Энтони Варенберг - Рыжая Соня и ловцы душ

Она протянула вперед руки — две пригоршни Крови, сияющей в полумраке, как две пригоршни звезд, добытых с небес. Влага потёкла с плиты на пол.

— Я не могу тебе это отдать,— вздохнула Соня.— Не имею права. Договор с Наолом все еще в силе, и не в моей власти его расторгнуть, а если так, мы не можем заключить новый.

— Это в моей власти,— произнес Гинмар.

— Тогда, если хочешь, употреби эту власть. В моих руках — то, что нужно ему, в его — то, в чем нуждаюсь я.

«Но тварь умрет, отдав тебе время,— подумал Магистр.— Собственного-то у нее нет и не было никогда, она и жила-то, питаясь чужим».

— Хорошо,— сказал он,— я его отпущу.

Бледный от напряжения, Гинмар медленно начал произносить слова заклятия, позволявшего демону вырваться на свободу, препоручая власть над ним другому человеку.

Плита дрогнула и раскололась надвое. Не струйки дыма, а фонтан огня вырвался из-под земли; его обжигающий жар заставил Соню сделать шаг назад; она почувствовала, как трещат волосы на ее голове, но спустя несколько мгновений жар утих настолько, что она смогла разглядеть нечто, не имеющее очертаний и непрерывно меняющееся, бесформенное, ползущее к ее ногам, точно отвратительный гигантский слизень.

Гинмар вскрикнул от отвращения.

— Время,— собрав все мужество, громко произнесла девушка.

«Слизень» засветился изнутри, меняя цвета; от него отделилось что-то вроде туманного облачка, окутавшего ее сплошной пеленой и затем растворившегося в ней, и это переполнило все ее существо, едва не разорвав изнутри.

— Все,— прошептала Соня.— Что ж, я тоже держу свое слово: забирай! — Она наконец разжала руки, засыпав весь пол вокруг шариками смолы, тут же расплавившимися на горячих камнях, а тварь принялась ползать и кататься в образовавшейся вязкой массе... Гинмар и Соня со смешанным чувством ужаса и омерзения, не в силах двинуться с места, взирали на этот кошмар, пока существо, столетиями наводившее ужас на Ианту, само не разбухло, как шар, а потом лопнуло с противным треском, источая невыразимое зловоние.

— И все? — спросил Гинмар, судорожно сглотнув.

— Как видишь,— пожала плечами Соня.— Ты ожидал более величественного финала, как я понимаю? Новый договор продлился всего несколько минут. Пойдем отсюда. Утром тебе предстоит еще одно суровое испытание; надеюсь, ты о нем не забыл?

Проводив Гинмара в его покои, она отправилась к себе, но чья-то тень выступила ей навстречу.

— Ёно Ран? — Сейчас вряд ли какая-нибудь неожиданность могла напугать Соню: она исчерпала все способности испытывать страх.

— Ты это все-таки сделала,— сказал кхитаец.— Теперь у тебя, как и у меня, целая вечность в запасе. Когда-то я сам точно так же закрыл подобные Врата в Стигии, вот только поклялся не учить этому никого и не повторять собственный опыт.

— Вечность?! — Соня застыла на месте: как, неужели ее мечта о бессмертии обрела воплощение?..

— В обычном человеческом понимании — да. Двенадцать тысяч лун. У меня было десять тысяч лун, из них половину я отдал своему названому брату Сину.

— Тысяча зим?!

— Напрасно радуешься,— печально заметил ковент.— Ты себе не представляешь, какой это тяжелый груз, бедное дитя; хорошо еще, что им можно поделиться с кем-то.

— Часть я обещала Волчице...— вспомнила Соня.

— А за остальным найдется кому охотиться, так что берегись: долгое время не делает тебя неуязвимой. Да, и еще я должен тебя предупредить. Гинмар, отпустив Зверя, утратил Дар Наола.

— То есть он больше не маг?

— Да, теперь он такой же человек, как все. Скажи ему об этом, девочка.

— А почему... почему ты сам не можешь? — растерянно спросила Соня.

— Я ухожу и никогда его не увижу. Моя миссия здесь окончена. Есть иные Врата и их служителям я нужен больше. Прощай.

