строгие, чем-то похожие на Жерла арханы, а за коридором — неожиданно маленький зал, по светлым стенам которого разбежались одинаковые двери. Сверху ровным потоком лился лунный свет, бились в высоко вырезанные стрельчатые окна редкие снежинки.

— Сюда, — сказал слуга, открывая одну из дверей.

А за дверью оказалась слабо освещенная комната. Недавно выстиранные простыни пахли свежестью, сосновый венок на окне истощал горький аромат хвои и был украшен лентами и колокольчиками — на счастье. Бросали изменчивые тени многочисленные свечи. В тени стола спал огромный игрушечный медведь, были готовы к битве аккуратно расставленные на полках солдатики. Книги, много книг, стояло на полках пониже, чуть поблескивала чернильница на столе, притаились рядом пук свежих перьев и стопка тонкой, наверное, очень дорогой бумаги.

Мебель в комнатке была вся такая на вид… хрупкая, как бы игрушечная и слишком аккуратная: и стулья, обитые светлым бархатом; и сундук с медведями на резных боках; и бегущая вдоль стены скамья с разбросанными на ней белоснежными, атласными подушками.

Но больше всего привлекло взгляд безумно дорогое оружие на стенах, такое же, как и все остальное — детское. Слишком маленький, в украшенных аметистами ножнах, меч, детский лук и висевший рядом, будто ожидающий хозяина колчан со стрелами…

— Милый мальчик, — сказала Мия, показав на полускрытую тяжелым белоснежным бархатом картину.

И как только Брэн раньше не заметил? Картина-то на всю стену. Смеющийся мальчик, на вид чуть старше Рэми, глаза светлые, брызгающие смехом, непослушные волосы разлетелись по плечам. За его спиной — бушующее лето, цветущая сирень и много-много солнца, а в руках тот самый лук, что висел на стене, и стрела с белым оперением смотрит вниз, в землю. Будто и не хочет мальчик в кого-то стрелять. Будто жаждет встречать рассвет смехом и провожать солнце улыбкой… солнечное дитя. Таких, наверное, мало в этом мире.