Юлия Чернявская - Да здравствует королева! [СИ]

— Эми, это было три недели назад, — вздохнул Филипп. Девушка была хуже няньки. Та лишь несколько раз в день заходила узнать, не нужно ли ему чего, а вот юная королева готова была привязать к кровати. — Сейчас уже все в полном порядке.

— Да? — она чуть наклонила голову на бок. — А когда лекарь обещал снять повязки?

Граф хотел ответить ей, чтобы не лезла не в свои дела, но промолчал. Все-таки Эмилия хотела ему только добра. Филипп передернул плечами и поднялся.

— Раз на сегодня больше никаких дел не предвидится, пойду, прогуляюсь.

Девушка только склонила голову и промолчала.

Филиппу стоило внутреннего усилия, чтобы удержаться и не хлопнуть дверью. Отойдя несколько шагов от кабинета, где проходило совещание, мужчина остановился и со всей силы ударил рукой по стене. От боли он зашипел, но злость немного остыла.

— Демоны, — тихо произнес он. — Если бы не знал, что эта девчонка мечтает о монастыре…

От дальнейших мыслей мужчина замер. Слишком красочной была картина: Эми в его комнатах в особняке, из одежды на ней только простыня, растрепанная прическа, раскрасневшееся личико, намекающие на то, что он с ней делал, и что планирует сделать еще. Филипп помотал головой, отгоняя видение.

Медленно выйдя из дворца, он прошел в парк. Листва на деревьях давно уже пожелтела и кое-где начала облетать. Благодаря стараниям садовника, дорожки были чистые, а лужайки начинал устилать желто-алый ковер. Кусты же сохраняли прежнюю зелень. Насколько граф помнил, это был специально завезенный севера по приказу прабабки королевы кустарник, сохранявший свежесть круглый год. На родине он облетал в сильные морозы, но в Атрии попал в благоприятный климат и радовал глаз. На клумбах вовсю цвели астры, бархатцы и какие-то еще осенние цветы.

Граф сошел с дорожки и, обогнув кустарник, вышел на лужайку и замер. Одна из фрейлин, самая старшая девушка, собирала опавшие листья и плела венок. Мужчину она не замечала. Сделав несколько шагов, та неожиданно для себя столкнулась с Филиппом.

— Ваша светлость, — листья выпали из рук девушки, и она переводила взгляд с мужчины на них.

— Прошу простить меня, — граф присел, и стал помогать девушке собирать ее букет. — Я увидел, что полянка занята и собирался уходить, чтобы не мешать вам.

— Ну что вы, — щеки девушки чуть заалели. — Вы нисколько не мешаете.

— О да, — легкая улыбка тронула губы мужчины. — Всего лишь напугал вас и вынудил уронить шикарный букет.

— Всего лишь листья, — просияла она.

— Но они великолепно подходят к вашему костюму и глазам.

— Вы льстите мне, — фрейлина потупила взгляд.

— Отнюдь, — Филипп протянул ей собранную листву. Их пальцы встретились, и граф почувствовал, как дрожат руки девушки. — И все же я напугал вас.

— Ваша светлость…

— Филипп, — граф приложил палец к ее губам. — Для вас просто Филипп.

— Филипп, — девушка произнесла его имя, и вновь потупила взгляд.

Мужчина видел, как из-под ресниц поблескивают ее глаза, но не стал разрушать игру. Ему и самому нравилось то, что происходило. Ничего не значащее общение с той, которая не волнует душу. Можно принять правила игры, перебрасываться ничего не значащими фразами, вести салонную беседу. Возможно, потом последует нечто большее, но такое же необязательное и необременительное, как и весь разговор. Так почему бы и нет? Тем более, когда та, что волнует сердце и душу, думает всего о двух вещах: благополучии королевства и монастыре.

— А как имя прекрасной незнакомки? — граф поймал ее руку, спрятанную в тонкую шелковую перчатку.

— Маржери, — полушепотом произнесла девушка.

— Маржери… — граф осторожно поднес к губам руку девушки и поцеловал пальцы, не отводя взгляда от ее глаз. Карие глаза девушки хитро поблескивали, отчего Филипп чуть дольше задержал ее руку. Не на столько, что было бы нарушением приличий, но достаточно, чтобы дать намек на нечто большее, чем просто знакомство. Главное — не намекнуть, что игра разгадана, а хищник превратился в дичь. Тогда можно будет получать удовольствие от нее какое-то время.

Анна-Виктория отошла от окна. Вроде все разумно. Филипп все-таки заметил одну из хорошеньких девушек, которые обязаны быть при дворе. Милая беседа, невинный поцелуй. Когда он принял из ее рук охапку листвы и последовал за девушкой в сторону беседки, все еще выглядело вполне понятным. Но когда девушка вдруг оступилась на ровном месте, юная королева не сомневалась, что это было сделано специально, когда же граф подхватил ее под руку, а потом и вовсе приобнял за талию, стало понятно, что обычным разговором ничего не закончится.

Эмилия опустилась в кресло и поспешила промокнуть слезы, стоявшие в глазах. И на что она надеялась? После того поцелуя в кабинете больше не было ничего: взгляда, жеста, слова — что дало бы понять, как Филипп относится к ней. Точнее, их отсутствие говорило, что это отношение кузена к кузине, наследника престола к правителю, подчиненного к начальству. Да, у них установились ровные, дружеские отношения. Но отчего ей сейчас хотелось видеть ту же ненависть, что и на балу, когда ее объявили наследницей престола. Во всяком случае, тогда ей было бы легче.

Девушка позвонила в стоявший на столе колокольчик. Тут же отворилась дверь, и в кабинет вошел слуга.

— Передайте барону Мичелли, пусть соберет все бумаги, которые требуется переслать в Фарвингстон. И подготовит инструкции для виконта Рочестера и графа Эстеритен. И передайте Гильермо, чтобы выделил двух-трех человек для охраны. Завтра граф должен отправиться в путь, — девушка поднялась и покинула кабинет.

— То есть как, выезжать немедленно? — Филипп поморгал глазами, привыкая к резко изменившемуся освещению и сел на постели. — Еще вчера мне в категоричной форме заявили, что я должен оставаться в столице до полного выздоровления, а сегодня не успел проснуться, как на коня и вперед.

— Что я могу сказать, — развел руками Андреас. — Мне известно не больше твоего. Вчера Эми ни с кем не общалась, а сегодня рано утром покинула дворец, не сообщив, куда и насколько отправилась. Гильермо едва успел охрану организовать.

Граф сдержал рвущиеся с языка выражения.

— Надеюсь, мне дадут время собраться и поесть? — ехидно осведомился он.

— Думаешь, почему я здесь? Но указания были предельно четкими — до полудня ты должен покинуть столицу.

Юноша отлип от косяка и вышел из графских комнат. Генерал-адмирал еще несколько минут поискал ответа на потолке и за окном, потом встал и с помощью камердинера быстро сменил повязку на почти не кровоточащей ране и оделся для дороги. В небольшую сумку отправилась смена вещей — все необходимое он купит по прибытии или получит с курьером от Белави. Сам Филипп не любил путешествовать с обозом.