Анна Батлук - Невеста на службе

Несколько секунд я сомневалась — стоит ли обращать на девушку внимание, ведь вполне может быть, что просто горничная возвращаясь в свою комнату, решила сойти с неудобных ходулей, на которые по случайности поднялась, но чувство эйфории уже исчезло, а любопытство острой иглой жгло небезызвестное место, вынуждая встать.

Я осторожно выглянула из зарослей — девушка уже была в конце аллеи, хотя шла очень осторожно, беспрестанно посматривая по сторонам. Такое поведение было более чем странно — вряд ли прислуге запрещено появляться в какой-то из открытых галерей дворца.

Большие стеклянные двери, ведущие из сада, девушка открыла с трудом, нечаянно задев стекло туфельками, которые держала в руке. Раздался звон. Негромкий, но девушка вздрогнула и оглянулась, так что я еле успела спрятаться. Лицо ее разглядеть не удалось — приходилось довольствоваться знанием того, что преследуемая мной особа блондинка, а выдающаяся пятая точка и немаленький рост навевали мысли о том, что передо мной одна из невест принца.

Дверь и впрямь оказалась тяжелой. Я аккуратно проскользнула в небольшую щелку в тот момент, когда девушка уже пересекла следующую за садом картинную галерею. Помещение было почти не освещено — тусклые светильники на столах только лишь создавали причудливые тени, но если девица вдруг обернется, то не заметить меня не сможет. Приходилось уповать на удачу, и она меня не оставила. Я двигалась, прижимаясь к стене, и старалась приноровиться к чужому шагу, чтобы не приблизиться слишком близко, но и не потерять цель из вида.

Удивительно, но девушка будто бы знала куда идти — все быстрее мы проходили через многочисленные коридоры, галереи и лестницы, не теряя времени на раздумья. Несколько раз девушка останавливалась у очередного коридора, прислушиваясь, пережидая патрули и проходящую по своим делам прислугу, и, естественно, такая скрытность возбуждала мое любопытство еще сильнее.

Я не сразу поняла, что мы вернулись к Центральному павильону. Немного изменилась отделка коридоров — левое крыло строилось позже всех остальных и его стены в полной мере претерпели влияния новомодных дизайнерских тенденций. Об этом мне говорила мать — ей нравились классические мотивы в оформлении, и надругательство (именно это слово она применяла, хотя я в полосатых стенах ничего плохого не вижу) над важной частью дворцовых построек ее очень возмущало. Разумеется, в материнских мечтах присутствовал момент перестройки дворца, когда я стану его хозяйкой. И, конечно же, происходило бы это под чутким маминым руководством.

В общем, факт нарушения запрета свахи мне был известен, но сомнений насчет правильности такого поступка не возникало — преследуемая мной девушка уверенно двигалась вверх по витой лестнице, замирая на пролетах и опасливо оглядываясь, и упустить ее я не имела права.

В последний раз девушка оглянулась в полутемном коридоре, находящемся почти под скатной кровлей Центрального павильона, и не заметила меня по чистой случайности — как раз перед этим я слишком рьяно выглянула над перилами лестницы, ударилась носом и инстинктивно пригнулась, потирая пострадавшую часть тела и проклиная и собственное любопытство и задание руководства. Опять не удалось рассмотреть ее лицо, к тому же, пока я поднялась на этаж, девушка нырнула в одну из дверей.

Теперь прятаться не имело смысла — коридор был абсолютно пуст, и я медленно двинулась по нему, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за закрытых дверей. Тихо, опять тихо, и вдруг…злой шепот.

— Ты зачем пришла?

Я припала ухом к двери. Если бы девица решила выйти, уверена, избежать падения, как морального, так и физического, мне бы не удалось.

Что ответили мужчине (а шепот был явно мужской) слышно не было, но мне хватало и одностороннего участия в разговоре.

— Допрос неизбежен. Исполнитель это отлично понимал. Почему ты так волнуешься?!

О чем это они? Неужели о преступнике, задержанном сегодня на церемонии? Если бы была возможность, я бы еще глубже впечаталась в дверь, дабы выяснить подробности разговора, но увы.

— Все хорошо, твоя паника бес-по-лез-на. Думай о главном.

Главном? Что для этой парочки главное? Победа в Отборе? Может быть, смерть принца? Или я зря приписываю им заговор, возможно, устранение конкурентки единственное их злодеяние.

— Принца здесь нет! — увлеченная догадками и репликами из-за двери, я не сразу поняла, что мужской голос не шепчет, а достаточно громко доносится…из-за моей спины. Резко обернувшись, я увидела мужчину, одетого в темно-зеленый мундир и раздраженно взирающего на меня сверху вниз. Именно сверху вниз. Хотя с моим ростом я уже и забыла, когда это могла позволить себе такую роскошь, как смотреть на чистокровного человеческого мужчину, задрав голову вверх. Лицо мужчины показалось мне странно знакомым и пришлось даже встать на цыпочки, чтобы в тусклом свете настенных светильников рассмотреть его поближе. Темные глаза, нахмуренные брови, прямой нос, твердые губы, сжатые в упрямую полоску, и легкая седина на висках, удивительная оттого, что старым мужчина не выглядел… Вроде бы задерживать не приходилось, и тут меня словно током ударило, даже ноги подкосились. Этого человека я видела каждый день — на плакатах, в выпусках новостей, даже на портрете в кабинете Орраха. Передо мной стоял регент престола Ригарийской империи — Виктор Ригарин.

Я запоздало поклонилась, да так и застыла, боясь поднять глаза. Вопрос об изгнании меня с Отбора думаю был решенным, но существовал еще риск того, что меня в какой-нибудь разновидности шпионажа обвинят.

— Добрый вечер, — пискнула я, судорожно выискивая достойные поводы появиться в Центральном павильоне. — Я не принца искала.

Регент смерил меня раздраженным взглядом, сложил руки на груди и ядовито уточнил:

— Я же правильно понимаю, что вы невеста Максимилиана?

Я медленно кивнула — в такой ситуации врать не имело смысла. Регенту ничего не помешает вызвать Клариссу, которая мигом раскроет мое и так крайне неустойчивое инкогнито.

— Что же вы в таком случае здесь искали, если не принца? — Виктор с интересом приподнял брови, а я вдруг подумала, что этот мужчина удивительно хорош, скользнула взглядом по его рукам, представила, как он меня обнимает и тут же отругала себя за такие мысли.

— Я заблудилась, — тон мой был решителен и серьезен, чтобы не допустить и тени сомнения в достаточно глупом утверждении. Вылететь из Отбора я могла себе позволить, а вот сесть за то, что подслушивала кого-то из приближенных короля (а кто еще мог проживать в Центральном павильоне?) нет. К слову сказать, заговорщики затаились, по-видимому, расслышав достаточно громкий голос регента.