Константин Матухно - Фундаментальная наука

Машина поехала вдоль тороса ища удобное место, чтобы его перевалить.

— Так ты что, не вёл машину всё это время? — спросил Саша.

В ответ Владимир протянул ему брошюру, которую листал раньше. Она называлась просто: «ИНСТРУКЦИЯ». На второй странице шел короткий текст: «Сядете в машину, она вас пустит внутрь. Включите автопилот. Если нужно будет куда-то заехать, назовите адрес либо приметное место, либо ответьте на вопросы.

Ничему не удивляйтесь и не беспокойтесь за свою безопасность — Семья гарантирует.

PS. Сядьте кто-нибудь на водительское место на всякий пожарный случай.» — Оригинально, — сказал Саша прочтя инструкцию и передав её Ане.

Машина тем временем перевалила через торос.

— Меняю внешний цвет, — вновь раздался голос.

Они увидели, как край капота, видимый за лобовым стеклом, из темно-зеленого стал белым как снег.

— Повисаю над поверхностью, — продолжал голос.

Пассажиры почувствовали легкое покачивание, как будто машина действительно взлетела надо льдом.

— Приготовиться к ускорению. Спасибо.

После этого их слегка вжало в кресла, а на лобовое стекло выскочила проекция указателя скорости, быстро добравшегося до отметки 400 км ч и замершего там.

— А почему — два часа, — спросила через некоторое время Аня, решившись нарушить воцарившееся в салоне молчание.

— У-м-м?.. — не понял вопроса «водитель».

— Почему мы доберемся через два часа? Ведь до Киева что-то порядка четырехсот километров, а мы как раз так и едем.

— Не знаю, — ответил Владимир.

— Некоторое время уйдёт на объезд плотин по городам, — отозвался автомобиль. — Я отвечу на любые вопросы, только, пожалуйста, адресуйте их ко мне. Спасибо.

— Ну и транспорт нам подсунули, — констатировала Аня.

— Я ведь тебе говорил, что эти машины разумны. Еще тогда, в гараже у Кота, помнишь?

— Теперь вот помню. Такие удивительные факты следует подтверждать только личным опытом.

— Это точно. Я сам до сегодняшнего дня до конца в это не верил.

— Саня, ты лучше заранее прости своей даме проказы на пару недель вперёд за то, что она нам такой транспорт нашла, — посоветовал Владимир.

— Официально заявлять и подписывать бумаг не буду, но, мадемуазель! Я прощаю Вам все, что бы вы не сделали в течении следующего месяца!

— Всё? — хитро спросила Аня.

— Да.

— Тогда ты моешь посуду, готовишь, убираешь, стираешь, и… Потом еще придумаю.

— О, загнал девушку в рабство, — хохотнул Владимир.

— Кто? Я?! Да я!.. Ах ты… Анюта, пользуйся тем, что я тебя простил.

— А я и пользуюсь, — рассмеялась девушка.

— Володя, а что с Женей? — спросил Саша, когда они отсмеялись.

— Ты себе представляешь, что такое двойное убийство?

— Примерно.

— А теперь представь, что такое десятерное убийство. И Женя его совершил.

— Его подставили?

— Да. Но он совершил убийство на самом деле. Он вёл очередное журналистское расследование. Все замкнулось на высокую политику и коррупцию. А потом он наткнулся на склад наркоты. Начал прослеживать ниточки. И две недели назад его на этом складе встретили десять ребят, которые не захотели отпускать его живым. Не знаю, что они сотворили, но Женя пустил меч в ход по полной программе. Он никого из них даже не усыпил. А когда он отнял меч от горла последнего, включился яркий свет и со всех сторон навалилась милиция. Скрутили, естественно, сопротивляться, сам понимаешь… Видеозапись всей разборки — первое вещественное доказательство.

Его всё это время держали под кайфом и он не мог связаться с нами. Только сегодня смог нащупать меня на пару минут и передать всё это. Я сразу к тебе. Сегодня суд. Открытый суд для журналистов. Их журналистов. Понимаешь, как это будет представлено?

— Плохо дело. Мы его сможем вытащить?

— Не знаю. Канал лесных дотянет до Киева, как думаешь?

— Да. Если мощность нужна будет небольшая.

— Он сейчас под кайфом, скорее всего. Так что нам придется вытягивать его тело.

— Ладно, разберемся на месте. Как думаешь, Аня?

— Разберёмся на месте.

Какое-то время они проехали в молчании. Для того, чтобы строить планы на будущее информации было недостаточно, да и странный транспорт, взявший на себя все заботы об их жизни на ближайшие два часа никак не шел из головы. Тихонько, едва заметно для слуха в тишину начала вклиниваться музыка. Оркестр играл композиции на темы известных групп, по-зволяя по-новому услышать давно известные и порядком «заезженные» мелодии. Постепенно музыка вымыла из голов пассажиров всякую напряженность.

— Теперь я уверен, что здесь, — Владимир обвел жестом приборную панель, — действительно присутствует интеллект.

— Я недавно был в Италии, в Генуе, — продолжил он в ответ на тишину заднего сидения. — Бесцельно бродил по городу, глазел на людей, магазины, достопримечательности. На одной из улиц мне попался небольшой магазинчик, предлагавший посетителям всякую дребедень типа сувениров, брошюрок, всяких полезных мелочей. На двери его я увидел табличку «… и… вход воспрещен». Я не стал входить, а постучал по стеклу, подзывая хозяина. Он подошел к двери и я жестами выманил его на улицу. Когда он спросил, зачем я его вызвал из магазина, я объяснил, что именно этот «…» и что не могу войти в магазин и посмотреть на товар поближе. Мужчина посмотрел на меня и в его глазах заблестели слезы. Он сорвал с двери табличку, разорвал её напополам и бросил мне под ноги. Я взял его под руку и провёл в ближайший кабачок. Он долго извинялся передо мной, старался проглотить слезы, которые не желали покидать его глаз. После третьей рюмки он рассказал мне историю появления этой таблички.

Он еврей. Когда ему было десять лет в Италию пришли нацисты. Поначалу гонения были похожи на хулиганство или мелкое вредительство. Могли бросить дерьмом на стекло дома, могли поймать любимую собаку и обрить наголо. Потом на магазинах стали появляться таблички «собакам и евреям вход воспрещен». Они терпели, евреям это не впервой. А потом однажды люди СС собрали всех евреев их квартала, погрузили на грузовики и отвезли на железнодорожную станцию. Здесь их пересадили в товарный поезд, уже почти полный людьми и повезли дальше. Дальше был лагерь. Но они в него не попали. По дороге в лагерь один мужчина из их вагона попытался сбежать. Его поймали и бросили обратно. А когда приехали в лагерь, весь их вагон вывели прямо к расстрельной стенке. Собрали почти всех заключенных и сказали, что так поступают с теми, кто пробует убежать. Расстреляли весь вагон. Стариков, женщин, детей. Потом свалили тела в яму.

Он очнулся ночью, от холода. Сильно болела левая рука. Всю ночь он брел прочь от прожекторов лагеря, зашел в лес и потерял сознание. Потом очнулся в тепле, ему поднесли ко рту чего-то выпить и он вновь отключился. Нашел ребенка лесник. Он выходил паренька и укрывал у себя до конца войны. Как это удалось леснику мужчина в последствии понять так и не смог.