Эрик Л’Ом - Рыцари Ветра вступают в бой [litres]

– Добро пожаловать, мой мальчик… мой бесценный гость…

Гиймо не мог шелохнуться. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы пролепетать в ответ:

– Вы… Вы Призрак?

Тёмный силуэт издал клёкот, заменявший смех. Гиймо заметил, что он движется. Призрак словно летел вдоль волшебной защиты, отыскивая в ней брешь.

– Этим именем… меня нарекли… там, откуда ты явился…

Гиймо видел, как Призрак ощупывает прозрачную стену. В местах его прикосновения свечение ослабевало. Паника захлестнула мальчика.

– Что вам надо? – крикнул он.

Призрак на мгновение замер.

– Так-так… Хорошо… – довольно прошелестел он. – Тебе страшно, ты хочешь понять… Наверное, мне не придётся тратить время… на твоё волшебство…

Призрак отодвинулся вглубь камеры. Гиймо перестал видеть своего недруга, хотя и знал, что тот по-прежнему здесь. Присутствие Призрака ощущалось как влажность или затхлость. И всё-таки, когда страшный голос раздался снова, Гиймо от неожиданности подпрыгнул.

– Мой мальчик, мой дорогой мальчик… Зачем нам враждовать? Лучше доверься мне…

– Вы нападали на мою страну, убивали людей! Вы меня похитили!

Гиймо поневоле опять сорвался на крик. Если бы он попытался говорить спокойно, слова застряли бы у него в горле.

– Тс-с… – В шипении Призрака слышалась насмешка. – Ты отвлекаешься на мелочи… потому что не знаешь… что я тебе предлагаю…

– Мне от вас ничего не надо! Вы мне отвратительны!

– Мальчик мой, я преподнесу тебе на блюдечке… все три мира…

– Замолчите!

Гиймо сел на корточки и заткнул уши, чтобы не слышать этот мерзкий голос, от которого леденели внутренности.

– Почему ты меня боишься? Ведь я предлагаю тебе могущество… предлагаю союз…

– Никогда! Ни за что! – завопил Гиймо из последних сил. – Я вас презираю! Вы хуже орка!

Призрак был как будто уязвлён. Он приблизился и злым движением ударил в Броню взявшимся неведомо откуда шаром темноты. Шар, полный зловещего колдовства, разбился об энергетический заслон. Как ни странно, это неожиданное нападение напугало Гиймо меньше, чем загробный шёпот.

– Юный олух… Не дразни меня… И никогда больше не оскорбляй… Всё равно ты будешь мой… Как союзник или как невольник… Обдумай моё предложение… Пораскинь мозгами… Я скоро вернусь…

Дверь темницы скрипнула. Призрак удалился.

Гиймо закрыл глаза, попытался унять сердцебиение. Он дрожал всем телом. Никогда в жизни ему ещё не было так страшно. Гиймо чувствовал, что Призраку противостоит не столько его магия, сколько его воля. Если бы не она, враг сокрушил бы все его заслоны одним взмахом рукава. Но сил сопротивляться хватит ненадолго… Мальчик свернулся калачиком и разрыдался, предвидя скорое поражение.

Выплакавшись, он успокоился, паника понемногу улеглась. Гиймо сумел снова собраться с духом. Он встал, попил воды и приблизился к тому месту, где выпущенный Призраком шар темноты врезался в Броню Эгишжамур.

Прищурившись, Гиймо стал разглядывать клочки темноты, которые медленно рассеивались, издавая слабое потрескивание. Его преграда устояла! Ни одной царапины!

Что это означало? Призрак прошёл вдоль всего заслона, после чего предложил союз. Не из учтивости, а из опасения, что укрепления окажутся неприступными. Попытки Призрака принудить Гиймо к союзу не увенчались успехом. Разгневавшись и применив против пленника волшебство, Призрак доказал, что не всесилен. Значит, ничего ещё не решено.

Гиймо уселся на Манназ, очень довольный собой.

Поутру, с трудом разлепив глаза, друзья Гиймо не сразу поняли, что находятся в Мире Ненадёжности, на Срединном острове, в рыбацкой деревушке. Завтракали они, сидя на камнях, у самой воды. Бертрам отдохнул и выглядел гораздо лучше, чем накануне. Но его попытка связаться с Геральдом не дала никакого результата, не считая приступа головной боли.

– Не беда! – сказала Амбра. – Может, оно и к лучшему. Будем действовать самостоятельно.

Лодка перевезла их туда, где накануне высадились рыцари. Ревущий берег назывался так из-за обитавших тут гоммонов, которые любили сопровождать ночной рокот волн своим чудовищным рёвом.

Агата расплатилась с рыбаком драгоценными камнями, прихваченными из родительского дома. Ребята без промедления двинулись вглубь страны. Следы воинов Братства были прекрасно видны.

– Идти за ними – детская забава, – пробормотал Том, сын охотника, разбиравшийся в таких вещах.

Они изучили карту Мира Ненадёжности, извлечённую из рюкзака Амброй. Та перерисовала её летом с карты Гиймо и, уходя из Кракаля в Даштиказар, сообразила захватить с собой. Сомнений не было: рыцари шли строго на юг.

Ребята зашагали по рыжей траве, трещавшей у них под ногами.

– Думаешь, Кадехар на нас рассердится? – спросила Коралия, шедшая рядом с Гонтраном.

– Кадехар – вряд ли. А вот Геральд будет рвать и метать.

От Бертрама они знали, что Кадехар, которого все считали пленником Гифду, тоже находится в Мире Ненадёжности вместе с Юрьеном де Троилем и Валентином. Бертрам предположил, что Геральд и прибывшие из Ис рыцари поспешат соединиться с Кадехаром и действовать сообща.

В полдень путники решили устроить привал. Бертрам с облегчением плюхнулся на землю.

– Уф! – простонал он. – Какой кошмар! Я не перестаю думать о Геральде. Надеюсь, он не слишком разозлится, когда узнает, что мы здесь…

– Разумеется, разозлится, – пожала плечами Коралия. – Он поручил тебе удержать нас в Ис, а ты злоупотребил его доверием.

– Спасибо за поддержку! – Бертрам скорчил страдальческую гримасу.

– Может, и мне поплакаться? – вмешался Ромарик.

– Мой отважный оруженосец! – вскричала Коралия.

– В этом-то всё и дело! – подхватил Ромарик, не обращая внимания на смех друзей. – Я оруженосец! И я сбежал из Дромотуля, напал на рыцаря, сторожившего Дверь… И чем занимаюсь теперь? Стараюсь нагнать людей, которых здравый смысл подсказывает избегать любой ценой, – моего дядю и половину Братства! На кого я после этого похож?

– На человека, с которым происходит самое худшее на свете, – подсказала Амбра.

– Если не считать того, что одна красавица готова назвать тебя «мой отважный оруженосец» перед двумя сотнями рыцарей! – усмехнулся Гонтран.

– Дурень! – огрызнулась очаровательная брюнетка. – Тебе просто завидно!

– А я бы так хотел, чтобы кто-нибудь назвал меня «мой отважный!», – мечтательно пробасил Том.

– Слышишь, Гонтран? – торжествовала Коралия. – На свете ещё есть юноши-романтики!

– Но почти не осталось разумных девчонок… – вздохнула Амбра. – И хватит зря тратить силы! Нам ещё идти и идти.

К вечеру колдуны и рыцари достигли дремучего леса, от одного вида которого волосы вставали дыбом и сердце выпрыгивало из груди.