Ричард Швартц - Второй легион

— Он завёрнут в хорошую ткань и шелка, — констатировала Лиандра. — На шеи цепочка, слишком большая для младенца, цепочка для взрослой женщины. На ней есть золотой символ.

— Скорее всего, это символ семьи. Может найдём у одного из мёртвых какую-нибудь подсказку. Проверьте также платки, — сказала Зокора.

Она протянула Лиандре руки, и моя любимая осторожно вложила ребёнка в руки тёмной эльфийки.

Зокора с младенцем на руках должна была выглядеть странно, но это было не так. Она начала покачивать ребёнка, и Поппет тихо сказала, что ещё никогда не видела более нежного выражения на её лице.

— В любом случае это не обычный ребёнок.

— Здесь есть кое-что ещё, — сказала тихо Лиандра. — Горсть шариков из странного материла, я уже видела что-то подобное, но не помню названия.

Янош подошёл к ней.

— Янтарь. Обычно или во всяком случае у нас, он очень ценится. У малышки есть с собой приданое.

— Это девочка? — спросил я.

— Да. Это девочка, — Зокора подняла ребёнка, а Лиандра осторожно убрала пелёнки. — Кажется, она здоровая, только крепко спит.

— Что это? — спросил Янош, наклонившись вперёд. — Это только что выпало, — он разглядывал то, что только что подобрал. — Полоска из самой лучшей бумаги, какую я когда-либо держал в руках, — наконец произнёс он. — На ней что-то написано, но я не могу прочитать.

— Покажи, — попросила Зиглинда. Она протянула руку. — Её зовут Фараиза из дома Дерева, — прочитала она.

— Почему я не могу прочитать? — спросил Янош. — Я думал, что в империи везде одна и та же письменность.

— Да, — ответила Зиглинда. Она подошла к малышке и погладила её по голове. — Но у каждого королевства есть также свой язык. Фараиза означает Лучезарная.

— Что будем теперь делать, Хавальд? — спросил тихо Варош. — Похороним мёртвых?

Я покачал головой.

— Мы вытащим тела из воды. Зиглинда, ты знаешь их письменность?

— Да, точнее, Серафина знает.

— Тогда нарисуй знак загрязнённой воды. Я уверен, что он существует. Вы ещё что-нибудь обнаружили на телах мёртвых, Янош?

— Нет, их разграбили. Всем перерезали глотки, напавшие хотели убедиться в том, что выживших нет.

— Некоторые тела частично голые, — сообщила мне Поппет. — То, что ещё на них одето, сшито из дорого материала.

— Богатые или дворяне.

— Дворяне, — заявила Зокора. Она снова тщательно завернула ребёнка в пелёнки и вернула Лиандре. — Вы, люди, любите носить кольца, подтверждающие знак вашего звания. Это не практично, можно за что-нибудь зацепиться. Татуировка была бы лучше, к тому же её нельзя украсть.

Она встала на колени рядом с одним из мёртвых и начала его обыскивать.

— Куда вы клоните? — спросил я.

— Вот этот мужчина самый старший. На левой руке ему отрезали три пальца, пальцы лежат здесь в писке. Видимо, на нём были одеты дорогие кольца.

— Или, по крайней мере, важные. Возможно, перстни-печатки, — предположил Янош.

Я обратился к Лиандре.

— Фараиза выживет?

— Надеюсь. У нас нет молока, чтобы кормить её, только вода. Если скоро доберёмся до Газалабада и найдём кормилицу, тогда да. Но, если нам понадобиться больше времени…, - она замешкалась. — Я ничего не знаю о детях, понятия не имею, как долго они могут выжить без молока.

— Зокора, — осторожно спросил я. — Может вы…

Я ещё смог увидеть, как она качает головой.

— Мне до этого ещё далеко, — наконец сказала она на удивление мягким голосом.

— Тогда нужно поторопиться. Выдвигаемся, — сказал я.

Про себя я попросил у Сольтара милости для душ павших. У нас не хватало времени и воды, чтобы похоронить их. Я мог только надеяться, что они найдут свой покой.

— Я нашла ещё кое-что, — сказала Зокора. — Это лежало под телом старого мужчины, — она подошла ко мне и протянула кинжал.

Я провёл пальцами по богато украшенной рукоятке и слегка изогнутому лезвию.

— Это драгоценные камни?

— Цветные камни, да, — сказала Зокора.

— Рубины и изумруды, — отметил Янош. — И символ на рукоятке, такой же, как на цепочке младенца.

— Её отец или, возможно, дедушка, — предположила Зиглинда.

— Есть ли способ всё-таки ещё догнать караван?

Я покачал головой.

— Нет. Они двигаются не в нашем направлении, и они на конях. Если мы не сможем догнать их, то останемся без воды. Да ещё пешком… Я решил не ехать за ними.

— Но одна из молодых женщин должно быть мать, — заметила Зиглинда.

Я подошёл к Лиандре и легонько погладил личико Фараизы. Её кожа была тёплой и бархатистой. Она пахала так, как только пахнут младенцы, новая жизнь, посреди всех этих мертвецов. В этот момент я поклялся сам себе, что Фараиза будет жить.

— Я знаю, — сказал я. Подняв голову, я посмотрел слепыми глазами в их сторону. — Думаю, каждый из нас хочет привлечь злодеев к ответственности. Но у нас нет выбора. Здесь мы чужие, и можем лишь попытаться добраться до Газалабада. И как можно быстрее, чтобы Фараиза выжила.

— Благодаря милости богов у нас всё получится, — сказал Врош. В тоне его голоса звучала горечь, а поза говорила, что ему очень хочется поспорить с моим решением. Но без лошадей это было бессмысленно. — Борон, — сказал тихо Варош. — Твой слуга свидетельствует о преступлении и выдвигает обвинения.

Я ничего не сказал, но у меня по спине пробежала дрожь.

Я не знал, есть ли в Бессарине храм Борона, но, если всё-таки есть, не хотелось бы мне оказаться на месте этих преступников.

Мы уже возвращались назад, когда мне кое-что пришло в голову.

— Скажите, Зокора, вы хорошо разглядели лица людей из каравана?

— Хорошо.

— Вы можете их описать?

— Да. Предводитель был высоким и худым, густые брови, обветренная кожа, короткая седая борода и…

— Стойте. Я спрашиваю, потому что в городах часто можно встретить художников, которые рисуют рисунки за несколько медяков. Я только хотел узнать, сможете ли вы достаточно хорошо описать их для такого рисунка. Вы не забудете эти лица?

— Хавальд. Мне шестьсот семьдесят лет, и я могу описать тебе, как выглядел первый человек, которого я увидела.

— Это успокаивает.

— Я бы не была так уверенна. На нём была одета грязная шкура, волосы спутаны, он ходил ссутулившись, размахивал каменной дубинкой и ковырял грязными пальцами в носу, а потом съедал то, что выковыривал. Наверняка, один из твоих предков. Между вами есть сходство в области глаз.

— Спасибо, Зокора, — величественно промолвил я.

— Всегда пожалуйста, — сказала она, и я был уверен, что услышал в её голосе улыбку.

Несколько часов спустя Фараиза проснулась и сделала то, что дети могут лучше всего. Она начала кричать. Все попытки успокоить её потерпели неудачу. Зиглинда сказала, что умеет ладить с детьми — у неё была сестра гораздо младше неё — и она старалась изо всех сил.