Марина Суржевская - Проникновение

— Куда мы пойдем?

— А куда ты хочешь? — пожала плечами Сленга. — Риар велел показать тебе все, что ты решишь посмотреть.

— Невиданная щедрость, — буркнула я себе под нос и двинулась в сторону площади. Помялась, размышляя. — Сленга, ты слышала, что было вчера на празднике?

— Ты говоришь о приходе седой Вельмы? — девушка нахмурилась. — Многие шепчутся.

— И… что об этом думают?

Сленга бросила на меня быстрый взгляд. В нем читалась досада на то, что приходится отвечать на мои вопросы и выгуливать. И затаенный страх. Но вот чего именно боялась прислужница — риара или меня после слов ведьмы, — я не знала.

— Вещая Вельма не ошибается.

— Что, ни разу? — почти с отчаянием спросила я.

— Ну-у, — помялась моя провожатая. — Один раз было. Когда она увидела сон про юного Ирвина. И сказала, что он не сможет выдержать кольцо Горлохума. Что погибнет. А он выжил, одолел зверя, стал побратимом риара и теперь защищает его.

— Ну вот видишь! — от облегчения даже солнце стало светить на небе ярче. — Значит, она тоже ошибается! Любой факт имеет вероятность допустимой погрешности! Ну, то есть… Все люди ошибаются!

— Может и так. Но лучше тебе не ходить без охраны, чужачка.

— Меня зовут Оливия, — буркнула я, посмотрев за спину на двух молчаливых воинов. Значит, меня охраняют?

Я мотнула головой, решив не думать пока о предсказании старухи. К тому же верилось в него слабо. Как я могу разбудить вулкан? Нет ни одной объективной причины принимать ее видение за истину! А значит, сосредоточусь я пока на вещах более материальных. Например, на исследовании Нероальдафе.

Так что я ускорила шаг, с возросшим интересом вертя головой. За площадью начиналось переплетение оживленных улиц. Мимо проезжали груженые телеги, бежали мальчишки, степенно проходили богатые дамы со служанками или топали воины. Мы шагали вверх-вниз по гористой местности. Взобравшись на пригорок, я увидела блестящее вдали море и корабли, покачивающиеся у пристаней. Дома здесь в основном были одноэтажные, Сленга пояснила, что город разделен на две части водопадом. На левой живут ремесленники, торговцы, простые горожане. Располагаются лавки со всевозможными товарами и общие дома для воинов, у которых нет семей. Богатые жители селятся на другой стороне Нероальдафе, там здания двух- и трехэтажные. На каменных стенах каждого дома, возле двери, я заметила железный рожок с емкостью — для живого огня, как пояснила Сленга.

— Когда хотят его зажечь, то крышку снимают, и огонь пробуждается, — пояснила девушка так, словно разговаривала с маленьким ребенком. Ну да, ей не понять, почему чужачка не знает таких элементарных вещей! Живой огонь, подумаешь!

На скале за Нероальдафе бушевал водопад, и я задрала голову, разглядывая систему труб, что отводили воду к городу.

— Она пресная, — ткнула пальцем Сленга. — Из моря пить нельзя, а эту можно. Там, за скалой, начинаются наши поля, туда тоже проложены трубы.

Конечно, я тут же засыпала девушку вопросами, но на большинство она просто не знала ответов. Сленга была обычной служанкой и не слишком интересовалась историей, аграрным развитием или вопросами экономики Нероальдафе. Так что пришлось удовлетвориться ее рассказом о том, сколько блюд обычно подают на ужин и чем любит завтракать риар.

И странно, но последнее меня интересовало не меньше аграрных культур, выращиваемых в Нероальдафе.

— А у риара была постоянная… ну… спутница?

— Наложница? — догадалась Сленга. — Так нельзя ему постоянную. Запрещено. Ты что, и этого не знаешь?

— Почему нельзя? — я остановилась посреди улицы.

— Так зов ведь! — как глупышке, пояснила служанка. — С новой девой он силен, а потом сила уменьшается. А нельзя. Потому к риару девы приходят лишь раз, поворачиваются спиной, а после всего — получают дары и уходят. Второй раз он их не зовет.

— А жена? — кажется, я даже осипла от таких новостей.

— Жена нужна, чтобы родить наследника.

— Но одноразовых дев это не отменяет! — догадалась я. И угрюмо обвела взглядом Нероальдафе. Выходит, что и Сверр связан кучей обязательств. Не так-то это радостно звучит, если честно.

— Порой девушка задерживается на несколько раз, — Сленга нахмурилась, вспоминая. — Хотя нет, не припомню такого.

— Просто прелестно, — сквозь зубы процедила я. — Похоже, мой лимит внимания риара уже исчерпан.

— Что?

— Ничего! — я заставила себя улыбнуться и ткнула пальцем в ближайший дом — длинный, с красной крышей. — Что это?

— Мастерские. Хочешь зайдем? Здесь делают посуду для продажи другим городам. Каждое лето к нам приходят корабли, чтобы купить наши кубки и блюда. Конечно, самое ценное в Нероальдафе — это клинки, других таких на фьордах нет. За меч, выкованный мастером под нашим знаменем, воины готовы биться насмерть. Потому что каждый знает — нет оружия острее и вернее! Клинки лишь мужи куют, для них ярость хёгга нужна! — Сленга горделиво осмотрела с пригорка город. — Но и посуду нашу за морем ценят. Идем, чужачка, посмотришь.

Я вошла за провожатой в открытую дверь, не ожидая многого от этой экскурсии.

Стражники остались за дверью, Сленга тут же убежала шептаться с какой-то женщиной, я же медленно двинулась к длинным столам. За ними сидели мастерицы, перед которыми лежали деревянные лопатки, пестики, палочки, кисточки и прочие инструменты. И горками — куски камня и железа. А сами девушки мяли в ладонях пластилин. Пластилин?!

Я подошла ближе, склонилась.

— Что ты делаешь?

— Тарелку, — юная дева недоуменно воззрилась на незнакомку.

И снова перекатила в руках мягкое… железо? Я открыла рот, подняла со стола тяжелый серый кусок размером с мой кулак. Такой же был в руках мастерицы. Вот только она его месила, словно тесто!

— Можно? — не веря своим глазам, протянула я руку. Кивнув, девушка положила на нее требуемое. Я сжала пальцы, повертела. Железо. Неправильной формы, твердое, теплое от девичьей ладошки, с отпечатком пальчика на шершавой поверхности. Нет, я не сошла с ума, и девушка действительно мяла его.

— Но как? — жалобно пробормотала я. — Как ты это делаешь?

— Так чувствую его, — бесхитростно пояснила мастерица. — Каждый кусочек. Он же словно отзывается в ладони, если бережно, если осторожно. Но это умеют лишь те, кто рожден от зова потомков Лагерхёгга. Наш риар — его потомок, и все мы слышим железо и камень. Ну и золото, конечно, но с ним работают в другой мастерской, да и умельцы там одареннее. Те, кто долго живут в Нероальдафе, тоже могут научиться слышать железо, не сразу, но с годами.

Я уставилась на тусклый кусок в своей руке так, словно это был волшебный артефакт. Слышать железо? И камень? И я пыталась убедить Сверра, что ему нужна Конфедерация?!