Расставшись с Соней, кхитаец тем не менее направился к Гинмару: за свою долгую жизнь он обучил множество людей, но этого любил сильнее, чем всех остальных — как, наверное, любил бы собственного сына, если бы у него таковой был. И расстаться с ним Ёно Рану было тяжело.

Магистр спал, точно уставшее дитя, приоткрыв рот и изредка вздрагивая; в неверном свете луны его обнаженное бронзовое тело казалось похожим на совершенное творение гениального скульптора.

Голова Джиллы покоилась на его широкой груди, и даже во сне она обнимала своего возлюбленного обеими руками в вечной тревоге за него и мечтах о том, чтобы он всегда был с нею рядом.

— Куда исчезает огонь, когда догорает свеча? — прошептал кхитаец.— Он превращается в бабочку; если не верите в это перевоплощение, сотворите иное чудо, ибо должен остаться в мире свет.

Он благословил их обоих, а потом добавил, взглянув на ночное небо за окном:

— Мы тоже скоро будем вместе, моя Тэонг...

— Ну и почему ты не хочешь, чтобы я служила вместе с тобой в городской страже?! — вопрошала Лайра с самым решительным видом, уперев руки в бока,— По-моему, мы уже неплохо знаем друг друга, и ты мог понять, что я не рождена для тихой жизни!

— Да потому, что такого еще не бывало — женщина-воин! Зачем тебе это надо? Разве мало того, что_ я люблю тебя?

— Как не бывало? А Соня? Лори, ну пожалуйста... поверь, я справлюсь... возьми меня в отряд!

— Может, тебя еще в легион записать и отправить биться с гирканцами?

— Думаешь, я стала бы возражать?

— Ладно,— сдался он, всерьез опасаясь, как бы эта сумасбродная идея не укрепилась в прелестной головке Лиары.— Сегодня у нас работы невпроворот. На главной площади соберутся такие толпы, что только успевай поворачиваться. Людей не хватает... Надевай доспехи, бери коня — но чтоб я тебя все время видел!

Лиара подпрыгнула чуть не на половину собственного роста и повисла у него на шее.

— Лори, я тебя обожаю! Ты такой же замечательный, как Гинмар, и даже лучше! Правда он обязательно победит?

— Ох, вот дурочка маленькая. Разве можно так говорить? Сглазишь еще...

— Вот и нет. Он же сильнее всех!

— Ну, ты его соперников еще не видела... Там один Гайсар десятерых стоит, такой огромный... На медведя один ходил. Ручищи — во, как у тебя ноги.

— Все равно Гинмар сильнее,— возразила она упрямо.— И не спорь со мной.

— С тобой спорить — что воду в ступе толочь,— вздохнул Лори.— Собирайся лучше, на тебя и доспехи-то не найти подходящие, маленькая очень... Вот не живется тебе спокойно, Лиара!

Сам он отнюдь не был так уверен в успехе Гинмара, как его подруга. Тревога терзала сердце Лори. Слишком много ходило разговоров о том, как Магистр всего за половину луны до турнира позорно уступил Тизару в обычной драке. Многие как-то сразу разочаровались в нем, иные вообще кричали на всех углах, что все предыдущие победы Гинмара ничего не стоят, ибо он одерживал их благодаря колдовству или, того хуже, покупал у соперников; снова всплыло оскорбительное словечко «травоед», каким в Ианте молва клеймила тех, кто использовал мало кому доступные сочетания трав, чтобы увеличить свою силу... Были и такие, кто открыто называл Гинмара сумасшедшим, добровольно обрекшим себя и свою семью на бедность, в то время как нормальным людям свойственно, наоборот, всеми силами стараться преумножить свое состояние. За всеми этими пересудами жители Ианты готовы были начисто забыть о вполне реальной угрозе, нависшей над Офиром из-за стремительного приближения Орды гирканцев, легко подминавшей под себя соседние государства. Поразительная всеобщая беспечность возмущала Лори так же, как и черная неблагодарность тех, кому помогал Магистр. Юноше мучительно хотелось найти какие-то единственно точные и нужные слова, чтобы поддержать Гинмара, но они как-то не шли на ум — говорить он был не мастер, и ему оставалось только молча страдать и ненавидеть себя за то, что и его собственная безоглядная вера в своего лучшего Друга явно пошатнулась. «Дыма без огня не бывает», грустно размышлял Лори. Так что предстоящего турнира он ожидал с тяжелым сердцем.