Шимун Врочек - Фатум. Самые темные века [сборник litres]

Высокий коротко кивнул:

– Cheangal air.

Одноглазый поклонился. Резко пролаял команду. Мертвому Яну затянули запястья веревкой, подергали узел – прочно. Затем потащили наемника волоком, как куль.

5. Эльф

Вторая Летняя война считается последним вооруженным столкновением, в котором эльфы и люди выступали как союзники. Неудивительно, что этот союз был направлен против других людей.

«Крах империи Некромантов», том 2

Время тянулось. Солнце палило так, что люди изнемогали, на сосновых бревнах, что пошли на строительство редута, выступила смола. Воздух над мостом разлился жидким стеклом.

На другой стороне, у эльфов, что-то происходило. Какое-то шевеление. После неудачной попытки штурма они отступили, унеся раненых и одного убитого, и до сей поры тянулось затишье.

– Что они там делают, а? Кто-нибудь знает? – Веселка извелась. Затем она что-то увидела, подалась вперед:

– Смотрите!

Стефан поднял арбалет, прицелился.

– Не стрелять! – приказал Венемир. По его щеке ползла капля пота. Стефан занервничал.

– Что ты видишь, Вена?

– Возможность.

– Чего? – Стефан повертел головой. – Какую еще «возможность»?

– Белый флаг, дубина, – сказала Веселка. – Они хотят вести переговоры.

Деревянный настил моста почти сгнил. Каменные перила обветшали. Покореженная временем и обстоятельствами каменная горгулья смотрела на пришельцев выщербленным взглядом.

Они встретились на середине – между правым и левым берегом. У парламентера, высокого эльфа, на совершенном лице виднелся уродливый шрам. Как ни странно, это только подчеркивало его красоту.

– Как твое имя, человек? – Золотистый тембр ласкал уши.

Венемир опустил древко, упер в доски. Белое полотнище лениво трепетало на ветру.

– Венемир из Гродниц. Могу я узнать твое? – Собственный голос показался ему хриплым и грубым.

Глаза у эльфа были сапфировые, словно драгоценные камни. И такие же неподвижные.

– Мемлах из Даль-Гуэлла, – ответил он наконец. – Если тебе это о чем-то говорит, обезьянка.

Венемир сжал зубы. Ответил ровно:

– О чем ты хотел поговорить, уважаемый Мемлах из Даль-Гуэлла?

– Зачем вам этот мост? – Высокий эльф смотрел насмешливо. – Поигрались – и хватит. Отдайте игрушку.

Чертовы эльфы. Венемир мысленно пожелал Мемлаху из Даль-Гуэлла сдохнуть поизощреннее.

– Мы для вас дети?

– А разве нет? – Эльф покачнулся на носках. – Если ребенок вдруг перестает слушаться, взрослый берет хворостину… Продолжать?

Венемир поморщился:

– Не надо. Не люблю сравнений. Тем более… дурацких.

Высокий эльф рассмеялся:

– А исторические примеры ты любишь, человек? Тролль, что построил этот мост, обладал прекрасным вкусом и творческой выдумкой. Что опять-таки не помогло ему, когда пришли люди… Со вкусом и выдумкой они загнали бедолагу в тупик между скал, где и раздробили ему череп. Бросая сверху камни, заготовленные троллем для починки моста. Чем не насмешка?

Венемир подыскивал ответ. Но ничего, кроме «хм-м», в голову не приходило.

– Ты знаешь, как строить мосты, человек?

Венемир покачал головой.

– И я не знаю, – сказал эльф. – Но почему мы, не знающие о мостах ничего, кроме того, что один из них у нас под ногами и по нему можно безбоязненно ходить, собираемся сдохнуть, но не дать другому это делать? Мостов много, человек. Почему именно этот? А?

Венемир помедлил.

– У меня приказ, – сказал он наконец.

– У меня тоже приказ, человек. Тебе не кажется, что приказов стало слишком много? По крайней мере – на один больше, чем нужно.

– Вижу, вы учились в университете, господин философ? Для тех лягушек, что вы вскрывали на занятиях по monstrum biological, находили ли вы доброе слово? Испытывали к ним жалость и сострадание? Или просто резали, пытаясь не сблевать в то, что уже напластали?

Эльф покачнулся на носках.

– Сомневаюсь, – сказал Мемлах из Даль-Гуэлла. В сапфировых глазах плеснулось безумие, – что лягушки удостоились хотя бы малейшей частицы вашей так называемой человечности. Так чего же вы ждете от меня?

Он махнул рукой. Венемир поднял взгляд и охнул.

Между березами повисло на веревках то, что еще недавно было Яном.

Пока его не утыкали стрелами, точно ежа.

– Мне, – сказал эльф, – все происходящее кажется дурным, но удивительно забавным парадоксом.

Воздух наполнился стеклом и ржавыми иглами.

– Что с тобой, человек? – поинтересовался эльф. – Что-то в горло попало?

– Ян!

Это было ошибкой.

– Лягушку звали Яном? – Брови эльфа поднялись. – Как интересно. Но зачем мне знать имя лягушки? А, человек? Впрочем, можно находить удовольствие и в том, чтобы нарезать ее красиво.

Венемир скрипнул зубами. «Держи себя в руках».

– Зачем это?

Эльф поднял брови.

– Ты разве не убиваешь своих врагов?

– Безоружных? – Венемира передернуло. – Нет.

– Как ты молод, человек. Как все вы молоды. Не бывает безоружных врагов или вооруженных врагов. Наличие в руках оружия – это не критерий отбора. Бывают враги мертвые и враги живые. Дышит твой враг или нет. Вот критерий. Все остальное – болтовня.

Эльф помолчал.

– И еще, человек… Убивать безоружных – удобнее.

– Хочешь сказать, легче?!

Эльф покачал головой.

– Я сказал именно то, что хотел сказать. Удобнее? Да. Технологичнее? Еще бы. Легче… – Он помедлил. – Нет. Убивать безоружных – дело не из легких. Потом, правда, привыкаешь.

– Ты, вижу, привык.

Эльф вздохнул. Посмотрел куда-то поверх головы Венемира.

– Дождь будет. Гроза.

«Сукин сын!»

– Печаль, человек, – сказал эльф наконец. – Я полон печали. Тебе этого не понять. Сожаление булькает у меня вот здесь, под самым горлом. Настолько я полон ей. Словно все мои сотни прожитых лет наполняют меня едким ядовитым осадком.

Иногда, чтобы печаль ушла, единственный способ – вспороть чье-нибудь брюхо. Словно разрезаешь мешок, из которого уплывают вместе с кровью и требухой все твои беды и сожаления. И тогда на несколько мгновений наступает покой. Понимаешь?!

Кадык на совершенной шее эльфа страшно проступил. Словно вырезанный ножом.

Чтобы не смотреть на этот страшный кадык, Венемир задрал голову.

Небо было голубым и чистым. Ни облачка.

Пустое небо.

– Гроза? – Теперь и Венемиру казалось, что он слышит далекие глухие раскаты. В горле пересохло. «Да он, черт побери, чокнутый, этот эльф».

– Покой, человек, – сказал чокнутый эльф с сапфировыми глазами. – Иногда так хочется покоя.

Венемир молчал.

6. Веселка

В этот день атак больше не было. Стемнело. Норт остался дозорным, капитан составил ему компанию. Веселка крутилась где-то рядом с Венемиром – как всегда. Стефан вздохнул. «Дурочка. Почему женщины всегда влюбляются в тех, кого точно не смогут заполучить?»