Татьяна Буньковская - Художник

— Послушай, мне действительно жаль, что ты волновался, я не умаляю твою долю во вклад в наше дело. — тихо, спокойно и даже безразлично произнес Ваня, поглядывая поверх головы брата на собравшуюся публику. — Если бы не ты, этой выставки бы не получилось, Максим, но у меня были отвратительные и сложные два дня, а я — человек творческий, немного с приветом. Я должен был побыть один.

Ваня, произнес это таким обыденным тоном, словно он просто опоздал в кафе на пять минут.

Объяснение было более, чем убедительное, но Максима, казалось, тревожило еще кое-что. И Ваня хотел узнать что гложет брата еще.

— Здесь Янина, — не томил долго Максим. — И, кажется, она переживает еще больше, чем я. Что на нее вовсе не похоже, насколько я ее успел узнать.

Ваня удивленно огляделся по сторонам и его глаза начали в этой толпе искать упомянутую девушку. Он пошел по залу, оставив брата одного, и медленно озирался по сторонам поверх голов, насколько ему позволял его средний рост. Краем глаза у окна, сквозь которое проникало июньское солнце, он заметил радужные блики. Ваня вспомнил это свойство сережек Янины и безошибочно направился к одинокой девушке под солнечным лучом. Она была в нежно-голубом шелковом платье до колен, каштановые волосы ее были собраны в высокий завитый хвост. Девушка стояла спиной, но как только его взгляд скользнул по ее затылку, тут же обернулась и с затаенной улыбкой направилась к нему.

Когда они встретились, то долго смотрели друг на друга, он не решался пока ничего ей сказать, она тогда начала первой:

— Ты хорошо выглядишь! И выставка просто замечательная.

Голос ее прозвучал удивительно тепло. Он и забыл за те почти три месяца разлуки, как этот голос умел греть душу.

— Спасибо, я не знал, что ты придешь. — обрел Ваня дар речи.

— Как я могла пропустить твою выставку? — улыбнулась Янина своей запоминающейся необычной улыбкой, таящей силу и радость к жизни.

Кто-то бы мог подумать, что так улыбается самовлюбленный человек, но только Ваня понимал природу этой улыбки.

— Если бы знал, то подготовился бы чуть лучше. — признался он, даже не скрывая иронию в словах.

Ваня видел, что она хотела его обнять, но что-то ей словно мешало. Раньше она такой скромностью не отличалась, поскольку всегда делала то, что хотела, не важно, сколько людей на нее смотрит и что о ней думает. Поэтому Ваня сам ее обнял и прижал нежную и хрупкую фигуру к своей груди. Она немного дрожала, и только теперь он понял, что она действительно напряжена и взволнованна.

— Я приехала вчера утром, нигде не могла тебя найти. — сказала она приглушенным голосом так тихо, что он едва мог различить эти слова. — я не чувствовала тебя, Ваня. Нигде… В какой Тьме ты скрылся?

Он отстранился от нее и попытался понять, что она имеет в виду, разгадывая выражение ее лица. Эта девушка — не простая девушка. Сколько она может со своими способностями! И она делает много для того, чтобы помочь людям, раскрыть свет в мужчинах и радужность в женщинах. Но иногда он думал… почему именно он?

— Ваня, я приехала на все лето, мы можем путешествовать до конца августа. Три месяца в нашем распоряжении! Возьми отпуск, ты заслужил отдых. Если ты, конечно, этого хочешь.

Она вздохнула, заметив потерянный его взгляд, а затем сказала.

— Извини, у тебя такой важный день! Я бы не простила себе если бы ты не получил удовольствие от своей выставки. Поговорим позже, хорошо? Тебя уже заждались поклонники. Это успех, Ваня, я очень за тебя рада.

— Ты ведь всегда в меня верила, правда? — спросил он, прежде чем вернутся к обязанностям хозяина мероприятия, — Ты знала, что я могу?

— Это — малая часть того, что ты можешь. — кивнула она и, слегка коснувшись его пряди волос, пошла в сторону небольшой группы человек, в которых он узнал Диану, Богдана и Юсуфа.

Все смотрели на Ваню с улыбкой, но только Юсуф с напряжением и каким-то недоверием.

Ваня отвернулся раньше, чем заметил, как Юсуф что-то сказал Янине, кивая в сторону Вани, а она, с тревогой обернувшись к любимому, вздохнула и что-то ответила короткое, от чего Юсуф задумался и закусил нижнюю губу. Диана, услышав это, лишь покачала головой и отвела Богдана в сторону.

Иван много общался с людьми, с которыми раньше бы двух слов не связал. Конечно же, Макс, стоящий с ним рядом, немало удивлялся тому, как Ваня раскованно и с достоинством себя ведет. Он очень грамотно давал интервью журналистам и даже практически не запинался. Все было замечательно, о чем Макс раньше даже не мечтал, но было одно, что волновало Ваниного кузена — здесь что-то было не то, чувствовался какой-то подвох и даже фальшь. Конечно, пока выставка шла, ни о чем с младшим братом Максим поговорить толком не мог, но он волновался о том, что даже после выставки не сможет, поскольку даже не знал, с чего начать.

Юсуф очень мало рассказал Максиму о том, что произошло первого июня. И тот до сих пор ничего не знал ни о гитаристе Михаиле, ни о погибшем Диме, ни о детях. Но он хотел понять, что же случилось. И единственная надежда у Макса была на Янину, которая прибыла очень кстати.

Ваня между тем заметил, что среди прибывших гостей был араб, самый настоящий, в национальном белом платье — кандуре, с платком на голове придерживаемым шерстяным жгутом-ободом. Конечно же, он был не один, а с переводчиком. И этот араб моментально привлек Ванино внимание. Что-то было в его виде, наталкивающее на мысль о том, что он здесь не просто так. И дело было даже не в его дивном для этой страны костюме. Ваня невольно коснулся места, где под рубашкой таился медальон. Верно, он угадал — это не простой человек. Тот тоже поглядывал на Ваню с крайним интересом и когда понял, что он замечен, то не заставил себя долго ждать, и подошел к Мастеру.

— Ваши работы потрясающи. — донес присутствующий рядом переводчик слова араба, — Как давно вы занимаетесь ювелирным делом?

— Достаточно, — уклончиво ответил Ваня, но дружелюбно улыбаясь.

— У меня есть собственная сеть ювелирных магазинов и меня заинтересовало ваше творчество. Можно ли договориться с вами о встрече?

— Конечно, мы можем встретиться, но мне пока совершенно не ясно по какому поводу. Не хочу заранее давать неоправданных надежд, однако предупрежу, что в первую очередь я думаю о своем бренде, и любые сотрудничества буду выстраивать исключительно из этих интересов.

— Понимаю. — черные глаза этого человека следили за любой мимикой Ивана, они проникали глубоко туда, где сегодня была плотно закрыта дверь. В его Душу.

Мужчина был не молод, но и вовсе не старик — лет пятьдесят, которых ему точно не дашь, так как, конечно же, имел большие средства, чтобы следить за своим здоровьем и внешностью. Раньше такое откровенное разглядывание вызывало в Ване желание спрятать взгляд и быстро окончить разговор. Не сегодня.