Ольга Аматова - Возвращение домой [СИ]

Чего?

На периферии зрения Ада отпускает противницу. Кое-как встает, поворачиваясь к ней спиной. Сол почти упускает мелькающую на лице Шуга эмоцию. Подается вперед, напрягая слух.

— Урсула.

Только имя. Тяжело понять посыл. Что в голосе: неверие, разочарование, злость?

Угроза?

Женщина не может выпрямиться, ей тяжело дышать. Заплетаясь в ногах, вряд ли видя сквозь пелену слез от грудного кашля, идет за противницей. Снова повалит? Если Адалина сочла поединок законченным и потому отпустила (ей бы поменьше благородства да придушить суку до потери сознания), бесполезные трепыхания выглядят жалко. Если правда на стороне Урсулы, опять будут барахтаться. Обе устали и ранены, зрелище скорее удручающее, чем волнующее.

Ранены, но живы.

Еще не оформившиеся подозрения толкают вперед. Кречет перехватывает взгляд, молча вопрошая о причинах телодвижений. У ребят четкий приказ: предотвратить непоправимое. Ни к чему командиру дергаться.

Они не успевают.

Никто не ждет, что женщина нападет со спины. Точнее, вложит остатки сил в один-единственный удар и рухнет, ведомая инерцией. Но страшно не это. И даже не алчущее лицо Дамиана, словно получившего лучший рождественский подарок в жизни.

Ада падает.

Страшно лицо Марка. Ошеломленное, недоверчивое, стремительно темнеющее перед встречей с яростным, выжигающим доводы рассудки торнадо.

Сол срывается с места. Его люди слаженно выступают вперед, перехватывая контроль над ситуацией. У него другая цель: не дать альфе совершить ошибку. Нельзя вмешиваться в поединок, мстить самке, это гарантированный скандал и плохая репутация на весь континент. Стая не простит вожаку новый промах.

Каждая клеточка тела протестует против жесткого столкновения. Они катятся по земле, борясь за контроль. Попытка спеленать Марка обречена на провал. Челюсть ноет.

— Ты нужен Аде, — шепелявит, сплюнув кровь.

Любой довод, лишь бы погасить пламя.

Услышал. Замкнулся, подавляя гнев.

Около Ады суетится ассистентка мистера Грина: врач ворчливо отказался от приглашения, напомнив, что по характеру повреждений будущих пациенток поймет, кто и как одержал верх.

— Она победила! — некстати вмешивается Дамиан. — Урсула победила!

Сдержать Марка повторно невозможно. Он обманчиво спокоен, никто из охраны не напрягается, когда альфа делает крюк и приближается к Урсуле. Сол остается на месте, молясь, чтобы другу хватило благоразумия не калечить самку на глазах у всех.

Марк ловит ее взгляд. Женщина бледнеет и пятится. Он проходит мимо, задевая плечом. Сол облегченно выдыхает. Выбитый сустав — это не травма. Так, сопутствующий ущерб.

— Это покушение на мою самку! — громко, торжественно объявляет Шуга.

Я моргнула. Белый потолок, переходящий в мятные стены, никуда не делся. Значит, мне не приснился бондаж на шее и онемение конечностей. Шевельнула пальцем. Вроде было движение. Или нет?

Дыхание участилось. Где-то сбоку запиликал прибор. Щелкнул дверной замок, послышались частые шаги. Надо мной склонился мистер Грин.

— Вы проснулись, дорогая, — обрадовался он. — Славненько, славненько. Как себя чувствуете?

— Будто меня переехали катком, — слабо улыбнулась, не поддаваясь панике. — Что произошло?

Урсула отомстила за поражение. Глупая, глупая я. Надо было давить до последнего. Это же не учебный бой, когда стороны сдерживаются и чутко ловят реакцию соперницы. Брошенный вызов как маленькая война. Лучше быть осужденной за лишнюю жестокость, чем рискнуть здоровьем.

— Вам сильно досталось, — вздохнул мистер Грин, совершая какие-то манипуляции с капельницей после проверки реакции зрачков на свет. — Про ссадины и ушибы молчу. Сотрясение головного мозга не беда, отлежитесь, витаминчики попьете. Похуже дела обстоят с повреждением третьего шейного позвонка. От удара он сместился, защемив нерв, и угрожает травмировать спинной мозг, если, — поднял палец вверх, — не соблюдать требования врача и разумную предосторожность. Не всё так плохо, — подбодрил, возвращаясь к амплуа добряка. — Остистые отростки целы, обошлось без кровоизлияния, спинномозговая жидкость на месте, наблюдается тетрапарез [10] Тетрапарез — снижение двигательной активности рук и ног , а не тетраплегия [11] Тетраплегия — полный или частичный паралич верхних и нижних конечностей …

— Пожалуйста, — перебила я несколько истерично. — Как можно проще.

— Подвижность вернется, — произнес главное. — При должной реабилитации — наверняка. Рекомендую обратиться к вертебрологу [12] Вертебролог занимается лечением патологических процессов в позвоночнике за консультацией, я всё-таки специалист более широкого профиля. Сейчас подлечим сотрясение, убедимся, что воротник как минимум не дает позвонку сдвигаться, и можно приступать к восстановлению чувствительности.

— Сколько это займет? — спросила, отгоняя слезы. Я не прекращала попыток двинуть пальцем, но не ощущала результат.

Мистер Грин сложил руки на круглом животике.

— Срок долгий, дорогая, вы должны понимать, — сказал мягко. — Мы излечиваемся быстрее принятого, но не ждите чуда. Вам уже повезло, что не потребовалось хирургическое вмешательство и удалось избежать паралича. Спинной мозг выполняет жизненно необходимые функции, затроньте его единожды и будете обречены терпеть последствия до смерти. Не торопите организм. Иногда тело лучше знает, в каком темпе ему выздоравливать.

Нет у меня времени. Кто позаботится о Лукасе, пока я прикована к постели? Новолуние меньше, чем через неделю. Что, если Марк сочтет его опасным для стаи? Я не смогу защитить сына, не когда полностью завишу от чужой милости. А если деньги уйдут на лекарства? Мы останемся без жилья и средств к существованию.

— Что с результатом? — прокаркала. — Чью победу признали?

— Думаю, об этом вам лучше переговорить с альфой, — осторожно сказал доктор, подпитывая мои страхи. — А пока можете пообщаться с родными. Они давно ждут вашего пробуждения. — Улыбнулся ободряюще. — Кого пригласить первым? Вашу матушку или сына?

Maman здесь? Страшно представить, какие упреки обрушатся на мою голову. Инвалид альфе ни к чему. Учитывая мизерный срок отношений, отсутствие общих детей и темное прошлое, Марк избавится от меня, как только сможет, по собственному желанию или под давлением стаи. Кажется, мамина мечта окончательно стала недостижимой.

Я услышала возню. Монотонный голос врача заглушило громкое и оскорбленное:

— Я ее мать!

Дверь открыли рывком. Старое здание выразило негодование скрипом на ультразвуке и треском дерева. Неприятный звук ввинтился в мозг, рождая первые молоточки боли. Надеюсь, действие седативных продлится дольше обезболивающего и поможет пережить грядущее.