Татьяна Буньковская - Художник

— Предназначение? Предназначение?! — вскричал Ваня, — Мое предназначение, по-твоему, рисовать и создавать побрякушки для толстосумов, которые имеют желание забавляться с вот теми бедными сиротами, либо потрошить их на органы? — кричал он, яростно жестикулируя в сторону удаляющегося аэропорта, — Ты хочешь это сказать? Будь проклято тогда такое предназначение! Я не хочу жить в мире, где ничего не могу для него сделать! Кому нужны мои рисунки? Кому?!

Ваня отвернулся и закрыл глаза ладонями, чтобы не выдать выражения лица своей полной беспомощности. Пальцы его дрожали, выдавая дикую бурю в его душе.

Юсуф долго молчал, а затем сказал:

— Она просила присмотреть за тобой. Ты прав, мне не следовало приходить, ты уже не тот мальчик, с которым я познакомился полгода назад. Даже не знаю что хуже — смотреть, как ее глаза наполняются тоской от твоей смерти или видеть, как ты погибаешь от ненависти.

— От ненависти нельзя погибнуть. — произнес Ваня глухо.

— Ты слишком раним, чтобы быть Воином, слишком наивен, и не искушён. Мне страшно, когда я смотрю на тебя. Я боюсь, что ты поддашься. Прошу тебя лишь об одном, Иван.

Ваня отвернулся к окну и замершими глазами смотрел на проезжающие мимо машины.

— Не теряй смысл, не разочаровывайся. Ты делаешь больше, чем думаешь. Ты рисуешь не толстосумам, которые занимаются развратом и убивают себе подобных. Ты творишь и проявляешь волю Бога в этом мире. Если он выбрал тебя, значит так надо, нам нельзя разгадать его высший смысл!

— Оставь, Юсуф, я не хочу обидеть твою любовь к Аллаху, но я теперь уж понял, что Бога нет на этой Земле. Возможно, его здесь никогда и не было…

Ваня посмотрел чужими глазами на Юсуфа взглядом, от которого у этого немолодого уже мужчины мурашки по коже побежали и волосы на голове зашевелились. Художник попросил таксиста остановиться. Когда водитель нехотя выполнил его просьбу, парень вышел прямо на трассе и, спрятав в голубом с бежевыми кляксами шарфу нижнюю часть лица и сунув руки в карманы синих брюк, пошел прямо по дороге.

Такси продолжило путь, а Юсуф еще долго оглядывался на эту одиноко идущую фигуру. Затем испуганный мужчина провел легко ладонями по лицу и начал читать шепотом молитву: «Би-сми-лляхи-р-рахмани-р-рахим»…

Ваня шел по дороге около часа, а будучи в центре города, на его телефон раздался звонок от Михаила. Гитарист просил разрешения встретиться около автовокзала через пол часа. Его встревоженный голос не понравился Ване, но он ничего не спрашивал. Михаил звонил с другого телефона, а это было уже подозрительно.

Когда они встретились, гитарист был с двумя детьми — Толиком и девятилетней сестрой Дмитрия. Девочка была очень напугана, и невнимательный Ваня не сразу заметил порванное на плече ее платье и растрепанные волосы, а так же счесанную щеку. Однако ему пришлось заметить, как только Михаил сообщил ему что произошло.

— Дима убит, а Ане удалось сбежать через окно по крышам. Боюсь, что за мной могут следить. Им нужна Аня и Толик.

Ваня стоял как оглушенный, он не мог поверить, но, однако, быстро постарался взять себя в руки.

— Вам нужно пока спрятаться у меня. — предложил он не колеблясь.

— Нет, они нас там найдут. — отказался гитарист, — И ты тоже пострадаешь. Мы должны уехать и я уже знаю куда, нас там никогда не найдут. Только вот…

Парень замялся и Ваня понял, что им нужны средства для этого путешествия. Поэтому он вытащил из карманов и отдал все деньги, которые у него были. А так же одну свою банковскую карту.

