Ричард Швартц - Первый горн

— Ушли спать. Они выпили сегодня так много, что едва могли держаться на ногах. Вы долго отсутствовали, и я боялась за вас, — она серьёзно посмотрела на меня. — Я рада, что с вами и с сэрой ничего не случилось.

Она стояла передо мной и неуверенно улыбалась, держа в руках кувшин с грогом. Её блузка в течение вечера открылась настолько, что хорошо были видны холмики груди, слева я даже заметил тёмную окружность соска.

Руки без моего ведома оторвались от горячей кружки и потянулись наверх. Неуклюжими, несгибаемыми пальцами я начал застёгивать её блузку, каждая из простых роговых пуговиц казалась мне упрямой, пока я не застигнул последнюю. Она всё время смотрела не меня, и я видел, нет, чувствовал, как она дрожит под моими руками.

Я услышал что-то вроде подавленного всхлипа, потом она вырвалась из моих рук и поспешила обратно к прилавку, где бросилась в объятья отца.

Я опустил руки, снова вцепившись в грог, не в силах отвести от неё взгляда.

Эберхард посмотрел на меня поверх её головы. Его глаза должны были быть осуждающими, но то, что они выражали благодарность, ещё больше потрясло меня.

— Вы, сэр Хавальд, — сказала Лиандра, когда опустилась на свой привычный стул, — обманщик. Я разоблачила вас. Вы хотите казаться равнодушным, но это не более, чем маска.

Она тоже держала дымящуюся кружку в руке, теперь поднесла её к своим полным губам, и, когда делала глоток, смотрела на меня поверх края.

— Вы думали, что мне приносит удовольствие советовать кому-то пожертвовать ребёнком? — тихо спросил я.

Первый глоток горячего грога смочил горло, согрел, словно жидкий огонь, который разбил лёд, так что я со вздохом откинулся на спинку стула, больше ничего не делая, кроме как наслаждаясь чувством тепла.

Мои руки согрелись и покалывали, я снова почувствовал ноги и кончик носа; я был ещё жив и мне удалось выбраться из этой холодной комнаты там внизу.

— Откуда мне это знать? — ответила она. Она увидела мой возмущённый взгляд и улыбнулась. — Я живу достаточно долго, чтобы знать, что мужчины становятся странными, когда дело касается женщин. Посмотрите на меня.

Я так и сделал. Её вид в этот второй вечер казался мне таким близким, как будто я знал её уже всю свою жизнь. Я забылся, разглядывая её лицо и…

— Не так, — сказала она, её голос прозвучал как-то странно.

Я заморгал. Её лицо покрыл нежный румянец.

— Я имела в виду…

Она замолчала, сделав глубокий вдох. На одно мгновение мне показалось, что она избегает моего взгляда, но потом она всё-таки снова посмотрела на меня.

— Мне говорили, что я красивая. Я сама не могу об этом судить. Но когда я довольно поздно стала женщиной, меня при дворе принялись осаждать мужчины, — она закатила глаза. — Вы не можете себе представить, какие странные вещи придумывали некоторые из них, чтобы завоевать моё расположение.

О да, я прекрасно мог себе это представить.

— Я была слишком молода для моего возраста и в конечном итоге поверила красивым словам одного дворянина. Сына графа, я же всего лишь баронесса без земли. Лес, деревня, хутор поблизости, это всё моё приданое. Больше ничего. Я была польщена.

Вот я, неуверенная, с титулом, который казался таким же необычным и слишком молода, чтобы понять, что происходит. Я отдала ему своё сердце и была готова подарить свою невинность, — она наклонилась вперёд и взяла меня за руку. — Мы лежали вместе. Он ласкал и целовал меня, и тогда я его учуяла, — она сморщила нос. — Говорят, что у эльфов отличный нюх. Оказалось, что он болен.

— Ложная дева? — спросил я.

Её глаза сверкнули.

— Когда я услышала, как её называют, я сочла это возмутительным, назвать так болезнь! Её скорее следует назвать ложный девственник. Знаете, почему он строил мне глазки?

Я покачал головой.

— Эту болезнь лечат, вставляя раскалённую проволоку. Лекарь сообщил ему об этом, и он испугался. Лекарь рассмеялся и сказал, что этого можно избежать. Нужно только найти эльфа и если он переспит с ним, то это тоже излечить болезнь.

Когда она вошла сюда вчера, я подумал, что её глаза пылают таинственным огнём, а позже, посчитал это обманом зрения. Но это не было обманом, потому что сейчас её глаза тоже засветились этим странным, красноватым огнём. Возможно, я бы испугался, если бы между тем не познакомился с ней получше. А так этот огонь был только ещё одной её захватывающей особенностью.

— Ох, — сказал я.

Она всё ещё сверкала на меня глазами.

— Да, ох. Я поклялась больше не доверять мужчинам. Я предложила ему излечить его болезнь кинжалом.

— Полагаю, он отказался.

— Он с криком выбежал из моих покоев.

Я не смог сдержать улыбки, когда представил себе эту сцену.

— Это не смешно. Он распространил слух, что я ненасытная и падкая на мужчин. Совокупляюсь со всеми и каждым, он же настолько чист, что не может вступить со мной в половую связь, потому что должен следить за своей репутацией. Вскоре у меня появилось больше поклонников, чем хотелось бы, и ни один из них не желал того, что я подарила этому сыночку графа и что теперь, для всех очевидно, было разбитым. Моё сердце.

— Поэтому вы спросили, возбуждает ли меня танец Зиглинды с волками. У вас очень плохое мнение о мужчинах.

— По крайней мере, вы дали честный ответ. Он заставил меня поверить в то, что вы желаете, чтобы этого можно было избежать. Но только теперь, когда я увидела вас с Зиглиндой, я по-настоящему в это поверила.

Я откинулся на спинку стула и почувствовал боль в затвердевших мышцах. Эта боль показала мне, что я ещё жив, поэтому я проигнорировал её.

— Красивая женщина доставляет удовольствие мужчине уже только своим видом. Зиглинда почти так же хорошо сложена, как и вы. Если вид прекрасной женщины больше меня не радует, тогда я воистину уже умер.

Она слегка улыбнулась.

— Женщина тоже радуется, когда слышит о том, что может очаровать мужчину только своей внешностью. Но я также видела мужчин, которые были похожи на животных. Усвоила, что мужчина забывает о разуме, когда надеется, что для него раздвинут ноги. Или становится хитрым, словно гадюка. А в конце возмущается, если не получает того, чего так желал.

— Я уже не в том возрасте.

Она склонила голову на бок.

— Может быть. Я не исключала возможности, что танец Зиглинды с волками, как вы выразились, очаровал вас. Что вы втайне надеетесь, что это случится, чтобы испытать возбуждение.

Я заморгал.

— Сэра…, - начал я, но она подняла руку.

— Я рассказываю всё это, чтобы вы поняли, что я настроена серьёзно, когда буду извиняться. Я неправильно вас оценила и ложно приписала вам, мужчине, чья честь, очевидно, не вызывает сомнений, такое поведение. Мне очень стыдно и теперь я прошу у вас прощение.