Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

Среди Путников были и дети. Валенсия их жалела и пускала погреться в кампус, заодно гоняя своих работниц на кухне, чтобы те приготовили им покушать горячего.

Культисты не выражали ей свою благодарность, но и против не были. Дети были, как дети. Хоть Редрик никогда раньше с детьми не общался. Разного возраста, из разных регионов королевства. Они не вникали в перипетии их религии, а просто повторяли приветствие культа.

Особенно их забавляло злить этим Гизмо. Они окружали его и задалбывали фразой: “Тебе ведом путь, брат?” Однажды гремлина это достало настолько, что он, дыша огнем, стал гоняться за ними. Но дети смеясь разбежались и закидали того снежками.

Снег растаял. Пришла весна, а с ней и городские рабочие. Их совершенно не устраивала компания культистов. Те мешали им зарывать кратеры. Начались стычки. В локальную войну за кусок тракта вмешалось ополчение.

Легионеры отогнали Путников, и разместили дежурный взвод в стенах кампуса. Вредить культистам никто не стал, ведь их защищали старые законы, что так и продолжали действовать с древних времен.

Лоуренс кусал локти. Сэкономленные на ремонте деньги ушли на прокорм бездонных солдатских глоток. Правда, толку от их присутствия не было, кроме как возможности сыграть в карты.

В течении следующего года, мелкие группки культистов просачивались в область ведения дорожных работ и воровали куски вставшей на дыбы бетонки. Как не странно, по большей части воришками оказывались дети. Хотя, не зря же существует пословица: “Солдат ребенка не обидит.” Видимо Путники охотно пользовались этим фактом.

Легионеры бывало ловили ребят, но всегда отпускали после проведения небольшого воспитательного процесса. Обычно это была либо порка, либо трудотерапия.

Редрик предпочитал последнее, ведь детей отдавали под его руководство, и он мог слегка передохнуть. Обычно, это были ребятишки лет шести-девяти. Они итак были напуганы солдатами, так что очень высокий и крупный для своего возраста Редрик, досконально на своей шкуре изучивший искусство затрещин, не имел недостатка в авторитете. Особенно послушными они были, когда в жару парень работал голым по пояс.

Черная, будто поглощающая свет, псевдо-татуировка мнемонической блокады, не давала Реду обгореть, покрывая уязвимые для этого дела плечи, грудь и верх спины. Интересно было то, что она не нагревалась на солнце, и даже как-то игриво лизнувший плечо хозяина Смоки не навредил парню.

Редрик даже был несколько рад ее наличию. Еще она замечательным образом действовала на детей, в воспитательном ключе. Однажды мальчуган лет семи спросил Реда про нее. На что парень ответил: “Большой секрет, даже для меня самого…” и подмигнул.

Дети часто попадались по несколько раз, и Ред к ним привык. Он даже думал, что будет скучать по своим маленьким помощникам, когда этот цирк закончится.

К следующей зиме, ремонт кампуса был закончен. Редрик смог наконец выдохнуть. Выдохнули и рабочие и солдаты, ведь восстановление разбитого участка тракта, не смотря на диверсии культистов, также окончилось. Последний мазок раствором, последняя проверка ровности дорожного полотна, последняя пойманная группа детей-культистов.

Зима выдалась холодной. Редрик практически догнал отца по росту и вырос из своих теплых вещей. Благо, в Южном был хороший портной. Парень перетаскал к нему всю одежду Симона, и тот подогнал ее по Реду. Сейчас же, в расстегнутом бушлате на голый торс, парень стоял оперевшись на стойло Смоки.

Утром, его, как обычно, бесцеремонно растолкал отец и выгнал на мороз. Нужно было готовить лошадей к отбытию легионеров. Закончив, Редрик решил передохнуть, общаясь со скакуном. Он уже сносно, хоть и медленно, говорил на гномьем, и конь замечательно его понимал.

Даже, если не удавалось выехать и прокатиться верхом, Ред любил просто выпустить пар, высказывая своему непарнокопытному другу всю горечь его жизни.

Тот внимательно слушал, даже кивал на важных моментах. Только начинал скучать, если Редрик не угощал его самокруткой, или плошкой спирта.

Конь мог поджечь папиросу, но не мог ее нормально раскурить. Так что Ред помогая ему в этом и сам подсел. Они стояли и поочередно делали по затяжке, пока снаружи сержант отчитывал очередных маленьких Путников за воровство цемента.

– Лошади готовы, Маккройд? – заглянул в дверь конюшни легионер.

– Только что закончил, – ответил Ред передавая Смоки окурок. Тот слизнул его, и смачно причмокнул.

– Вот же зверюга, – подошел легионер.

Взвод на охране кампуса менялся каждые пару недель, так что Редрик давно потерялся в именах. Пару раз, правда, к ним наведывалось звено из капрала Гоббса, Бруно и Рори. С ними только и удавалось нормально пообщаться.

– Дракон, от мира лошадей, – гордо сказал Ред, гладя Смоки по шее.

– Нам бы таких в армейку.

Лошадки солдат были крепенькие, но явно уступали коню Редрика и в высоте, и в мускулатуре.

– Лучше не надо. Парочка таких сожрет ваш плац за ночь, когда вырвется с коновязи в поиске выпивки и курева.

– В смысле? – выпучил глаза легионер.

– Вот, – просто сказал парень, выуживая из кармана кусок бетона. Конь радостно принял угощение и расправился с ним за секунду. Правда, обслюнявил при этом руку хозяина.

Это был далеко не первый такой случай, даже не сотый. Руки у парня стали грубыми и коричневыми, словно у старого кузнеца. Ред, обыденным жестом отвернул полу бушлата, и отер горящую слюну о грудь. Быстро, пока огонь не погас, он достал самокрутку и подкурил.

Легионер переводил взгляд с коня на парня и обратно. Затем сплюнул и ушел, что-то бубня себе под нос. На замену ему прибежала пара детишек в белых балахонах.

Мальчик – Билли и девочка – Элли. Они, уже в незнамо какой по счету раз, попадались солдатам. Будто специально шли им в руки.

– Господин Маккройд, дайте закурить, – протараторил подбежавший мальчуган.

Редрик замахнулся, но резко прервал движение перед лицом ребенка. Затем слабенько щелкнул того по носу, заодно откинув капюшон.

– Нос не дорос. И вообще будешь курить – зубы не вырастут.

У Билли было худое лицо восьмилетнего мальчугана и копна рыжих волос. Реду улыбались зеленые глаза и наполовину пустой ряд молочных зубов.

– Да враки, мой батька курить начал – меньше меня был. А зубы выросли.

– Ага, а потом выпали.

– Это да.

– И господин Маккройд – мой отец, я еще не такой старый, мне всего четырнадцать. Называйте меня по имени, это касается и тебя, и сестры твоей.

– Хорошо. Привет, Редрик, – подошла и сняла капюшон десятилетняя девочка, очень похожая на своего брата.

– Так-то лучше, – потрепал Ред немытые лохмы маленькой Элли. – Вас бы отмыть.