Марина Александрова - Время любить

Рейн прямо встретил взгляд Элтрайса, на его лице играла улыбка, так похожая на улыбку самого мага, но его взгляд, казалось, отделяет мясо от костей того, от кого он решил избавиться в рекордно короткие сроки. Раньше Элтрайс влиял на его империю осторожно, и Рейн готов был это терпеть, он готов был отсрочить смерть этого аланита даже после того, как узнал, кто именно стоял за его отравлением. Ему нужна была стабильность в стране. Но теперь, когда все пришло в движение, а сам маг выдвигал все более и более безумные идеи… Одним словом, с этого момента он был приравнен к «вредоносным». Он избавится от него раньше, чем эта змея успеет зашипеть на его страну.

Он сказал мне, что нет ничего хуже, чем не знать ответ на вопрос почему. Конечно, он прав. Не знать ответа на гложущие тебя вопросы паршиво. Но я не из тех людей, которые особенно сильно заморачиваются на подобных вещах. Я могу это пережить. Я люблю жить в настоящем. То, во что я превратилась за последние столетия, довольно несвойственно для человека с моим характером. Я всегда жила здесь, сейчас, в настоящем. В моем сердце были потайные комнаты, которые я предпочитала никогда не открывать. В одной из таких комнат жил мой сын. Когда-то давно это стало тем единственным горем, которое я не смогла ни отпустить, ни пережить. Потому я заперла это очень глубоко в своем сердце. Я старалась не трогать эту рану, не заглядывать слишком глубоко, боясь потеряться в той боли и отчаянье и не найти в себе сил двигаться дальше. Есть вещи, которые я просто не могла изменить. Я не могла умереть. Я не могла заставить кого-то жить вечно. И я не могла постоянно терзать себя этими мыслями. Я должна была закрыть ту дверь. Иногда я приоткрывала ее, грелась в воспоминаниях о тех днях, когда он был рядом, вновь оплакивала свое горе и точно так же закрывала эту дверь, чтобы однажды отворить ее вновь.

Сегодня я закрывала одну из самых тяжелых дверей в своей жизни. Мой траур длился триста долгих, бесконечных, полных безумия и тоски лет. Я больше не могла себе позволить тонуть в той боли и грусти. Я сделала эту комнату большой, светлой и просторной. Там будет жить моя память о сорока пяти целителях, которые были моей семьей так долго, что я не мыслила своего существования без них. Они были воздухом, которым я дышала. Землей, что всегда держала меня. Точно вода, они питали меня, делая сильнее, и я тянулась к ним, точно к солнцу. Я закрывала эту дверь, чтобы позволить себе идти вперед. Скажете, не слишком подходящий момент? Вовсе нет: я делала это, чтобы вновь стать бесстрашной, чтобы стать сильной и смелой. Мне нужно было это, чтобы найти в себе силы взглянуть собственным демонам в глаза. Ступить на землю, где шла война, было так тяжело… потому что я все еще помнила, что однажды она сделала с нами. С ними.

Проснувшись сегодня, впервые за долгие годы я испытала некую уверенность в том, что они никогда не бросали меня. Ни единого дня в этой жизни я не была одна. Я думала, что мои силы увеличились из-за пережитого шока. Что-то вроде того. Они всего лишь нашли для своей сути самый подходящий сосуд из всех. Точно так же, как наше рождение забрало энергию Эйлирии, с нашей смертью энергия всего лишь высвободилась и переместилась.

Когда-то мой Бог сказал мне, что мы — это часть его и мы вечны, как и он сам. Он сказал, что вечность заключается в выборе и изменении. И только этим утром я впервые почувствовала странную уверенность в этом. Их форма изменилась согласно сделанному выбору, но энергия не исчезла. Казалось, я всегда это знала, но почему-то приписывала это к проявлениям собственного горя, безумия. Мы всегда были вместе, они никогда не покидали меня. Теперь же нам пришло время стать едиными. Я больше не буду скорбеть. Я научусь понимать, что мы едины теперь.

Из недр своего шкафа, в котором я хранила то, что чаще всего надевала, я достала удобные и легкие сапоги, черные штаны и наглухо закрытую куртку такого же цвета. Вопреки фасону, в этой одежде не было жарко, и я могла так ходить даже под палящим солнцем Элио. Сказать страшно, сколько всему этому лет! Но у меня был дворец, который поддерживал мои вещи в идеальном состоянии, и я, если честно, не знала, возможно ли найти нечто подобное на рынках империи в настоящее время. Это был мой походный костюм, если хотите. Идеально регулирующий теплообмен, непромокающий и если не втирать грязь, то и не пачкающийся.

Заплела волосы в тугую косу, достала подходящие случаю головной убор и сумочку, с которой совсем недавно сбежала из дворца Императора. Изящная, совершенно крошечная, расшитая пайетками и бисером, она выглядела дорого и совершенно неуместно на моем фоне. Но ее ценность была в другом. Ее магическая составляющая и возможность сложить в нее все самое необходимое, не таща все это на собственном горбу, делало это чудо незаменимым в предстоящем походе. В ней уже удобно разместились мой посох, немного денег, фляга с чистой водой, провиант, кое-какие медицинские инструменты, бинты, обеззараживающие растворы, кровоостанавливающие смеси, обезболивающие, смена белья, расческа, гигиенические принадлежности, запасная одежда и обувь, кое-какие амулеты на разные случаи жизни, игральные карты на случай, если мне станет скучно, котелок на случай, если кормить больше нигде не будут, одеяло, нож и самое главное и, я думаю, нужное мне — это герметичный непромокаемый комбинезон и веревка. Если я что-то понимаю в мужчинах, то они мне обязательно понадобятся. Что там было еще, я, если честно, сказать затруднялась, но ведь каждая вещь, положенная мною туда, конечно же, была самой нужной! Женские сумки — они такие. В них всегда все только самое нужное!

Я не знаю, куда заведет меня мой путь. Пожалуй, я никогда этого не знала, и точно так же это никогда не мешало мне жить. Иногда мне кажется, что, чем больше ума в одном конкретном мозгу, тем больше этот самый человек подвержен депрессиям. Конечно, ему есть над чем подумать и из-за чего пострадать. Наверное, Киран все же очень умный. Хорошо хоть Кит в меня.

В холл, который некогда использовался слугами как зал для совещаний, я пришла спустя один час пятнадцать минут. Небольшое опоздание, думаю, осталось бы незамеченным, если бы не Кит. Все потому, что, как мой отпрыск, он был не подвержен иллюзиям дворца, и в то время как двое оборотней с усердием вникали в повестку дня собрания профсоюза слуг его величества, он, закинув голову на спинку кресла, неприлично храпел.

— Наш труд должен оплачиваться соответственно! Кроме всего прочего, — вещал полный мужчина, облаченный в форму для слуг высшего ранга, — он должен быть регламентирован! У каждого из нас должен быть трудовой договор и четкий перечень обязанностей! Вот ты, Кло, — обратился он к Лил, — разве входит в обязанности кухарки доставлять грязные скатерти в прачечную?