Дарья Снежная - Роли леди Рейвен. Том 2

Пальцы огладили кожу, потом ее обожгло дыханием, и шепот над ухом сладкой музыкой: «Эрилин… Эрилин…»

И запах такой знакомый, такой родной, вдыхаешь его и плывешь. Никогда раньше не чувствовала во сне запахи…

– Эрилин, – прозвучало над ухом строже и громче. И ни капельки не страстно.

Я вздрогнула. Окончательно проснулась, резко повернулась и очутилась нос к носу с воплощением моего теперь уже кошмара. Кьер вольготно прикорнул на кровати рядом со мной прямо в одежде (о, господи, Эри, скажи спасибо, что не без нее!), хорошо хоть сапоги додумался скинуть.

И хотела бы я утверждать, что возмущенный вопль сдержало мое недюжинное самообладание, но нет – это была прижатая к губам ладонь.

– Тише, Эри, – прошептал герцог, практически сливающийся с ночной темнотой. – Маменьку разбудишь.

Догадавшись по моему взгляду, что аргумент был принят к сведению, руку он опустил.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я, натягивая одеяло на нос. Не то, чтобы на меня нахлынуло внезапное и сильно запоздалое смущение – чего нет, того нет! – но от ожившего кошмара захотелось отгородиться.

– Лежу.

Мозг отказывался воспринимать картинку.

Как? Почему? Здесь? Это же мой дом, моя комната! Как?!

Спросонья решительно ничего не соображалось. И помимо совершенно глупого «как?» я смогла выдать только не менее глупое:

– Ты не имеешь права здесь лежать!

– Почему?

Почему? Нет, серьезно, он сейчас спросил меня – почему?!

Абсурд ситуации зашкаливал. Темнота и ведущийся свистящим шепотом разговор не добавляли ей смысла. Хотелось спрятаться под одеяло и решить, что это все ещё сон.

– Мы расстались, – отрезала я, пытаясь собраться с мыслями, взять себя в руки и наконец выставить этого наглеца из своего дома. Черт побери, это же надо было додуматься!

– Неужели? Я подобного не припомню. – Кьер не двигался, только смотрел на меня, и от одного этого взгляда мне хотелось выть.

Так. Все. Спокойно. Вдох. Выдох.

Я прикрыла глаза, помассировала виски, после чего откинула одеяло и спустила ноги на пол.

– Куда? – запястье тут же перехватили стальные пальцы.

– Свет зажгу.

Легкое дуновение коснулось щеки и свечи на столике сами собой вспыхнули, озаряя комнату теплым желтым светом.

Я раздраженно фыркнула и выдернула руку, не торопясь забираться обратно в постель.

– Эри, пожалуйста, выслушай меня.

Я машинально повернулась на звук его голоса, но тут же снова спрятала лицо.

Зачем он пришел? Почему не мог дать мне хоть немного времени?

Мне хотелось провалиться под землю от одной только мысли, что он смотрит на меня сейчас и видит вот это – воронье гнездо на голове от беспокойных метаний по подушке, глаза красные, нос все еще опухший, бледная, как упырь, в простой ночной рубашке, стянутой у шеи шнурком с кисточками. А рядом он в своем дорогом сюртуке, в ослепительно белой рубашке, с шелковым шейным платком и булавкой, стоящей, наверное, как весь мой гардероб вместе взятый.

К горлу подступил ком. Глаза в который раз за вечер защипало.

– Эрилин. – Кровать скрипнула под непривычно тяжелым для нее телом, и шепот раздался над самым ухом. – Не надо.

– Чего не надо? – Я обхватила себя за плечи и продолжила пялиться в темноту за окном, усиленно стараясь не моргать слишком часто.

– Не надо плакать, – и, прежде чем я успела что-либо ответить, он добавил: – Я разорвал помолвку.

От изумления я все же сморгнула, торопливо стерла тыльной стороной ладони сорвавшуюся слезу и обернулась.

– Что?..

Кьер сел, по-хозяйски подоткнув под спину одну из подушек и вытянув по одеялу длинные ноги. Он откинул голову назад, упираясь затылком в стену, и смотрел на меня внимательно, без тени улыбки на лице.

– Поговорим?

Я ещё раз провела пальцам по щеке и облизнула пересохшие губы. Здесь? Сейчас? Когда за одной стеной родители, за другой – брат, и вообще…

Мое неуверенное молчание, Кьер воспринял как согласие и произнес, негромко, но внятно, глядя мне в глаза.

– Эрилин, я клянусь тебе, я не знал, что Эдгар вздумал меня женить, уже подобрал невесту и заключил соглашение с ее отцом. Если бы я знал, тебе никогда не пришлось бы услышать об этом от посторонних лиц. По правде говоря, я сам никогда не думал, что узнаю о собственной помолвке из газеты… – тихий шепот сорвался почти на рык, а кулаки сами собой сжались, но он взял себя в руки и продолжил: – Вообще Эдгар планировал сообщить мне счастливую весть на днях, но наш субботний разговор заставил его действовать иначе.

– Разговор?.. При чем тут?.. – я растерянно осеклась. Какое отношение проблемы департамента могут иметь к герцогскому семейному положению?

Кьер вздохнул.

– Прости, Эри, я просто хотел, чтобы все было, как полагается… я встречался с Эдгаром, чтобы получить королевское согласие на наш брак.

Рот открылся сам собой.

Наш… брак?

Наш…

Святые угодники.

– Я рассчитывал, что смогу все же его убедить. Да, твой отец провинился перед короной, но… – Кьер замолк, махнул рукой. – В общем, из этого ничего не вышло, мы разругались, и его величество изволил так отплатить мне за собственное испорченное настроение. И пока я ехал домой и думал, что можно сделать, по его приказу уже отослали весть в газету.

Он чуть помолчал, изучая меня, напрочь лишенную дара речи, а потом вдруг подался вперед и обхватил ладонями мое лицо. Я не вырывалась. Я вообще с трудом понимала, что происходит.

– Я люблю тебя, Эрилин Рейвен, леди-криминалист и дочь опального виконта. Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой.

У меня задрожали губы. Но прежде, чем я успела снова разреветься от переизбытка раздирающих душу эмоций, Кьер меня поцеловал.

Мир ушел из-под ног. Все, абсолютно все перестало иметь значение в этот момент. Все, кроме двух прозвучавших фраз – «я разорвал помолвку» и «я люблю тебя». Они бились в пульсе, звенели в ушах и все, что я ещё час назад считала похороненным на веки вечные, возрождалось из пепла, как легендарная птица-феникс.

Я не могла найти слов, я просто не знала, что сейчас сказать, кроме очевидного, кроме того, что Кьер и так прекрасно знал, а потому просто подалась вперед, прильнув к нему – жадно, жаждуще, забыв, где мы, кто мы. Думая только о том, что хочу его всего, прямо сейчас, немедленно и больше всего на свете.

Пальцы сами собой развязывали галстук, стаскивали сюртук, обдирали мелкие пуговицы рубашки, и я шумно дышала, кусала губы, чтобы не стонать в голос, когда шершавые ладони проникли под мою сорочку и принялись ласкать, гладить везде – спину, грудь, живот, и ниже, там, где сейчас все горело от нестерпимого желания.

Мужские пальцы покинули мое тело, заставив тихонько хныкнуть, и потянули завязки шнурка под горлом.