Джордж Бейли - Рыжая Соня и кладовые тьмы

Однако счастье мое стало со временем моим проклятьем, хотя понял я это далеко не сразу. Я ковал мечи, каких больше не мог изготовить никто. Из-за этого у меня появилось множество завистников, но им оставалось только копить злобу, потому что открыто выступить против королевского оружейных дел мастера никто не смел. Но вот случилась беда, хотя тогда я не понял и этого.

Как-то раз король пришел ко мне в кузницу — что само по себе уже было удивительным — и принес меч, потребовав изготовить такой же. Надо сказать, что он слыл сильным воином, и по праву. Так что в оружии разбирался превосходно. Я принял клинок с поклоном, и повелитель удалился. Поначалу задача не показалась мне неразрешимой, хотя подобного меча я прежде никогда не видел. Сталь слегка отливала голубизной и выглядела полупрозрачной. Но главное заключалось не в этом — на лучших из моих мечей этот клинок оставлял глубокие зазубрины, а оружие попроще я и вовсе мог рубить им, как дрова.

Первое впечатление оказалось ошеломляющим, но деваться мне было некуда, и я принялся за работу, многократно перековывая, уплотняя сталь. Я использовал различные способы закалки, жесткой и мягкой, применяя их то врозь, то вместе, пока не понял, что исчерпал себя — новых мыслей не возникало. Со временем мне удалось сделать отличный клинок, но он все равно уступал тому, что я получил из рук короля. Тогда я снова всерьез задумался над этой загадкой и пришел к выводу, что дело в стали. Точнее, в ее составе. Недаром клинок короля выглядел так, словно изготовили его не из металла, а изо льда.

Я так и сказал повелителю. Он же в ответ просто пожал плечами и предложил мне не тратить времени и сил на разговоры и сварить нужную сталь… Ведь я как никто чувствовал ее! Я принялся за дело. Годы шли, я постепенно двигался вперед, но конца пути пока не видел. Мне удалось сварить сталь и выковать из нее клинок воистину удивительный. Его покрывали затейливые узоры, он гнулся так, что тонкий одинарный меч я мог обернуть вокруг пояса и в то же время рубить им, как полено, обычную сталь. Мой меч превосходил любой другой, кроме… Кроме того, что дал мне король.

Я честно признался в этом владыке, показав ему все особенности своего оружия. Надо сказать, Брог IX не только слыл искусным воином, но и славился своей свирепостью. Он жестоко расправлялся с врагами — это понятно. А как он наказывал нерадивых слуг! Об этом ходили легенды. И, главное, он никогда не прощал ошибок. Однако он умел различать мнимые и настоящие трудности и никогда не наказывал тех, кто преданно ему служил, даже за неудачи. Иное дело, что его дары нередко оборачивались для людей бедами. Так случилось и со мной.

Я спросил, откуда взялся этот меч, и повелитель ответил мне, что оружие это создали в те времена, когда на земле водились драконы, а нааги еще не стали народом и считались просто диким племенем. Войны сотрясали мир, и вот как-то раз большая группа людей и Мудрых решила удалиться в земли, где не знали битв. Надвигалась большая война, и для гвардии телохранителей решили изготовить особое вооружение. Летописи гласят, что это именно Мудрые создали набор заготовок, из которых предстояло сделать оружие и доспехи. И еще в хрониках говорилось, что на каждом из них стояло особое клеймо, указывавшее на его предназначение. Позднее я видел эту летопись, но так и не нашел в ней ни одной подсказки. Она только раздразнила меня. И еще я узнал, что беглецы прихватили с собой все заготовки и секрет оказался окончательно утерянным. Осталось всего несколько образцов уже изготовленного оружия, один из которых случайно и попал в руки короля.

Когда я впервые услышал об этом, то, признаться, опешил. Да ведь мне жизни не хватит, чтобы раскрыть эту тайну!

Но повелитель только усмехнулся. «Ты никогда не умрешь,— сказал мне он.— Гробор позаботится об этом». Вот тогда-то я испугался по-настоящему, ибо верховный маг владыки пользовался в Пифоне дурной славой. Однако я успокоил себя тем, что он не посмеет причинить вреда королевскому оружейнику. Я оказался прав, но лишь отчасти. Ведь вред каждый понимает по-своему…

Все колдовство заключалось в том, что меня заставили выпить какую-то дрянь. И хотя она не обладала вкусом, я не мог пить ее без содрогания, потому что Гробор слыл некромантом и снадобья свои готовил с помощью черной магии. Почти сразу я перестал управлять своим телом и своими мыслями и хотя хорошо помню, что ел, пил и даже спал, не могу припомнить ничего из того, что со мной делали или приказывали делать мне. Такое состояние длилось целую луну. Потом я пришел в себя. Никогда не забуду, как Гробор усмехнулся и сообщил мне, что теперь я бессмертен и должен отработать владыке долг, создав нужное ему оружие.

А король желал иметь непробиваемые доспехи и всесокрушающий клинок…

— Но ведь одно противоречит другому! — не выдержав, воскликнула Соня, впервые позволив себе прервать рассказчика.

— Именно,— согласился Стальной Кузнец и, помолчав, продолжил: — Однако спорить я не стал, а предпочел вернуться к любимой работе, теша себя надеждой на то, что переживу повелителя и таким образом сумею избежать наказания за то, что не исполнил его сумасшедших желаний. Увлеченный любимым делом, я вновь позабыл обо всем. Нужного результата я получить так и не сумел, но порой мне удавались удивительные вещи, и благодаря им гнев стареющего короля обходил меня стороной, хотя, мне кажется, он и понимал, что желаемого не получит… Вскоре Брог IX скончался.

Однако время шло, понемногу и ко мне подкралась старость. Подошла пора, когда человеку положено умирать, однако смерть все не приходила, хотя мне очень хотелось верить, что колдовство не удалось. Мое тело стало дряблым и сморщенным, но сила, как ни странно, не покидала меня. В один из дней я почувствовал, что со мной творится что-то неладное, и вскоре случилось то, что и заклятому врагу не пожелаешь. Очень скоро мое тело начало разваливаться на куски, но я никак не мог отбыть в Страну Мертвых. Я не знал, что мне делать, а Гробор только посмеивался, говоря, что скоро я избавлюсь от бренной оболочки и вновь смогу послужить любимому повелителю. Пусть даже того давно нет среди живых. Чудовище! От меня смердело, как от протухшего трупа, мясо отваливалось кусками, а остатки болтались рваными лохмотьями! Но он оказался прав, этот ублюдок. Избавившись от разлагающейся плоти, я почувствовал, что как бы родился заново. Стал, как бы это сказать, другим что ли…

— Человеком,— подсказала Соня.

— Уж не знаю, кем я стал,— продолжил Стакул,— но только вскоре мое новое состояние и впрямь понравилось мне. Я больше не испытывал ни голода, ни жажды, ни усталости. Отпала потребность во сне, а силы, казалось, удесятерились! Я и думать забыл о той постылой жизни, когда был полутрупом. А ведь был момент, когда, доведенный до отчаяния, я попытался бежать, сам даже не зная, на что надеясь. Да вот только через двери пробиться так и не смог, ведь к тому времени уже десять лет находился здесь. Меня вернули и приставили стражу, которую мне ничего не стоило разметать, но я смирился… Даже сам не знаю, почему. Быть может, понял, что единственный для меня выход — это броситься в пламя горна, а этого я себе почему-то позволить не мог. Наверное, боялся осквернить его чистую силу своим телом, замаранным черным колдовством…