Филис Каст - Солнечная воительница [litres]

– Так же, как мы смешали Клан и Племя, чтобы создать Стаю, – добавила Зора.

– Именно!

Мари кивнула Зоре, и они вместе направились к идолу Великой Матери-Земли, который поднимался из травы в центре поляны. Огни костров отбрасывали на ее прекрасную мшистую кожу неверные тени. Порыв ветра взъерошил ей волосы из изумрудного папоротника, и на секунду показалось, будто Богиня поднимается, чтобы поприветствовать свой народ.

Мари и Зора решили открыть третью ночь, придерживаясь старых порядков из уважения к Великой Богине и чувствам собравшихся женщин, которые до недавнего времени были частью Клана, неукоснительно следовавшего традициям.

Зора спросила у Мари позволения начать, и та с готовностью согласилась. Связь Зоры с Богиней была сильна – возможно, сильнее, чем у самой Мари. Она никогда не слышала голоса Богини, а вот Зора, похоже, общалась с ней с завидной регулярностью.

– От лица твоей новой Стаи приветствую тебя, о Великая Мать, с любовью, почтением и благодарностью, – обратилась Зора к идолу Богини.

Она с трепетом поклонилась живой скульптуре, а потом, к удивлению Мари, сняла с одной из своих косичек красивую бусину и вплела ее в волосы Богини. До Мари донеслись ее слова:

– Это моя любимая бусина. Храни ее. Я знаю, что ты последуешь за нами на равнины Всадников ветра, ведь ты везде и всюду, но часть тебя останется здесь, в наших родных краях. И я хочу, чтобы бусина была у тебя.

Зора смахнула заблестевшие на щеках слезы и вернулась к Мари.

Настала очередь Мари. От нее требовалось произнести древнюю формулу и призвать мужчин Клана плетельщиков на омовение, но, поскольку мужчин-Землеступов на поляне не было, Мари воспользовалась возможностью и подошла к Богине.

Она вгляделась в гладкий песчаник с вкраплениями кристаллов, из которого много поколений назад кто-то вырезал лицо Богини. Мари вытащила из волос красивое голубое перо сойки и, встав на цыпочки, вплела его в папоротник, изображающий волосы Богини.

– Пусть оно будет у тебя, – тихо сказала Мари Богине. – Голубой был любимым цветом мамы. Тебе он, наверное, тоже понравится.

Мари отступила от идола и, повернувшись к наблюдающему за ней племени, произнесла слова, которые мама произносила на ее памяти тысячи раз:

– Мужчины Клана плетельщиков, предстаньте передо мной!

Повисшая над поляной тишина была исполнена ожидания. Мари оглядела толпу и отыскала О’Брайена, Шену и Дэвиса. Они стояли спиной к кострам, наблюдая за лесом зоркими глазами защитников.

Ничего не произошло. Никто не тронулся с места.

Мари едва слышно вздохнула от облегчения и повернулась было к Зоре, чтобы начать читать заклинание, как вдруг в ночь ворвалось безумие.

Сначала к Мари кинулся Ригель, и на нее нахлынула волна эмоций от облегчения до тревоги и злости.

– Все хорошо, малыш! – Мари опустилась рядом с ним на корточки и попыталась успокоить его прикосновением. – Где Лару и Ник?

Ригель повернул голову и уставился в темноту, обнимающую поляну, на которой пылали яркие костры Стаи.

– Жрица Луны! – раздался исполненный муки голос Джексома, и он, шатаясь, вывалился на поляну.

– Мари, помоги нам! – одновременно закричал Ник, и Лару ворвался в круг и встал рядом с ней и Ригелем.

Стая ахнула и расступилась, пропуская Ника и Джексома, которые тащили за собой Землеступа. Руки у него были связаны. Он вскинул голову и, оскалив зубы, окинул толпу глазами, затянутыми алой пеленой.

– Жрица Луны! – прохрипел он голосом, в котором осталось мало человеческого. – Нужна Жрица Луны!

– О Богиня! – Зора попятилась и врезалась в Мари. Когда Зора посмотрела на подругу, та увидела, что ее широко распахнутые глаза остекленели от страха. – Я не могу! Я не могу, Мари!

– И не нужно. Я сама его омою. Не подпускай к нему Дженну и Изабель.

Мари быстро отыскала в толпе Даниту, которая в панике смотрела на Землеступа. Но Антрес уже бежал к ней, и Мари не сомневалась, что Баст тоже где-то рядом. «С Данитой все в порядке», – подумала она с облегчением.

– Ригель, ко мне!

На ее зов откликнулся не только Ригель. Лару остался рядом, а через каких-то пару секунд у ее ног стоял Капитан Шены, Кэмми Дэвиса и маленькая Фала вместе с Баст. Собаки и рысь окружили Мари. Уши стояли торчком, шерсть на загривках топорщилась, из груди каждого рвался низкий рык, и все они неотрывно следили за красноглазым Землеступом, которого к ней тащили.

Рука Мари легла на голову Ригеля. Коснувшись его, она нащупала их внутреннюю связь, и в нее волной хлынула сила – и тут Мари с изумлением осознала, что сила исходит не только от Ригеля, но от всех спутников!

«Сосредоточься! Подожди, пока они помогут тебе нащупать опору, а потом призови луну и верни этому Землеступу разум!» – отчетливо зазвучал у нее в голове уверенный голос матери.

Мари действовала быстро. Она встала перед Джексомом, Ником и бьющимся в их руках Землеступом, одержимым лихорадкой. Голова у него бессильно повисла, и Мари увидела сквозь лохмотья, которые еще держались на его теле, что руки и ноги у него покрыты сочащимися пустулами. Тут он снова поднял голову и невидяще заморгал, и Мари испытала повторный шок.

Это Мэйсон! Младший брат Джексома! Ему же едва исполнилось шестнадцать зим!

Не раздумывая больше ни секунды, Мари подняла руки, словно хотела взять в ладони еще не показавшуюся на небе луну. Она закрыла глаза и, собрав всю свою волю в кулак, нарисовала в голове гигантскую серебристую луну и силу, которая толстыми сияющими нитями спускается к ней, обвивает ее, окутывает свечением. Когда ее тело наполнилось прохладой, она открыла глаза и произнесла:

Мари представила, как серебристые нити лунного света проникают в нее и вливаются в Мэйсона, и потянулась вперед. Она возложила ладони ему на голову и прошептала:

– Мэйсон, я очищаю тебя от гнева и боли и передаю любовь великой нашей Матери-Земли.

Холод обрушился на Мари с такой силой, что у нее застучали зубы, а по коже забегали мурашки. Но она не отняла руки от головы Мэйсона. Она не позволила себе отвлечься. Пропуская лунный свет через себя, она продолжала направлять его на Мэйсона, глядя, как его кожу окутывает серебристый свет, пока наконец юноша не поднял голову и не встретился с ней взглядом.

К его глазам вернулся здоровый карий цвет, хотя на лице его было написано сильнейшее замешательство. Он поморгал, неуверенно улыбаясь, и хриплым, слабым голосом произнес традиционную ответную формулу:

– Спасибо тебе, Жрица Луны.