Роберт Шекли - Сома-блюз. Романы

Из чего вовсе не следует, что Найджел принадлежит к Гильдии. Конечно, его бы это вполне устроило, потому что Найджел - рисковый бретерствующий малый, больше всего на свете обожающий мотаться по местечкам вроде Белиза или Мачу-Пикчу в поисках зарытых сокровищ. Тип вроде Джеймса Бонда, но питающий антипатию к правительству, к которому Джеймс был лоялен лишь на словах. Найджел недолюбливает все правительства до единого, и посему ему наплевать, чья сторона берет верх. Несмотря на это, он время от времени помогает брату, когда нужен человек вроде Найджела, а под рукой нет никого из обладателей подобных талантов, но при том лишенных его амбиций. Однако такое случается нечасто.

Уитоны были богаты, но с семейными деньгами что-то стряслось. Найджел промотал свою долю в период увлечения игрой по-крупному. Для успешной игры он чересчур невозмутим. Тут чтобы преуспеть, надо пугаться в подходящий момент. Да и дом на Ибице обошелся ему в кругленькую сумму, хотя Найджел проделал изрядную часть работ собственноручно. А в итоге лишился всего. Вернее, добровольно отдал своей бывшей женушке - красавице Нэнси; как ни крути, ей ведь еще нужно вырастить детей.

Так что когда все было сказано и сделано, Найджел сидел на мели, как старая баржа, и подрабатывал в детективном агентстве «Альтернатива», ожидая, когда подвернется что-нибудь еще.

В последнее время подвернулся лишь хомут с присмотром за парижскими апартаментами Эмили Шумахер. Эмили, старой подруге семейства, даже в голову не приходило, что она нанимает Найджела, как нанимают какого-нибудь работника. Разве можно нанять друга, чтобы тот пожил в твоих апартаментах, выгуливая твою собаку?! Ни в коем разе, как любит говаривать Эмили, подцепившая это выражение у своего первого мужа Барни - лысого шутника, торговца недвижимостью из Олбани, штат Нью-Йорк. ›Как-то раз она наткнулась на Найджела, шагавшего мимо «Крийона», и пригласила его на чай.

- Что ты делаешь в Париже, Найджел?

- Да просто болтаюсь без дела в ожидании, когда начнется сезон бегов. - Найджел скорее пошел бы на эшафот, чем признался, что просто не располагает деньгами, чтобы отправиться куда-нибудь еще. Если уж тебе не хватает средств, чтобы покинуть город, - ты настоящий банкрот.

- А где ты остановился?

- Как раз перебираюсь на новое место, - неопределенно ответил Найджел. На самом же деле он просто стыдился сознаться, что его как раз выставили из арабской гостиницы за отсутствие звонкой монеты.

- Да это же замечательно! - обрадовалась Эмили. - Значит, ты можешь пожить в моих апартаментах? - Она объяснила, что хочет отъехать на десять дней в художественный тур - она без ума от Моне, но никогда не могла толком подражать ему, а сейчас как раз предоставляется случай узнать, в чем тут хитрость, - однако оставить животных ей не на кого. А нанимать кого-нибудь через агентство она не хочет.

- Они воруют. Опять же, ты ведь знаешь, что Квиффи недолюбливает чужаков. - (Квиффи - та самая чау-чау.) - Но тебя она обожает.

Найджел согласился. Эмили чуть ли не силком вручила ему деньги на корм животным, дала ключ и в тот же вечер укатила. Ликуя. Муж на том свете, единственный сын в Гарварде, животные в надежных руках, а впереди - десять дней с Моне и изысканной пищей. Можно ли желать большего?

В тот момент у Найджела в карманах ветер гулял вовсю. На его месте любой другой - во всяком случае, большинство других - взял бы щедрую горсть полученных от Эмили франков и купил бы себе основательный обед. А Найджел пошел и купил собачьих и кошачьих консервов, да притом наилучших - разве можно хоть в малом обделить животных, вверенных попечению Найджела? - а на остаток взял два французских батона и упаковку паштета. Никудышный из него эконом. К исходу третьего дня в апартаментах Эмили, поглотив свою провизию за полтора дня, Найджел совершил набег на холодильник и вернулся с пустыми руками. Эмили опустошила его загодя. Съела все свои запаси, а позволять продуктам портиться она не любила. Изыскания в кладовке выявили лишь две баночки рагу. Найджел употребил их на третий и четвертый день и оказался в том же положении, что и раньше, только проголодался еще сильнее.

Мысли о практических материях были непереносимы для Найджела, но пустой, урчащий желудок направил их в утилитарное русло. Оглядевшись, он увидел в апартаментах массу мелочевки, которую мог бы толкнуть на блошином рынке в Куленкуре. Но он не мог заставить себя сделать это. Предположим, обнаружится пропажа омерзительного хрустального графина. В конце концов, она ведь подруга матери! Несмотря ни на какой голод, Найджел не мог вынудить себя украсть что-либо у Эмили, даже если наречь это временным заимствованием. Ему было бы куда легче4 схватить кого-нибудь за глотку в подворотне Монмартра, чем злоупотребить гостеприимством подруги семейства.

И все же голод не тетка, а голь на выдумки хитра. После ряда звонков - выудить франк-другой у Жан-Клода не удалось (тот оказался на такой же мели), остальные знакомые из Парижа выехали (небось тешатся за карточными столами в Дювиле да набивают себе животы в роскошном буфете) - Найджел уселся на софу, закурил (у него еще осталось семь штук «Диск Бле») и смерил взглядом чау-чау Квиффи. Квиффи, не слишком умная даже для собаки, заковыляла к нему в ожидании ласки.

- Квиффи, дорогуша, - заметил Найджел, - ты что-то слишком раздобрела.

Решив, что это комплимент, Квиффи, что-то курлыкнула.

- Посему, - продолжал Найджел, - с сегодняшнего дня ты на диете.

Квиффи отрывисто тявкнула два раза, но эти звуки ровным счетом ничего не означали.

- Но чтобы ты не чувствовала себя одиноко, я сяду на ту же диету. Полбанки тебе, полбанки мне - лучшие собачьи консервы во всем Париже.

И свое слово Найджел свято сдержал. Он уже давно подозревал, что в Париже человек преспокойно может выжить на лучших сортах собачьих консервов. А если и этого не хватит, можно стащить малую толику у кошек.

Чтобы чувствовать себя не так скверно, он напомнил себе, что ел и похуже во время той дурацкой авантюры в Эфиопии, а еще хуже в Новой Гвинее, когда сопровождал Эрика Лофтона, отправившегося добывать неуловимую райскую птицу, а в результате не сыскавшего даже чертовой цесарки.

Уж таков Найджел - никогда не оплакивает свой жребий и не предпринимает почти ничего, чтобы его улучшить. Стоик. Фаталист (не считая вопросов чести). Жан-Клод на его месте обчистил бы всю квартиру, вплоть до мебели и прочего, считая, что если человек дает Жан-Клоду такую возможность, когда тот голоден, значит, он свою участь заслужил.

Итак, обнаженный Найджел полулежал на диване в душных парижских апартаментах Эмили, созерцая древний номер лондонской «Тайме». Красно-золотая вспышка - золотая рыбка вильнула хвостом в аквариуме. Желтый чирик - канарейка в клетке. Уличный шум Парижа, но без аккордеона. Тянет подгоревшим кофе. И вдруг ожил телефон на полированном приставном столике красного дерева на рю Ашгре Бретон близ Сакре-Кер в Париже. Дотянувшись до него с дивана, Найджел снял трубку и по-французски произнес: