Э Смит - Темная кровь

– И ты ему веришь? Можешь посмотреть мне прямо в глаза и сказать, что этот поход – нечто большее, чем прихоть короля или замысел колдуньи? Тогда я приму твой ответ.

Фэллон никогда не видел Уильяма таким удрученным.

– Что произошло, сэр? – спросил он, позабыв о том, что титулы больше не нужны. – Там, в Ро Хейле? Вы сами на себя не похожи.

Вереллиан оглядел помещение заброшенной фермы.

– Есть какая-нибудь еда? – спросил он, проигнорировав вопрос Фэллона.

– Омс на улице готовит кашу. Сможешь поесть, когда мы закончим.

– Ладно, справедливо. Но тебе не понравится мой ответ.

Вереллиан перешел на деловой тон, выпрямился в кресле и заговорил более официально:

– Я видел кое-что такое, чего не полагается видеть Красным рыцарям. Как женщины плачут над мертвыми братьями, мужьями и сыновьями. Как люди умирают в муках из-за того, что мы убили их единственного жреца. Я видел отчаянных юных воинов, не старше восемнадцати лет, которые пытались соорудить доспехи из старых цепей и погнутых тарелок. – Он остановился и встретил взгляд Фэллона. – Это не война. Это не завоевание… и, конечно, нет тут никакой чести. Я не знаю, что это такое.

Его голос был очень усталым.

– И что ты будешь с этим делать, Уильям? Меня выгоняли на суточное дежурство под дождем за слова гораздо менее опасные, чем твои. Ты ходишь по краю.

Тихо жаловаться на приказы считалось нормальным, и к свойственным Фэллону едким замечаниям начальство в основном относилось терпимо, но открыто сомневаться в решениях короля было опасно.

– Все изменилось, – ответил Вереллиан. – Редко бывает так, что Красные рыцари видят то, что видел я, и остаются в живых. Такой опыт меняет человека.

Фэллон фыркнул.

– Итак, ты увидел несколько плачущих раненов. Ты убил сотни людей и никогда раньше о таком не беспокоился. Ты говоришь о чести, но как насчет долга – передо мной, перед рыцарями, перед Одним Богом?

– Что такое долг, Фэллон? – спросил Уильям. – Что такое долг, когда приказы тебе отдает каресианская колдунья?

Фэллон хотел гневно ответить ему, но ярость испарилась еще до того, как он произнес первые слова. Он сел с открытым ртом, пытаясь подобрать ответ. Попробовать оправдать Тристрама, обвинить Мобиуса? Это неправильно. Он хотел сказать, что ведьма, заколдовавшая короля, мертва – но у нее остались еще шесть сестер. Фэллон закрыл рот и опустил голову.

– Если даже ты и прав – что это меняет? – почти шепотом спросил он. – Мы Красные рыцари, мы делаем нашу работу.

– Ты Красный рыцарь, друг мой. Но не думаю, что я смогу им остаться. – Вереллиан говорил так, будто давно принял решение.

– Ты лучший из всех, кого я знаю, но кто ты, если не Красный рыцарь? – Фэллон не знал, как реагировать на его слова.

– Я Уильям из Вереллиана. Им я был до того, как принес свои обеты, им я останусь, когда они казнят меня за отступничество.

Нарушение обета было серьезным преступлением. Красными рыцарями становились на всю жизнь. Только младшему брату короля, Александру Тирису, однажды было позволено уйти из рыцарей.

– Когда они тебя освободили – почему ты не отправился на запад? Ты должен был укрыться в безопасном месте. – Кричать на Уильяма за его глупый поступок не имело смысла. – Неужели ты думал, будто я поведусь на твои слова и просто отпущу тебя?

Вереллиан глубоко вздохнул.

– У меня есть послание об условиях перемирия от Южного Стража. Я дал слово, что, если они отпустят меня, я передам его королю.

Настроение в комнате стало тоскливым.

– Я думаю, они казнят меня почти сразу после того, как сообщат, что король слишком занят и потому не может меня выслушать.

– Знаешь, я бы так и сделал, – сказал Фэллон, – то есть я бы тебя отпустил. Если поскачешь на юг, то за месяц доберешься до Охотничьего Перевала.

– Я все тот же, Фэллон. Я сохранил свою честь, а ранены заслужили, чтобы их слова услышал король. – Вереллиан оставался все так же упрям, но Фэллон не мог уложить в голове его слова с тем, что знал о своем бывшем командире.

– Как капитан Красных рыцарей, я считаю, ты должен передать свое сообщение мне. А затем мы обсудим, как тебе сбежать. – Он не притворялся, будто мог бы взять под стражу или навредить своему бывшему командиру. Фэллон уже решил, что даст Уильяму возможность уехать на юг. Воспользуется ли он ей – будет видно.

Уильям неожиданно улыбнулся и на секунду стал почти таким, каким помнил его Фэллон.

– Капитаны Хоррок Зеленый Клинок и Йохан Длинная Тень требуют, чтобы захватчики ро убирались со Свободных Земель раненов, или они встретятся с объединенной мощью Свободных Отрядов.

Фэллон приподнял бровь и подумал, что король просто отмахнется от такой неуместной демонстрации силы.

– И что они ожидали услышать в ответ? Кроме смеха, конечно.

– Они серьезны, – мрачно произнес Вереллиан. – И я тоже.

– И у тебя мозг тоже размягчился? – прорычал Фэллон. – Услышав этот вздор, король еще сильнее захочет их уничтожить.

Уильям яростно уставился на своего бывшего адъютанта.

– Как ты думаешь, какая судьба тебя ждет? По сравнению с Тирисом Южный Страж – жалкая лачуга… Ро Хейл – вообще руины… чего же хочет король?

Фэллон удержался от немедленного ответа.

– Скажи что-нибудь, Фэллон, – рявкнул Вереллиан.

– Ты дурак, – ответил он.

– Любой, кто готов умереть по прихоти короля, – дурак, – парировал Уильям. – А ты не дурак.

Он выделял каждое слово, а затем стиснул зубы в гневе. Они стояли друг напротив друга, с горящими глазами и сжатыми кулаками. Сейчас Фэллон почти ненавидел Уильяма – но в основном потому, что тот был прав.

Красные рыцари жили в некоем самообмане, который позволял им верить в абсолютную власть Одного Бога. Обязанностью рыцарей было следовать приказам их командира и исполнять божью волю и волю короля. Сложно было убедить воинов в обратном, и только самые опытные из них видели подноготную таких убеждений – способ удержать их в узде. Фэллон и Уильям слишком хорошо повидали мир и пролили слишком много крови, чтобы оставаться истинно верующими в их идеологию. Они были практичными и верными, но не настолько послушными, как молодые рыцари вроде Терона.

Фэллон принял лицемерный порядок и старался не слишком глубоко о нем задумываться. Но сейчас из-за вмешательства каресианской колдуньи капитан стал более восприимчив к доводам Вереллиана.

– Сэр Фэллон, можно ли задать вопрос по поводу беседы, только что мною услышанной? – На ферму вошел Терон. – Вы очень громко разговаривали.

– Лейтенант Терон, подождите снаружи! – рявкнул Фэллон.

– В этом нет нужды, – спокойно произнес Уильям, шагнув к пылкому молодому рыцарю. – Я принес условия мира для короля, и капитан Фэллон хотел бы, чтобы вы поместили меня под стражу до прибытия армии.