— Здесь не много, но уехать хватит. На карте всего две тысячи, я вышлю на нее еще. Код — последние дни в феврале. 2829. Я должен знать, где вы находитесь, дай адрес.

— Нет, — покачал головой парень, убирая за плечи растрепанные волосы, — я сам с тобой буду связываться, и вместе мы решим что делать. Боюсь, мне понадобится помощь, чтобы детям сделать документы. Если есть такие связи, это бы очень помогло.

Было понятно, о чем думал гитарист — уехать в другую страну на время. Это было неплохое решение сейчас.

— Я попытаюсь найти такие связи. — пообещал Ваня и они пошли к автобусу, который уже готов был отъезжать.

Пункт назначения этого автобуса, написанные на табличке лобового стекла ничего не говорил Ване, он понимал, что это не их конечный путь. Прежде, чем попрощаться с Иваном, Миша посадил испуганных детей в салон и сказал:

— Не вини себя, здесь нет ничьей вины. Наоборот — ты нам очень помог, этим двоим детям так точно.

— Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вам помочь еще. — пообещал Ваня, презирая себя за то, что пока он мог только обещать, а делать — ничего.

Михаил замялся на минуту, а затем сказал:

— Я вижу, ты не в себе. Забудь обо всем. Так будет лучше, иначе ты точно погибнешь.

— Ты так печешься о моей жизни? — хмыкнул Иван.

— Твоя жизнь не ценнее, чем жизнь любого человека, но именно ты за свою жизнь можешь сделать много хорошего, я в это верю. Я видал много людей, но я рад тому, что ты мне повстречался. Ты — талантливый человек.

— Ты тоже, Миша.

— Я имел в виду не творчество. — сказал, горько усмехнувшись, Михаил и вошел в автобус.

Когда большой междугородний автобус выехал из площадки и направился к дороге, Иван почувствовал, что знает наверняка — с этой троицей больше ничего не должно случиться. И Ваня сделает все, чтобы они получили не только материальную поддержку, но и возможность выехать в другую страну, где забудут ужасы того, что видали здесь. Каким-то образом ему казалось, что и девочка и мальчик еще будут связаны с жизнью Вани, но не сейчас, а когда подрастут.

До конца дня сломленный художник слонялся по городу, выключив телефон. Он понимал, что Макс волнуется — послезавтра выставка, но с кем-то говорить было выше его сил. Ваня даже был у того злополучного детского дома, походил вокруг и понял, что таких детских домов по стране немало. Попытаться убрать проблемы из одного такого ничего не значит. Если не убьют, то не факт, что в других местах не повториться то же самое. Чтобы сделать хоть что-то, нужно менять целую систему, а Ваня, как справедливо заметил Юсуф всего лишь букашка.

Вечером он поехал к аэропорту, забрал свой автомобиль и ехал по трассе до пригородных сел, заехал на заправку и затем выехал в пшеничное поле. Там он постелил плед и улегся под открытым небом.

Звезды были холодными, недосягаемыми, враждебными и их узор был далек от сказки. Ваня закрыл глаза и заснул. Ему ничего не снилось, он ни о чем таком не думал, но пробудился Ваня с ощущением того, что этой ночью что-то случилось и Нечто заползло к нему в душу. У этого Нечто было имя — Разочарование. Еще сутки назад Ваня думал, что идет дорогой, в конце которой его ждет признание, он идет дорогой, по которой цветы самореализации радуют глаз. А теперь эта дорога была похожа на путь самовлюбленного болвана среди несчастных людей. И ничто не радовало после того, как Ваня заметил дороги, смоченные слезами, окропленными кровью. А главное то, что вымощенные золотом дороги других счастливчиков существовали благодаря тем кровавым и залитым слезами дорогам. И что здесь за счастье? Что это за счастье такое?!