Шимун Врочек - Фатум. Самые темные века [сборник litres]

Но уже какой год подряд словно тень накрыла город…

Потянуло прохладой, и Джос огляделся. За размышлениями он и не заметил, как они перешли по мосту через канал, отделяющий новую часть города от старой. Когда-то здесь стояла городская стена, камни которой наверняка сослужили добрую службу, когда Раковина, расползаясь по всему мысу, словно вылезшее из кадки тесто, подмяла под себя пригороды.

Людей навстречу попадалось не меньше, а то и больше, чем на улицах оставшегося за плечами квартала: в благообразных пристойных районах жизнь с наступлением сумерек замирала, лишь изредка давая о себе знать свистками и перекличкой патрулей, а портовый квартал не спал ни днем ни ночью. Хоть в гавани и не стояли больше на рейде сотни кораблей в ожидании погрузки или разгрузки, все же морская торговля не угасла и по-прежнему служила источником дохода для многих обитателей Раковины: от самого гарма до последнего портового нищего.

– Давай срежем, – предложил Джос и, поплотнее запахнув плащ – чувствовалась близость моря, – свернул в темный переулок. Нависавшие над булыжниками мостовой балконы съедали и ту толику света, которая еще доставалась городским улицам.

Он услышал, как Альта на миг сбилась с шага, запнувшись перед темным проходом, но не остановился. Какая бы нечисть ни поселилась в изнанке городских кварталов – это их город. Знакомые с детства улицы и переулки. Все здесь исхожено не раз, и не два, так что, в случае нужды, они дойдут до цели и с завязанными глазами. Безмолвными тенями они скользили в хитросплетениях узких улочек. Где-то над головой слышались скрип лебедок и негромкий гомон голосов: с лодок, поднявшихся по каналам от гавани к торговым складам, разгружали товар.

С недовольным писком из-под ног прыснули в сторону несколько крыс, но Джос даже не замедлил шага. В некотором роде и он, и его друзья тоже были крысами – городскими отбросами, они лишь чудом выжили и даже сохранили к своим шестнадцати годам все зубы и конечности. Ну, почти все зубы. Плод скоротечной продажной любви портовых шлюх и моряков из всех уголков обитаемого мира. Марвус говорил, что курчавые волосы и смуглая кожа Гомбо – свидетельство того, что его отец родом из далекой южной Пандеи. А пшеничные волосы и голубые глаза достались Шуггару от одного из свирепых сердцем обитателей снежного Домана. Правда, Гомбо обычно возражал на это…

Джос застыл. Замерла и Альта, наткнувшись на его поднятую в предостерегающем жесте руку. Несмотря на весь свой опыт городской жизни, он не узнавал места, где они сейчас находились. Они стояли на небольшом пятачке, куда выходили три улочки и два канала. Стиснутое задними стенами плотно стоящих домов – глухими, без окон и дверей – пространство казалось гигантским каменным колодцем. Над водой клубился странный пар, затягивая камни мостовой нездоровой бледности туманом. Джос никого не видел, но что-то внутри него натянулось, как тетива лука перед выстрелом. Холодный порыв ветра проник под капюшон, взъерошил волосы.

– Джос, что ты…

– Тс-с, – прервал он Альту. Тихо зашипело лезвие его корнака – добрый фут стали, не раз выручавший хозяина из очередной переделки.

А затем цепочка событий, сжавшись в тугой узел, разорвала обволакивающий их туман. Будто сгусток тьмы метнулся к ним от ближайшей стены. Альта, взвизгнув, отпрыгнула, серебряной каплей мелькнул метательный нож – один из полудюжины, которые она всегда носила на поясе. Джос, шагнув навстречу неведомому существу, отпрянул в сторону и нанес удар.

Руку обожгло холодом, будто ударом плетью, так, что он едва не выронил кинжал. Что-то слизкое и холодное – нет, ледяное, словно высасывающее из тебя все тепло, проскользнуло мимо Джоса. На его удар тварь ответила лишь утробным чавканьем. А затем, развернувшись, снова бросилась на двух теплокровных. Из тумана перед Джосом высунулась голова: круглая и безбровая. Тусклая кожа будто присыпана серым порошком. Два раскосых глаза с вертикальными яростно-оранжевыми зрачками смотрят на него злобно и призывно. Ушей не видно, а вместо носа – треугольный провал, прикрытый прозрачной роговой пластинкой. Под ней – пучок чего-то живого и шевелящегося бледно-розового цвета, оно жадно тянулось к лицу Джоса. Не долго думая, он ударил кинжалом, целясь в глаза, но тварь оказалась быстрее, нырнув обратно в туман.

Джос с Альтой, не помышляя об отступлении – не потому, что были такими храбрецами, а потому, что понимали, что повернуться к монстру спиной – верная смерть, кружили в смертельном танце по каменному пятачку, ограниченному стенами домов и обводами каналов. Джос наносил удар за ударом, каждый нож Альты находил цель, из ран твари струилась жидкость необычного пронзительно-синего цвета, но она, кажется, не обращала внимания на увечья, с хрюкающими плотоядными звуками пытаясь добраться до источника тепла внутри непокорной добычи. Раз или два ей удалось коснуться Джоса чем-то вроде щупальца – и оба раза его обдавало ледяной волной.

Вместе с холодом в тело Джоса постепенно начало проникать и отчаяние, сводя мышцы в судороге безнадеги. Наверняка им встретилось одно из тех существ, что несколько лет назад выбрались непонятно из какого уголка Запределья, и с тех пор каждую ночь не уходят с улиц Раковины без добычи, несмотря не все ухищрения городского совета и гарма.

И вот когда даже Джос был готов сдаться, что-то изменилось. Мелькнула размазанная туманом тень. Тварь, развернувшись, недовольно захрюкала и бросилась на нового противника. Сверкнула серебром полоса металла – раз, другой, существо издало пронзительный, полный боли и ненависти крик, а затем раздался гром, туман разорвало яркой вспышкой, и нечисть будто смело с мостовой.

Джос, оглушенный и ослепленный, тряс головой, в попытке вернуть утраченные чувства. С грехом пополам ему это удалось, и он тотчас же задвинул Альту себе за спину, выставив перед собой клинок, не в силах понять – друг перед ними или очередной противник.

Порыв ветра, принесенный морем – по сравнению с холодом, источаемым тварью, сейчас он показался Джосу летним бризом, – оказался к месту. Туман распался на куски, и из него на Джоса глянули серые льдистые глаза. Темные густые брови, изборожденное морщинами узкое костистое лицо, словно вырубленное из мореного дуба. Прямой нос, сжатые тонкой нитью губы, заросший грязно-серой щетиной подбородок. Чем дальше отступал туман, тем четче вырисовывалась высокая фигура стоявшего перед ними мужчины в кожаной длиннополой куртке, кожаных же штанах и высоких ботфортах. В густую шапку черных волос, спускавшихся почти до плеч, щедро вплетены нити серебра. Из-за правого плеча выглядывает длинная круглая рукоять меча, с одной стороны широкого боевого пояса свисает легкий самострел, с другой – непонятное устройство: вокруг металлического цилиндра – с локоть, – занимавшего деревянное ложе, курился дымок. С трудом верилось, что именно он был источником грома и молнии, уничтоживших ледяную тварь. Под взглядом внезапного спасителя Джосу стало неуютно: на миг в голову пришла странная мысль, что в стального цвета глазах мужчины чувствуется… голод?